Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Я довольно неловко пыталась помочь ей поставить шатер в это каменное строение, подходящее по размеру, но без потолка. Затем из веток дерева она соорудила метлу и вымела из нашего жилища песок и другой мусор, и у нас под ногами оказался гладкий, ровный настил из квадратных брусков. Она принесла огромную охапку веток с высохшими душистыми листочками. Часть из них она разложила по нашим постелям вдоль стен, другие разломала на кусочки и усыпала ими пол, так что аромат от этой душистой массы поднимался вверх и перебивал тюремный запах каменной кладки, который мы почувствовали, едва только вошли сюда.

В углу нашлось удобное место для очага, это было весьма кстати. И когда, устроив все, мы, наконец, расположились в нашем новом доме, я подумала, что это самое удобное жилище из всех, какие мне пришлось сменить со времени ухода из Зеленой Долины. Я грела руки у огня в то время, как Бахай готовила нам ужин, и думала о том, кто же воздвиг некогда это сооружение, служившее теперь жилищем нам, много ли времени прошло с тех пор, как строители оставили этот поселок на волю песка, ветра, снега, дождя и нечастых посещений кочевников, вроде нас.

Невозможно было высчитать, как давно Эскор был ввергнут в хаос и остатки людей древней расы бежали на запад в Эсткарп, наложив печать на горы позади себя. Однажды я с помощью своих братьев пыталась выяснить это, узнать, что произошло здесь, и почему некогда благодатная страна превратилась в край, напичканный ловушками, подстроенными Тьмою. Мы сумели прочесть рассказ о том, что случилось. Счастье благодатного края было жестоко разрушено из-за человеческой жадности и безрассудных поисков недозволенных страшных познаний. И я не знала, сколько лет или веков лежало между нашим костром, зажженным этой ночью, и самым первым огнем, появившемся в этом месте.

— Здесь уже жили раньше, Бахай? — спросила я, когда она опустилась на колени возле меня и сутула в самую середину пламени горшок на длинной ручке, в котором готовила пищу. — Ты была уже здесь когда-то… давно?

Она медленно повернулась ко мне, на лбу появилось несколько неглубоких морщинок, словно она пыталась что-то вспомнить или сосчитать, хотя система счета у этого народа была на удивление примитивной.

— Когда я была еще ребенком… помню… — она произнесла это очень тихим голосом, колеблясь, с остановками, словно ей так редко приходилось говорить, что она с трудом подыскивала каждое слово. — И моя мать — она тоже помнила. Мы приходили сюда очень давно. Но это хорошее место — здесь много еды. — Она кивнула подбородком на юг. — А в море много рыбы, она большая и вкусная. Еще здесь есть плоды, их можно сушить, их собирают, когда наступают первые холода. Это хорошее место, на нас здесь никто не нападет.

— А вон то место, где много камней, — я указала рукой на север, — там ты была?

Она, шумно всасывая воздух, перевела дыхание, и все ее внимание неожиданно переключилось на кастрюлю. Но несмотря на ее явное смущение, я решила не отступаться и выяснить все до конца, потому что было в этом мысе, со всех сторон подставленном ветру и дождю, нечто такое, что мой разум непременно должен был понять.

— Так что это за место, Бахай?

Ее правое плечо слегка приподнялось, она еще больше отодвинулась от меня, словно ожидая удара.

— Бахай! — я и сама не понимала, почему так настойчиво добиваюсь ответа, просто чувствовала, что непременно, во что бы то ни стало, должна его получить.

— Это… очень странное место, — ее смятение было совершенно очевидно, но я никак не могла понять, было ли это следствием страха или просто ее убогий разум с трудом отыскивал слова, пытаясь описать то, что там находилось. — Ютта — однажды она ходила туда… давно… когда я была еще маленькой девочкой. Когда она вернулась, то сказала, что это место, где есть Сила, только это не такая сила, как у колдуний.

— Место, где есть сила, — задумчиво повторила я. Но что это за Сила? Может быть, именно там находился омут зла, подобный тем, какие оставляла повсюду Тьма, пробираясь по этой измученной стране и отравляя ее воздух и землю. А может быть, напротив, это было место, где подобные мне могли получить пищу и помощь? И если эти руины на мысе были той же природы, что и убежища из синих камней, возможно, поход туда укрепит мои силы, едва вернувшиеся ко мне?

Впрочем, это находилось далеко от нашего поселения, и я сомневалась, что узы рун, наложенные Юттой, позволят мне отправиться туда. Время от времени я делала подобные попытки, желая определить, на какое расстояние могу отойти от племени, и всякий раз оказывалось, что очень недалеко.

Предположим, я могла бы убедить кого-нибудь из них пойти вместе со мной, хотя бы до границы, откуда начинается это место, коль скоро они испытывают такой благоговейный страх, что боятся идти до конца? Вдруг это сможет удлинить невидимый поводок, которым привязала меня Ютта, и я сумею обследовать развалины?

Однако, будь это место обиталищем Тьмы, я не могла рисковать в моем нынешнем положении, пока была так слабо защищена. Но может быть, Ютта оставила какие-нибудь записи о днях, проведенных с племенем? Судя по всему, она жила с вапсалами несколько поколений.

Я вновь подумала о тех двух таинственных свитках, найденных в Юттином сундуке. Может быть, они появились как раз из этой крепости на мысе, а башня была как раз той, какую я видела во сне…

В сундуке лежало два свитка — но в ту ночь, когда я видела колдуна и открытые им ворота, я держала в руках только один из них. Может быть, другой содержит какую-то тайну, которая принесет мне то, что жажду я сейчас — свободу? Подумав об этом, я захотела немедленно приступить к опыту, попытаться вновь увидеть этот сон и вырвать из него необходимые сведения.

Однако в шатре находилась Бахай, и хотя я была почти уверена, что она именно такая, какой кажется — нелюбопытная и слабоумная — подобный сон мог перенести меня из моего тела в иное пространство, а мне не хотелось, чтобы кто-то видел мою беззащитность.

И тогда я решила прибегнуть к такому же способу, что и в тот раз с Айфенгом; я бросила в кубок несколько сухих листьев из запасов Ютты и превратила обычную воду в изысканный напиток. Бахай очень удивилась, что ей предлагают столь роскошное питье, и я упрекнула себя, почему не додумалась до этого раньше. Я тут же решила, что непременно должна что-нибудь сделать для нее. Так почему бы не сейчас? Вряд ли удастся найти более подходящее время.

Когда Бахай уснула, я стала плести ткань сна специально для нее: такого сна, какой мог принести ей самое большое наслаждение; я повернула ключ в замке и отперла дверь, через которую в ее разум ворвался фантастический мир, где она, упиваясь радостью, чувствовала себя свободно и легко. Затем я завесила вход в шатер и торопливо разделась. Приложив второй свиток к груди, я наклонилась вперед, коснулась лбом его верхнего конца и открыла свой разум всему, что только могло войти туда.