Евгений Эс - Седой

Клоп, наконец, со стоном разогнулся и с трудом поднял косматую давно не мытую голову. Взгляд у него был затравленный, глаза бегали, на серых грязных щеках слезы проторили две светлые дорожки, и дышал он широко открытым ртом, обнажив желтые кривые зубы. Изо рта у него неприятно несло смесью лука, перегара и еще какой-то дряни. Однако жалкий страдальческий вид разбойника не вызвал у Сомова ни сочувствия ни даже презрения. Пробудившиеся демоны внутри бывшего раба орков были способны только на гнев и ненависть. Виктор аккуратно, не торопясь закатал рукава по локоть и, не теряя зрительного контакта с Клопом, начал говорить тихо и не спеша, чтобы каждое слово дошло до сознания разбойника:

— Сейчас я буду задавать тебе вопросы и каждый раз, когда я не услышу ответа, я буду отрезать у тебя части тела. Обещаю, тебе их будет очень не хватать, этих ценных частей.

Достав нож, он чуть придержал его перед лицом Клопа, чтобы тот окончательно проникся серьезностью момента, а затем рыкнул:

— Спустите с него портки!

Физическое воздействие и психологическое давление произвели должный эффект. Как только Клоп оказался голым, а холодное острое железо коснулось его яичек, он сразу же сломался. Информация потекла из него непрерывным потоком. Виктор слушал, не перебивая, и чем больше он узнавал, тем темнее и уже становились его глаза. А чем мрачнее становился Сомов, тем быстрее и больше говорил Клоп, выкладывая все, что только знал. Самое важное он рассказал в первые минуты, а сейчас заикаясь и брызгая слюной, пересказывал слухи, сплетни, и все, что слышал из уст Бешенного и не мог остановиться. Это был уже просто словесный понос вызванный страхом за свою жизнь.

Переборов сильнейшее желание покончить с предателем прямо здесь на месте, Сомов еще одним ударом в печень прервал поток его словоизвержений и, распахнув передний полог, выбрался из фургона на свежий воздух. С перекошенным лицом он уселся на козлы кучера рядом с Хлыстом и задумался. Виктор был в страшном гневе. Многое, что поведал Клоп, касалось лично его, а разбушевавшиеся демоны требовали немедленного мщения.

— Вот ведь сука продажная, — высказал свое мнение о предателе Хлыст, — Надо его к Орку доставить. Пусть ему все повторит. Едем, Музыкант?

Но Сомов его не слышал, он лихорадочно размышлял, что делать дальше, беззвучно пощелкивая пальцами. Со слов Клопа выходило, что примерно через час-два должна была состояться встреча Одноглазого с Бешенным. А может быть она и уже происходила. Жаль, что никто из разбойников не имел часов, чтобы точно определить время. Обязательно купить часы, сделал себе зарубку на память Виктор.

— Давай к «Пьяному быку», — принял он, как ему казалось, самое верное решение, — Повезет, перехватим Бешенного прямо на выходе.

— Музыкант, не пори горячку, — попытался возразить Хлыст, — Давай сначала поедем к Орку, а еще лучше сразу к Старому.

Но стоило Сомову молча перевести тяжелый взгляд, не сулящий ничего хорошего на Хлыста, как тот торопливо отвернулся, зло прикрикнул на лошадей и вытянул их кнутом. Красный фургон дернулся и, раскачиваясь и гремя колесами по булыжникам мостовой, покатился к трактиру.

«Пьяный бык» был излюбленным местом времяпровождения банды Бирюка и располагался на площади рядом с рынком, который они контролировали. Под вечер «после работы» в нем могло собраться более десятка бандитов и не удивительно, что главари банды чувствовали себя там в безопасности. Сюда Клоп предварительно приходил договариваться о предстоящей встрече, а затем здесь же тайно встречались Бешенный с Одноглазым или Лютым в одном из номеров, предназначенных для постояльцев на втором этаже. Встречи проходили с регулярностью раз в месяц или чаще и начались еще задолго до появления Музыканта в банде Старого. Бирюк и Лютый давно мечтали вытеснить Старого с территории портового рынка. Год назад на заброшенном кладбище планировалось устранить Орка, как наиболее опасного человека в банде Старого и по возможности уменьшить количество его людей пользуясь преимуществом в боевом мастерстве Лютого и его головорезов. Бешенный должен был спровоцировать резню, а в нужный момент перейти на сторону Лютого, за что ему было гарантированно место правой руки. Но получилось все в точности наоборот после непредвиденного появления Музыканта. Вместо Орка погиб Лютый вместе со своими лучшими людьми и его банда, лишенная руководства фактически перестала существовать. Из-за этого Сомова возненавидел Бешенный, а Одноглазый разделяя его чувства, дал добро на устранение нового опасного бойца у конкурентов и придумал, как это сделать под шумок, натравив Рыбака на Старого. Рыбаку обещали поддержку бойцами, но в последний момент обманули и оставили одного. Этим коварным замыслом они ослабляли Старого, окончательно выбивали из борьбы за портовый рынок Рыбака и одновременно избавлялись от Музыканта. Клоп, будучи послушной шестеркой Бешенного должен был в случае чего подтвердить его алиби. Все прошло почти, как задумывалось, за исключением того, что Орк не бросил Музыканта умирать, а последний оказался слишком живучим.

Виктор и Хлыст полчаса как рассматривали огромный трактир с многочисленными внешними пристройками и огороженный высоким кованым забором с заостренными пиками по верхнему краю. Ворота были заперты, но в них имелась дополнительная дверь, через которую и ходили посетители. Однако Бешенного среди них они не наблюдалось и вполне возможно, что его не было уже и в самом трактире. Сомову надоело ждать и, хотя он выглядел абсолютно спокойным, внутри него все по-прежнему клокотало и требовало действий.

— Надо бы пойти посмотреть, там он или нет, — Виктор обернулся к Хлысту, — Как думаешь?

— Да ты что, Музыкант? — занервничал Хлыст, — Если зайти назад уже не выбраться. Вход узкий через него и вдесятером не пробиться. Меня там многие в лицо знают, а среди них пара злейших врагов. Увидят — хорошо если просто побьют, но скорее всего, зарежут.

— Не мороси. Никто тебя туда не гонит. Но я там точно никого не знаю и меня никто знать не должен. Что скажешь?

— Это безумие, — прошипел Хлыст, — Лучше поехали к нашим пока местные меня не узнали или в наш тарантас не сунулись.

Перед походом к трактиру красный фургон они оставили за квартал отсюда на соседней улице. Клоп находился внутри него под конвоем близнецов крепко связанный, с кляпом во рту и слегка припорошенный сеном, но больше для виду, чем для маскировки.

— Говоришь безумие. Значит, бандиты тоже так думают и подобной наглости от нас точно не ожидают. Вид у меня вроде не подозрительный, цивильный, сойду за приезжего коммерсанта. Ну-ка проверь, у меня меч нигде не выглядывает?