Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

— Остановись! Не разрывай цепь! И не подходи к двери, если тебе дорога жизнь!

Светловолосый пожал плечами, обернулся и застыл, пораженный. В яшмовой гробнице спал живой, человек — высокий, сильный, белокожий, с черными волосами и бородой. Он лежал неподвижно, с широко раскрытыми глазами, бессмысленными, как у новорожденного.

Человек в мехах понемногу приходил в себя после нечеловеческого напряжения.

— О, Иштар! — прошептал он. — Это Ксальтотун! Живой! Валерий, Тараск, Амальрик! Теперь видите? Видите? Вы во мне усомнились, но я вас не подвел. Сегодня ночью мы были в двух шагах от адских врат, и рядом с нами толпились чудовища тьмы — да, они сопровождали его до самого выхода, — но мы вернули к жизни великого мага.

— И, несомненно, обрекли свои души на вечную муку, — сказал темнолицый невысокий Тараск.

Светловолосый Валерий рассмеялся:

— Могут ли быть муки горшие, чем сама жизнь? Все мы прокляты с самой минуты рождения. Да и вообще — кто бы не отдал свою жалкую душонку, чтобы получить престол?

— Нет разума в его взоре, Ораст, — заметил гигант Амальрик.

— Он слишком долго был мертвым, — ответил Ораст. — Сейчас он подобен внезапно разбуженному, в душе его пустота. А ведь он был погружен в смерть — не в сон. Мы вернули его душу, прошедшую сквозь бездонные омуты мрака и забвенья. Я заговорю с ним.

Он наклонился над саркофагом и, впившись взором в темные глаза лежащего в нем человека, медленно воззвал:

— Ксальтотун, проснись!

Губы воскресшего дрогнули.

— Ты — Ксальтотун, — сказал Ораст — как гипнотизер обращается к усыпленному. — Ты — Ксальтотун из города Пифона в Ахероне.

В темных глазах появился слабый огонек.

— Я был Ксальтотун, — раздался шепот. — Теперь я мертв.

— Ты есть Ксальтотун! — воскликнул Ораст. — Ты не мертв, ты жив!

— Да, я Ксальтотун, но мертвым покоюсь я в стигийской столице Кеми, где был убит.

— Жрецы-отравители своим черным искусством превратили тебя в мумию — все органы остались нетронутыми. Теперь ты снова жив. Это Сердце Аримана вернуло тебя к жизни, призвав твою душу сквозь время и пространство.

— Сердце Аримана! — огонь памяти запылал ярче. — Варвары похитили его у меня!

— Он вспомнил, — сказал Ораст. — Выньте его из саркофага.

Спутники подчинились не сразу, нерешительно прикоснулись к воскрешенному ими человеку, и даже ощущение под пальцами пышущего жизнью, крепкого, мускулистого тела не придало им уверенности. Когда Ксальтотуна перенесли на стол, Ораст облачил его в заранее приготовленную одежду из бархата, расшитую звездами и полумесяцами, а на голову и плечи набросил золототканное покрывало.

Он покорно принимал все, что с ним делали, — даже тогда, когда его усадили в кресло, похожее на трон, — с высокой эбеновой спинкой, широкими серебряными подлокотниками и с ножками в виде когтистых лап. Он был неподвижен, но мысль мало-помалу просыпалась в его глазах — они становились все глубже, загадочней и ясней. Казалось, что скрытые давным-давно магические огни неторопливо поднимаются на поверхность из бездонных глубин мрака.

Ораст украдкой бросил взгляд на спутников, которые с лихорадочным возбуждением рассматривали своего необыкновенного гостя. Стальные их нервы выдержали испытание, которое человеку не столь твердому стоило бы рассудка. Он знал, что вступил в заговор не со слабодушными, но с мужами, отвага которых была известна столь же широко, как их разрушительное честолюбие и склонность к свершению зла. Потом перевел взгляд на фигуру в кресле с эбеновой спинкой. И она заговорила.

— Я вспомнил, — раздался сильный звучный голос. Говорил он по-немедийски с каким-то странным древним акцентом. — Я Ксальтотун, я был верховным жрецом Сета в ахеронском городе Пифоне. Сердце Аримана — или это было во сне? — где оно?

Ораст вложил камень в его руку и затаил дыхание, глядя на страшную драгоценность.

— Много лет назад его у меня похитили, — говорил маг. — Это кровавое сердце тьмы — в нем равно заключены спасение и проклятие. Оно пришло издалека — из самых глубин времени. Пока оно было в моих руках, никто не мог мне противостоять. Но его украли, и пал Ахерон, и я, изгнанник, укрылся в мрачной Стигии. Да, многое помнится, но многое и забылось, ибо был я в далекой стране за туманными безднами, заливами и темными океанами… Который теперь год?

— Исход года Льва, — ответил Ораст. — Три тысячи лет после падения Ахерона.

— Три тысячи лет… — сказал Ксальтотун. — Так много? Кто ты такой?

— Я — Ораст, бывший жрец Митры. Этот человек — Амальрик, барон Тор Немедийский Второй — Тараск, младший брат короля этой страны. А вот этот высокий — Валерий, законный наследник престола Аквилонии.

— Зачем вы вернули меня к жизни? — спросил Ксальтотун. — Что вам от меня нужно?

Он был уже в полном здравии и сознании, проницательные глаза его свидетельствовали, что работе разума уже не препятствует никакая тьма. Его поведение стало уверенным, он перешел прямо к делу, понимая, что ничего не дается даром. Ораст ответил ему столь же прямо:

— Сегодня ночью мы отворили ворота ада, освободили твою душу и вернули ее в тело, потому что нуждаемся в помощи. Тараска мы желаем возвести на трон Немедии, Валерию же намерены вернуть корону Аквилонии. Твое искусство чародея поможет нам.

— Ты и сам искушен в нем, Ораст, — заметил Ксальтотун, — коль скоро сумел воскресить меня. Откуда жрец Митры узнал про Сердце Аримана и где научился заклинаниям Скелоса?

— Я уже не жрец Митры, — ответил Ораст. — Меня лишили этого звания, потому что я занялся черной магией. Если бы не Амальрик, меня бы сожгли на костре как колдуна. Но благодаря этому я смог продолжать свои исследования. Я странствовал по Заморе, Вендии, Стигии, даже среди зачарованных джунглей Кхитая. На Скелосе я читал книги в железных переплетах. Я разговаривал с невидимками в бездонных колодцах, с безликими существами в страшных испарениях джунглей. И вот в самом сердце Стигии, под черным, окруженным гигантской стеной храмом Сета, в подземельях, населенных демонами, я нашел твою гробницу и овладел искусством, способным вернуть жизнь твоему высохшему телу. Истлевшие манускрипты рассказали мне о Сердце Аримана. Потом целый год искал я, где оно укрыто, и наконец нашел.

— Какая же нужда была воскрешать меня? — Ксальтотун пронзил жреца взглядом. — Почему с помощью Сердца ты не увеличил собственное могущество?

— Потому что ни один из ныне живущих не знает тайн Сердца, — ответил Ораст. — Приемы, с помощью которых оно может показать всю свою силу, не сохранились даже в легендах. Я смог только оживить тебя — в более глубокие таинства я не посвящен. Только тебе ведомы страшные тайны Сердца.