Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые душат

Удар вышел столь плохим, что стражник, отбивая его, даже рассмеялся. Чичеро, стараясь загладить произведенное впечатление, тут же нанёс новый удар — уже почище. Но стражнику он затруднения не доставил. Тот уже теснил его к стене, должно быть, чтобы обезоружить. Стражник не то, чтобы жалел Чичеро, но скорее ленился его убивать. Убить мертвеца — много мороки; захватить же его порой куда проще.

Стражника подвели не только самонадеянность и леность, но и отсутствие фантазии. Думал ли он, когда прижал к стене руку Чичеро, сжимавшую короткий меч, что в запасе у его противника есть запасные руки с оружием? Понял ли он, что произошло, когда из складок чёрного плаща высунулась незапланированная им конечность с длинным карличьим ножом?

Чичеро — составное, разборное существо, и это, наверное, единственное его преимущество в рукопашном бою. И преимущество это одноразовое. Хорошо, что стражник после меткого взмаха ножа Зунга никому уже ничего не расскажет.

Итак, стражников не стало, пришла пора основного действия. Чичеро взглянул вниз, в глухой двор замка. Тени стояли на месте, но найти среди них свою собственную посланнику оказалось трудно. В этот утренний час тени не дрались, а скромно подпирали стену. Отдыхали от вечерней трапезы?

Чичеро выпустил Лимна с длинной верёвкой. Тот закрепил один из её концов за фигурную балку, спустил верёвку во двор, и полез вниз. Тени, казалось, встречали его любопытными взглядами. Опасаясь, что обитатели двора примут его за пищу, Лимн завис над головами теней и достал захваченную с собой суэниту.

Когда карлик приказал суэните действовать, тени стали смешно подпрыгивать и по очереди исчезать, всасываясь в «призрачную шкатулку». Наблюдая за их ужимками, Лимн не удержался от смеха. Это зрелище выглядело, конечно, сродни тому, которое всем показывал Плюст, но веселье одолевало не только карлика с суэнитой, а и Чичеро, наблюдающего сверху.

Пока Чичеро наблюдал, он вдруг услышал чей-то предсмертный хрип. Ему показалось, или где-то в стороне кто-то кому-то перерезал горло? В любом случае оставлять Лимна, чтобы проверить источник звука, посланник Смерти не решился. Когда же Лимн, всосал в коробочку все без исключения тени, слонявшиеся по двору, поднялся и присоединился к Чичеро, источник шума прояснился сам. Навстречу Чичеро вышел мертвец Дониа, вытирая тряпкой окровавленные руки.

— Там был ещё один стражник, вы его не заметили, — сказал посланнику Дониа.

— И что со стражником?

— Я его зарезал.

— Спасибо.

— Не за что. Ох уж эти противные живые! Когда их убиваешь, столько грязи…

А Дрю всё же проскочил. И арбалетный залп его задел не так сильно, как можно было предполагать. Живой Император бы мной гордился, сказал он себе с парадоксальным юмором.

В нём проделали несколько новых дырок, но не прикончили, что уже само по себе достижение. Перепрыгивая через стрелявших, конь нарочно угодил одному из них в лицо копытом (прицелился точно под шлем). Под копытом коня Дрю лицо несчастного вмялось куда-то внутрь кирасы. Родные не узнают. Ну, а второй-то залп пропал впустую: Дрю из Дрона летел быстрее, чем они стреляли.

Поскольку Дрю ехал строго на юг, ориентируясь на Стену Смерти, впереди его ждала земля Гуцегу. Там посланник не очень-то хорошо разбирался в ориентирах, и мог запросто наскочить на одно из тех недобрых деревьев, с которыми лучше не встречаться. Вот бы преследователей направить в гости к деревьям, а самому вовремя ответвиться на восток!

О том, что погоня за ним скачет, Дрю имел вполне определённое мнение. Он выиграл время, поэтому мчащихся за ним всадников не видел и не слышал. Но не останавливаться же только ради того, чтобы их услышать, а затем и увидеть!

На юг он скакал уже несколько часов, но так и не придумал, как сбить с толку погоню. Ни снегопада, ни ветра, заметающего следы, не случилось, и след посланничьего мёртвого коня хорошо и надолго выделялся на снегу. Вот бы ему научиться невысоко летать, как умеют некоторые его живые сородичи! Но нет же: конь Дрю просто очень далеко скачет.

Дрю принял решение поменять направление. Теперь его путь лежал на юго-восток, а стратегически он планировал по очень широкой дуге обогнуть Дрон и, выезжая к земле Цанц, затеряться среди болот. Кто тех болот не знает — потеряет всё своё войско, а в придачу утонет сам. Кто знает — будет принуждён двигаться очень медленно: тропы там узкие, два всадника не разъедутся. Интересно, знает ли цанцкие болота руководитель преследователей Пендрис?

Когда Дрю очутился на болотах, уже настала ночь. Замышляя сбить с толку преследователей, а то и утопить в припорошенных снегом трясинах, он двигался по сложной траектории, и сам при этом очень рисковал. Но ресурс болот следовало использовать: если он по ним просто с ветерком прокатится, то лишь выиграет время, не более.

К утру посланник остался собой доволен: даже опытному следопыту не распутать запутанного им. Его след — ясный и отчётливый (об этом Дрю позаботился) вёл в ту часть болот, где вообще никаких троп не было. След возвратный был надёжно скрыт. Пусть враги сгинут на непролазном юге, а ему, посланнику Дрю, теперь надо на север. Надёжная и мало кому известная тропа выведет его из болота между деревнями Клёц и Мнил; там он подумает, куда двинуться дальше.

Вот уже Дрю окружили высоченные камыши — надёжный ориентир края болота. Теперь надо не попасться на глаза никому из деревенских. Уж они-то будут рады порассказать всякому о том, как видели посланника Смерти, прятавшегося в камышах.

Выглянув из камышей, нет ли чего подозрительного, Дрю заметил вдали большую группу каких-то странных столбиков почти в человеческий рост. На что это было похоже? Вроде, на какие-то изваяния, поставленные здесь до снегопада и запорошенные снегом. Раньше их здесь не было — во всяком случае, три года назад, когда Дрю здесь последний раз побывал.

Изваяний было с полсотни. Не поселилась ли в окрестных деревнях секта жалких ангелопоклонников, которые повсюду ставят своих вырезанных из стволов дерева идолов с лицемерно-возвышенными лицами?

Догадку надо было проверить. Оставив коня в камышах, Дрю из Дрона направился к столбикам. Чем ближе он подходил, тем удивительнее выглядели изваяния. Они не шевелились, но от чего-то казались посланнику живыми. И лишь подойдя совсем близко, Дрю сообразил, что никакие это не изваяния.

Припорошённые, а местами и занесённые снегом, здесь стояли мёртвые крестьяне. Стояли и равнодушно смотрели на посланника.

Что же с ними случилось? Почему они стоят под снегом, не шевелясь, и не уходят? Так они могли простоять не один месяц, и ещё простоят, пока сила природных стихий окончательно не прервёт их скорбного посмертия. Заколдовал ли их кто? Дрю пытался некоторых окликнуть — никакого ответа. Пытался толкать: если они падали, то не поднимались. Так посланник догадался, что крестьян здесь стояло больше, просто некоторых опрокинуло ветром и полностью занесло снегом.