Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые душат

— Если хочешь её ещё раз сам затравить — изволь. Она сидит у меня в подвале! — похвастался Ом.

— Но сперва её надо как следует допросить, — ввернул Чичеро.

— Ну конечно! — воскликнул Плюст. — Только чур, допрашивать будем у меня. У тебя в Мниле, я же знаю, нет ни пыточной камеры, ни специально оборудованных тюремных казематов. В моём же замке Глюм всё это есть, и в преизбытке! Имеются такие любопытные штуковины… Она у нас заговорит как миленькая! Расскажет всё, как было, да ещё потешит нас многими выдумками!

Получилось, что Чичеро, не завершив своего дела с тенями крестьян села Клёц, был вынужден ехать в замок ноздреватого Плюста. Так поступить пришлось из-за слабохарактерности Ома. Вместо немедленного возвращения в Мнил нашедшейся в Клёце обстановки своего замка хозяин польстился на грубоватые уговоры друга.

Карликов Лимна и Зунга, засветившихся в общении с Омом и Бокси, ноздреватому чудищу посланник предпочёл не показывать. Его замок Глюм, судя по уже сказанному — ну прямо какой-то постоялый двор, где вечно собирается самый разный сброд, и там точно не удержится ни одна тайна. Лимна посланник Чичеро вобрал в себя, а ловкого Зунга отправил поднять на ноги своего чёрного коня, так непохожего на освежёванных лошадей из Глюма.

Когда развязный гость Мнила увидел коня Чичеро, то предложил посланнику привести и без того многострадальное животное в «совершенный вид», под которым подразумевался спуск с него шкуры. Чичеро резко отказался, мотивировав свой отказ нежеланием привлекать к себе лишнее внимание чересчур совершенной красотой коня.

— Ну, не понравится — отдашь его мне! — расхохотался Плюст. Конь же, послуживший предметом беседы, отпрянул от него в ужасе. Бедному Зунгу перспектива ехать в опасный Глюм наверняка предстала далеко не обнадёживающей. Кому приятно ехать в облике коня в места, где с лошадьми не церемонятся.

Легко и непринуждённо друг Плюст завладел пленницей из замкового подвала. Видя, как два десятка сопровождавших его скелетов спускаются в подвал, оттесняя при этом Ома и его самого, Чичеро понял, что отныне совсем не ему предстоит вести допросы злоумышленницы. Что-то не внушающее оптимизма осознала и Бокси, когда за ней явилась толпа вооружённых костяков и принялась её вязать по рукам и ногам. Она выразила свой ужас в длительном крике, который прекратился лишь в тот момент, когда ноздреватый великан приказал:

— Заткните же ей рот! Она меня перебивает.

Помня о той трудной грунтовой дороге, которую предстояло преодолеть, чтобы попасть в Глюм, Чичеро с вежливой благодарностью согласился разместиться в плюстовом экипаже. Его резвому трёхногому коньку, ведомому Зунгом, предстояло проделать этот путь в менее комфортных условиях. То есть проваливаясь в грязь между освежёванных коней и шарахаясь от восседающих на них скелетов. Но не возьмёшь же и коня с собой в карету. Плюст — это не простодушный Ом, его подозрений лучше не привлекать.

В карете словоохотливый хозяин Глюма рассказал о том, как обрёл свою дырчатую кожу. Его в который раз подвела та самая страсть к бездумному естествоиспытательству, жертвами которой в дальнейшем пали несчастные лошади. По словам Плюста, ему хотелось изобрести вечных пищевых червей — тех самых, которых так любил Карамуф и другие мертвецы на приёме у Управителя Цанцкого воеводства. До сих пор этих червей сдабривали бальзамами (чтобы продлить их мучения), но не подвергали некромантским ритуалам. Потому черви оставались одноразовыми.

Вечных же червей, вошедших в посмертие, можно было бы использовать много раз. Они бы не переваривались, а, выходя из организма, были бы готовы к повторному использованию. Если этих червей к тому же контролировать (а для этого необходимо запустить тень червя в «призрачную шкатулку»), то можно очень подняться на торговле: как только съедаемые черви приползают назад, их можно вновь продавать.

Конечно, дилетант Плюст работал над своей идеей не один. В его замке целая башня отведена под покои придворных бальзамировщиков, а другая — под покои некромантов. Не прошло и недели, как затея с червями была реализована. Стоило её, как водится, сперва испытать на слугах, но Плюста подвела самоуверенность. Очень уж ему хотелось самому попробовать вечных червей, а пробовать их после кого-то было противно.

Итак, в один прекрасный день червей подали к столу. Ими лакомился и сам хозяин, и десять случившихся в ту пору гостей. Никто из гостей не выжил. Хозяин оказался сильнее, так как он — единственный из поедателей червей — был не просто мертвецом, но и настоящим великаном. Остальные — люди, да отдельные полукровки (получеловеческое потомство великанш) — полегли на месте, так как черви уничтожили многие органы, необходимые для их посмертия.

От червей ведь чего ждали: что будут они двигаться естественным путём. Черви же, обретшие посмертие — существа противоестественные. Они, не разрушаясь в поглотивших их организмах, стали размножаться, а, размножившись, стали сами питаться своими же едоками. Плюста из Глюма спасли верные слуги и некроманты с бальзамировщиками. Каждого из вечных червей, поселившихся и расплодившихся в его теле, им пришлось выманить на поверхность; ведь только снаружи их было возможно убить.

Места, где черви выходили на поверхность, в мёртвой коже великана так и не заросли. Поскольку же вечные черви, для облегчения задач размножения, путешествовали по великаньему телу парами (каждые две особи прокладывали себе параллельные туннели), то и области выхода червей столь отчётливо напоминают парные органы — ноздри.

Ом из Мнила, впервые слушая эту историю, не мог сдержать своего восторга, после чего поведал и свою историю, как оказалось — аналогичную. Оказывается, злополучный замысел проковырять «призрачную шкатулку» пришёл к нему не просто так: это дорогой друг Плюст из Глюма подвиг его на такое, рассказав ему на одном из прошлых симпозиумов в Цанце о своих естествоиспытательских успехах.

Сидя в карете рядом с двумя активными жертвами естественнонаучного поиска, наблюдая бегущих впереди пассивных жертв — собак и лошадей, лишённых масти, слуг, от коих сохранились лишь костные каркасы, Чичеро погружался в обманчивое ощущение нереальности происходящего.

— Поистине, чудеса науки меняют облик мира, — чтобы вновь обрести устойчивость в бытии, вслух сыронизировал он над опытами двоих незадачливых великанов. Эти слова, брошенные чуть свысока, произнёс мёртвый человек, приводимый в движение двумя живыми карликами.

Мёртвый человек, приводимый сейчас в движение двумя живыми карликами, отправился в земли великанов с заданием от карличьего вождя, рассчитанным на благо карликов Отшибины, но при том должен был выполнить и некую скрытую волю Владыки Смерти. Скрытую пока и от него самого.