Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

Если ни Клех из Цанца, ни Дгай из Глукща, да и никто другой не мог подложить камень без ведома карликов, то напрашивается неутешительный вывод: сами карлики в этом замешаны: либо по глупости согласились припрятать краденое, либо сами же и потянули камень из святилища. Но зачем?

Пока Чичеро, теряясь в догадках, стоял на перекрестье драконьих взглядов, над ним и его укатившейся головой висела тяжёлая неловкая пауза. Эйуой несколько раз пытался нарушить тишину, даже открывал было рот, но в последний момент останавливался. Лично поручившийся за Чичеро, он, должно быть, также испытывал сейчас чувство неловкости перед драконами и затруднялся взять верный тон.

Но вот драконы заговорили. Когда это случилось, Чичеро показалось, что он понимает драконий язык. Но не исключено, что он просто догадывался по смыслу. Да и трудно было не догадаться.

— Откуда здесь эта мертвечина? — спросил чёрный дракон у Бларпа, указывая на голову Чичеро.

Эйуой стал объяснять, что мёртвая голова — неотъемлемая часть тела посланника Смерти Чичеро из Кройдона, который мертвецом является только частично, ибо представляет собой сложное мёртво-живое существо. Бларп говорил, а драконы его не очень-то понимали. Некромантия и её фокусы — совсем не драконическая стихия.

— Почему же мы взяли его на борт, если, как было известно, в его составе есть мёртвые части? — строго спросил красный дракон, уходя своей подвижной окраской в фиолетовую зону спектра.

Эйуой не переводил его слов для Чичеро, и за точность понимания посланник бы не поручился, но общий смысл был убийственно ясен. Носитель мёртвых частей, посвящённых Владыке Смерти, должен был навеки остаться в Запорожье; Бларп не имел права его подбирать.

— Дело в том, что в составе этого сложного существа наличествуют и живые части, — возразил возмущённому дракону Бларп Эйуой, — более того, эти части сами по себе — живые существа!

— Не понимаем! — отозвались драконы.

Тогда Бларп, повернувшись к Чичеро, кратко передал ему суть уже сказанного и, с его позволения, расстегнул фибулу, скреплявшую у горла чёрный посланничий плащ. То, что предстало взорам четверых драконов, когда Эйуой сдёрнул плащ с его плеч, Чичеро не увидел, ибо обратился в собрание из трёх карликов, сидящих на плечах друг у друга. Нижний карлик — Зунг — стоял, словно на ходулях, на обрубках посланничьих ног. Верхний — Дулдокравн — ловко манипулировал мёртвыми руками. Средний же — Лимн — держал под мышкой не задействованные покуда части тела Чичеро; судя по растерянному лицу, это он уронил мёртвую голову.

Впрочем, в следующий миг все открытые драконьим взорам карлики уронили всё, что держали. Под Зунгом подогнулись мёртвые ноги, из рук Дулдокравна вывернулись мёртвые руки, прочие части тела посыпались из рук Лимна.

— Посланника Чичеро собирал воедино заговорённый плащ, — ответил Эйуой на недоумённые взгляды драконов, — этот предмет не только подчинял воли карликов единому центру, но и делал мёртвые части тела управляемыми.

Пока Эйуой говорил, ошарашенные карлики всё ещё сидели на плечах друг у друга, хотя смысла в том было мало, раз иллюзия Чичеро без плаща распалась. Карлики, силясь понять происходящее, попеременно смотрели то на Эйуоя, то на драконов, но им, в отличие от Чичеро, драконий язык был непонятен.

Впоследствии вспоминая об этом разговоре с драконами, Чичеро не мог понять, откуда он о нём знает, раз оставшиеся без плаща Лимн, Зунг и Дулдокравн перестали быть им. Ни мёртвое тело погибшего посланника Смерти, ни «призрачная шкатулка» с его душой не имели помимо карликов никаких работающих органов восприятия внешнего мира. Или душа Чичеро слушала драконов напрямую, помимо звучания их голосов в стенах донжона?

А драконы всё совещались между собой и с Эйуоем, решая судьбу Чичеро и его спутников. Увидев под посланничьим плащом троих живых карликов, каждый из кормчих замка признал, что спасение их из-за Порога Смерти было оправданным.

— Карлики — они тоже живые, хоть и карлики, — весело заметил особенно гуманный сиреневый дракон, который после обнаружения похищенного камня был расположен всех простить.

— Но до чего дошла некромантская мысль! — отстранённо воскликнул золотисто-зелёный дракон, чьё возбуждённое зрелищем любопытство пустило его собственные мысли по мрачным поздемельным коридорам. — С таких смешанных существ, как этот Чичеро, началась новая эпоха. Теперь Владыка Смерти не просто вводит живое в обман посмертия, он соединяет живое с неживым. Как же нам бороться с такой намертво включённой в жизнь мертвечиной?

— Карлики могут жить без деталей Чичеро? — спросил красный дракон.

— Более или менее, — отозвался Бларп Эйуой. — Другое дело, что вне своего тройственного объединения вокруг души мертвеца они теперь будут неполноценны.

— То есть, если мы выбросим мёртвое тело за борт замка, то тем самым причиним ущерб живым? — понял чёрный дракон с голубым отливом.

— Это так, — подтвердил Эйуой.

Карлики, понимая, что речь идёт о них, медленно рассоединились и встали перед драконами каждый по отдельности — несчастные, жалкие, как бы уменьшившиеся в размерах. Лимн, затравленно озираясь на драконов, стал собирать рассыпавшиеся останки Чичеро, пиная их ногами к лежащему на дощатом полу широким чёрным пятном посланничьему плащу. Когда руки, ноги и прочие ошмётки Чичеро были уже собраны, карлик вопросительно поглядел на Эйуоя. Тот, не дожидаясь реакции драконов, подошёл к мёртвой голове, не без труда вытащил из намертво сведённых челюстей ультрамариновый Глаз Ашогеорна — и подкатил голову к плащу. Драконы, не препятствуя ему, совещались между собой.

Чичеро сложился воедино в запертом помещении одной из башен небесного замка, где ему предстояло ожидать своей участи — драконы с Бларпом ещё совещались. Помня унизительность процедуры разоблачения, он высказал карликам всё, что о них думал. Лимн, Зунг и Дулдокравн пытались оправдываться, ссылаясь в основном на то, что и сами ничего не понимают. Конечно, ультрамариновый камень из святилища в пасти мёртвой головы говорит сам за себя, но карлики, тем не менее, ночью спали, как и сам Чичеро.

Могут ли мои карлики меня обманывать, думал Чичеро. Если рассуждать логически, то не могут, ведь их души и тела находятся под надёжным контролем заговорённого плаща, в который они завёрнуты. Пока карлики включены в фигуру посланника, все их побуждения составляют для него внутреннюю очевидность. Или ему просто так кажется? Во всяком случае, Чичеро никак не может ручаться за послушание карликов в те моменты, когда сам спит. Любой из них, улучив удобный момент, мог выбраться из-под чёрного плаща, добежать до святилища, выковырять из оправы камень, вернуться с добычей и шмыгнуть обратно под плащ.