Светлана Крушина - Все пути ведут на Север

Сейчас меня будут препарировать, подумала Илис в панике, и оказалась права: Карлота, не дав ей даже отдышаться, насела с дотошными расспросами. Зачем-то ей захотелось узнать, с кем из знатных династий западных королевств состоит в родстве Илис — и состоит ли вообще. Под ее взглядом Илис немедленно позабыла половину касотских слов и, кое-как отвечая, подумала, что лучше бы она перенесла допрос с пристрастием у Бардена, чем это мучение…

Императрица же Туве все больше молчала, и только сверлила гостью взглядом светло-серых холодных глаз. Взгляд Илис тоже то и дело возвращался к ней. Красота императрицы потрясала воображение, но было в ней как будто что-то неживое, замороженное. Туве казалась вылепленной из снега, среди которого родилась и выросла — истинное порождение северной зимы. Не доставало только инея на ресницах и снежинок в волосах. Илис попыталась представить ее рядом с Барденом, в его объятиях, — и потерпела поражение. Уж слишком они не подходили друг к другу.

От назойливой дюкессы Илис спас Марк. Бесшумно возникнув за ее креслом, он наклонился и шепнул ей в ухо:

— Не хочешь ли прогулять по парку? Там сейчас очень хорошо.

— Очень хочу! — с энтузиазмом ответила Илис, извинилась перед дамами и с удовольствием покинула их общество.

В парке они забрались в уголок, где зелень росла свободно и пышно, не зная ножниц садовника, где не было геометрически расчерченных клумб и оболваненных деревьев. Но рука человека чувствовалась и здесь — кое-где из зарослей кустарника выглядывали увитые диким плющом беседки и деревянные скамьи с решетчатыми спинками. Илис и Марк пошли рядом по извилистой тропке — тихо и не спеша, как подобает воспитанным молодым людям из благородных семей. Марк поглядывал на спутницу искоса и молчал, как будто собираясь с духом. Что это с ним такое? заинтересовалась Илис, но не стала спрашивать. Они обменялись несколькими ничего не значащими вежливыми фразами, и только после этого Марк решился.

— Я давно хотел спросить тебя, Илис, — заговорил он, почему-то запинаясь после каждого слова и отчаянно краснея, как подросток. — Во дворце… и в Эдесе… ходят такие слухи… про тебя и про отца…

Марк снова нерешительно замолк, и пришлось его подогнать.

— Ну? Ну? — нетерпеливо спросила Илис. — Что за слухи?..

— Говорят… — Марк не знал, куда девать глаза, а щеки его пылали маками, но любопытство пересилило стыд. — Говорят, что вы — любовники. Это правда?

— Че-е-го? — Илис не то чтобы сильно удивилась — зная столичных сплетников, чего-то подобного она и ожидала, — но слышать это из уст Марка было дико. — Я? И твой отец? Марк, ты смеешься?!

— Нет! — выпалил Марк, остановился и с отчаянием посмотрел на нее в упор. — Все, кого я знаю, так думают! И мать моя того же мнения! И Альберт! Иначе — с чего бы _о_н_ так приблизил тебя к себе? У него никогда не было учеников!

— Так, — после паузы сказала Илис и присела на оказавшуюся неподалеку лавочку. — Все болтают, а ты, значит, веришь?

— Я не знаю, — несчастным голосом ответил Марк. Видно было, что продолжение разговора требует от него большого мужества. — Скажи мне правду хоть ты! Вы с отцом — любовники?

— Я скажу, — зловеще пообещала Илис. — Только ответь ты мне вперед: какое тебе до этого дело, даже если и так?

На секунду Марк сжал челюсти так, что желваки проступили на скулах, потом ответил:

— Мне очень важно знать, как отец к тебе относится.

— А зачем тебе это знать?

— Я не знаю, — повторил Марк и сел с ней рядом, низко склонив голову. — Просто важно.

