Беттина Белитц - Сумбурно хаотичный (ЛП)

Леандер соскользнул со стола, лёг под окном на диван и прислушался.

Коротко вспыхнул громкий мамин смех, потом стало тихо. Я невольно вздрогнула.

- Значит, сегодня ночью я не смогу больше принять душ, - прошептал Леандер.

- Точно не сможешь. Теперь спи.

Но Леандер не засыпал. Рядом со мной всё время что-то шуршало. Он ворочался туда сюда, сел, снял футболку, снова надел, взбил подушку, лёг, повернулся на живот, на спину, на бок - в общем: От него исходило беспокойство.

- Что опять не так? - проворчала я. Даже собака проснулась из-за ёрзания и возни Леандера.

Леандер снова включил свет. Его верхняя часть тела была обнажена. Он поднял правую руку вверх и указал мрачным взглядом на свою подмышку.

- Не беспокойся, от тебя не воняет, - пробормотала я сонно. - Успокойся. Не обязательно купаться каждый день. А так, как ты намыливаешься, ты всё равно воняешь как весь парфюмерный отдел.

- Я не это имею в виду, Люси. Там что-то есть, чего там не должно быть. Я хочу избавиться от этого. Этого не должно там быть. Я этого не заказывал, когда выбирал себе тело.

Прежде чем я могла воспрепятствовать ему, он схватил меня за руку и прижал мои пальцы к бархатной коже своей подмышки. Бархатной коже с короткими, тонкими волосиками. Я пнула его в голень и вырвала свою руку.

- Блин Леандер, у тебя появились волосы под мышками - ну и что?

- Ну и что? Ты это говоришь так просто - ну и что? Если так пойдёт и дальше, то я когда-нибудь буду выглядеть как твоя итальянская обезьяна. Волосы везде. Чёрные, кудрявые волосы.

- Я не думаю, что у тебя вырастут чёрные, кудрявые волосы. И даже если так и случиться. Что же у мужчин могут быть волосы под мышками и на груди.

- У Джонни Деппа нет, - возразил Леандер. Теперь опять начинается это ... Он один раз провёл пару недель во Франции у Джонни Деппа, ассистируя охраннику его маленькой дочери.

Джонни Депп был героем Леандера. Чуть-чуть это можно было по нему заметить. Я нашла в интернете фотографии Джонни, в его молодые годы, на которых Леандер был страшно на него похож.

- Люси, ты не можешь мне их вырвать?

- Мне что сделать? Нет, я не могу. Кроме того их много, а я хочу сейчас спать. У меня нет желания шарить у тебя под мышками.

- Тебе не нужно шарить. Только вырвать волосы. Что же ладно, тогда значит я превращусь в обезьяну. Пожалуйста, - проворчал Леандер и надел свою футболку. - Вот увидишь, что ты будешь с этого иметь. В какой-то момент там заведутся насекомые, и я начну вонять, днём и ночью. Гу-гу-гу. Он забурчал как шимпанзе.

Я не отреагировала на его чушь. В крайнем случае, это было единственное, что помогало. Сделать вид, будто меня здесь нет. Тем не менее, открытие Леандера преследовало меня, и мне было трудно закрыть глаза, и больше ни о чём не думать. У Леандера выросли волосы под мышками. Вообще-то над этим можно было бы посмеяться. Но это означало, что его тело изменялось. Как и у человека. Низкий голос у него уже был, с того времени как он придумал себе своё тело, и для меня он выглядел так, как будто ему по меньшей мере пятнадцать лет. Но теперь у него появились мышцы на животе и волосы под мышками. Не только у меня был переходный возраст. У него тоже.

И я уже подозревала, что у него он будет намного катастрофическим, чем у меня.

Глава 3.

Гормональные изменения

- Прекрати щипать меня под коленкой! - Я толкнула Леандера кончиками пальцев ног в спину, но он не на дюйм не сдвинулся с места.