— Мы с твоим отцом — не любовники, — отчетливо проговорила Илис, не глядя на него. — Он учит меня магии, вот и все.

— И он… никогда не дотрагивался до тебя?

— Что ты такое говоришь? — вскипела Илис. Ей вспомнились единственные прикосновения, которые существовали между ней и императором — прикосновения руки к руке, когда он показывал ей, как нужно складывать пальцы при прочтении того или иного заклинания. Но и в них Илис всегда чудилось, пожалуй, нечто отеческое, так что вопрос Марка искренне возмутил ее.

— Извини! Но мне действительно нужно знать!.. Еще ответь мне, пожалуйста, Илис: ты любишь его?

— Да что ты… — начала Илис вне себя, но вдруг замолкла и задумалась. Марк поднял голову и смотрел на нее с нетерпеливым ожиданием. — Да, — вдруг сказала она. — Я, пожалуй, люблю его… — Марк, задохнувшись, вскочил на ноги, а она спокойно добавила: — Только понимаю под этим, кажется, нечто иное, чем ты. Сам подумай: твоего отца можно только любить или ненавидеть, выбор невелик. Разве не так?

Марк секунду постоял в молчании, при этом лицо его из багрового стало пугающе бледным, потом вдруг бухнулся на колени и схватил испуганную Илис за руки. Ей живо вспомнился день, случившийся примерно год тому назад: заходящее солнце и стоящий перед ней на коленях Роджер с бешеными глазами и пылающими щеками. Роджер тогда вздумал напрямую объясниться ей в любви, вконец отчаявшись добиться хоть чего-нибудь намеками. Ой нет, только не это снова… тихо простонала про себя Илис и попыталась отодвинуться от Марка. Он, однако, не отпускал ее рук.

— Илис! — молящим голосом воскликнул он. — Позволь, я объяснюсь. Во всяком случае, попытаюсь… Не бойся, — добавил он, видя, что Илис смотрит на него округлившимися глазами и явно думает, как бы ей поскорее сбежать, — я не намереваюсь признаваться тебе в любви. И я вовсе не приревновал тебя к отцу. Тут иное.

— Надеюсь на это, — заметила Илис, пытаясь справиться с волнением. Вся сцена начинала приобретать отчетливый привкус трагифарса, и ее это нервировало, пожалуй, даже сильнее, чем странное поведение Марка.

— Так вот, — начал он медленно. — У отца, видишь ли, всегда было много женщин… и теперь тоже. Я знаю, и мать знает — он никогда не скрывал от нас, что имеет связи на стороне. Такой уж он человек. Моя мать — ты видела, — она очень красивая, но… холодная женщина, а отец — он совсем другой, хотя любит ее страшно. Ему… как бы это сказать… тесно с ней, потому он и мечется.

— А я тут при чем? — спросила Илис, а про себя подумала: какое точное выражение — «страшно любит»! Оно как нельзя лучше подходило к Бардену. Если уж он любил кого-нибудь, то делал это, без сомнения, страшно.

— Когда я услышал про вас с ним… у меня внутри что-то перевернулось. Я сам удивился! Никогда меня не трогали его похождения — я с детства воспринимал их как нечто само собой разумеющееся. Но ты… я никак не мог представить, как ты и он… может быть, все дело в том, что он так запросто познакомил меня с тобой? Или в том, что мы с тобой ровесники? И он старше тебя почти на тридцать лет и мог бы быть твоим отцом? Я не знаю.

— Я не понимаю, почему ты волнуешься, — заметила Илис, — и в чем твои проблемы, тоже не понимаю, это слишком уж сложно для меня. Скажу одно: можешь успокоиться на этот счет. Слухи врут. Твой отец даже повода никогда не давал подумать, что он что-то такое на мой счет имеет. И поднимись ты, ради Двенадцати, а то нас увидит еще кто-нибудь и вообразит Безымянный знает что.