- Тогда дай мне наконец мой тост! - проворчал он.

- Он ещё в тостере! Потерпи!

Как всегда утром у Леандера было ужасное настроение. И как всегда он сидел под столом на полу, тяжело облокотившись на мои ноги, и жевал. Вообще-то в этом больше не было необходимости. Так как мама только что, напевая, исчезла в ванной. Она предстала передо мной неестественно весёлой, и находила сегодня утром всё прекрасным.

Даже небольшой спор между ней и папой не смог испортить её хорошего настроения. Речь шла о ремонте коммерческих помещений в подвале - опять. В настоящее время папа импровизировал. Стены были покрыты сажей, воняло сгоревшей бумагой и обуглившимся деревом, но технические приборы работали, и трубопровод был отремонтирован. Поэтому папа решил, что может там внизу так же принимать и клиентов. Под клиентами папа подразумевал мёртвых людей. И в этом пункте я должна была с ним согласиться: Так как мертвецам совершенно всё равно, покрыты ли стены сажей или нет.

Папа хотел начать ремонтировать подвал тогда, когда меньше всего умирало людей. Во время летних каникул. С этим мама соглашалась, потому что вынашивала секретный план, в это время поехать с нами в отпуск, чего мы уже не делали многие годы. Так как Хиндемайерс с Паркинзеля предоставили папе «красивый обул», во всяком случае, так они это назвали, было достаточно денег для отпуска, после того, как я спасла их мёртвую родственницу от огня. В качестве награды. Даже в газете сообщалось о пожаре и о моём подвиге.

Не согласна мама была с папиным представлением о ремонте. Нет наоборот. Папа был не согласен с маминым представлением. Он хотел, что бы всё было так, как и прежде. Серого цвета, чисто и практично. Без всяких бесполезных вещей и мишуры, как он говорил. Мама же хотела чтобы эти унылые комнаты выглядели немного более приветливо, что если перевести означало: по меньшей мере, розовые бутылки, лучше же всего розовые стены, розовые занавески и розовые светильники. Она даже высказала мысль о гирлянде из лампочек, которую хотела обмотать вокруг труб батареи.

Но когда мои родители только что ссорились, они выглядели так, будто это приносило им удовольствие. У мамы на губах была блаженная улыбка, а папа говорил ещё более напыщенно, чем обычно, но при этом беспрерывно подмигивал маме. Как сова, с неизлечимой болезнью глаз. Я находила их жеманство отвратительным и была рада, что оба через пару минут оставили меня одну. Теперь же я услышала, как мама захлопнула входную дверь и протопала вниз. Наверное, она хотела нанести папе визит подмигивания и хихиканья.

Тьфу. Я вздрогнула, когда ломтик хлеба выпрыгнул из тостера, издав хлопок, и пролетел в воздухе. Рука Леандера взлетела косо вверх и ловко его поймала. Потом он, зевая, выполз их под стола, чтобы сесть рядом со мной.

Завтрак тоже стал сложным делом, с того времени как Леандер решил остаться «навсегда». Мы делили пополам пять тостов. Каждому по два с половиной. Леандеру один с мёдом и полтора с вареньем. Я ограничивалась арахисовым маслом. Для моих родителей это выглядело так, будто я каждое утро впихивала в себя пять тостов с мёдом, арахисовым маслом и вареньем.

После того, как я отговорила маму от ошибочного представления о том, что я страдаю расстройством пищеварения, она снова и снова упоминала с недовольным выражением лица, каким же не справедливым был мир. Я могла есть, столько сколько хотела, и не прибавляла ни грамма. Да, у мамы же это выглядело немного по-другому. Она не была толстой, а мощной. Папа называл это «золотом на бёдрах», мама сомневалась в своих пышных размерах. Она ведь не могла знать, что Леандер всё время съедал половину того, что утром оказывалось у меня на тарелке.