Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Обладающий Силой должен сдерживаться, применяя ее, тем более, если колдовство для него так же естественно, как дыхание. Лишившись Дара, я превратилась в пустую оболочку, в безжизненную скорлупу, которая существует, ничего не чувствуя и не осязая, и, чтобы жить по-настоящему, мне нужно было стать собой, а добиться этого я могла, лишь вернувшись в свою среду, получив то, что было дано мне от рождения.

— Да, мне нужна была свобода, — произнесла я наконец, продолжая убеждать, скорее, не Айлию, а саму себя. — Но я готова присягнуть Тремя Именами, что не хотела зла ни тебе, ни твоим сородичам. Ютта сделала меня пленницей, она держала меня своим заклинанием даже после смерти, я совсем недавно смогла разорвать узы, которыми она меня связала. Послушай, если бы тебя захватили те, кто напали на вас, и силой держали в своем лагере, превратив в рабыню, разве ты не хотела бы освободиться любой ценой и не воспользовалась первым же удобным случаем? Я не насылала на вас врагов, и я не умею, подобно Ютте, предвидеть несчастья, она не научила меня этому. Айфенг пришел ко мне в палатку перед самым нападением; я воспользовалась тем, что имела, обратилась к рунам — и предупредила его…

— Слишком поздно! — воскликнула она.

— Слишком поздно, — согласилась я. — Но во мне не течет ваша кровь, я не присягала, не клялась служить вам. Мне нужна была только свобода…

Удалось ли мне убедить ее, я не знаю, но в этот самый момент издалека донесся какой-то неприятный, режущий слух звук. Айлия крепко вцепилась в мою руку, голова ее дернулась назад — она пыталась оглянуться на запорошенную дорогу, где виднелись на ровной глади снега следы нашей недавней борьбы.

— Что это?

— Морские собаки! — она приложила руку к губам, сделав знак молчать, мы прислушались, и почти сразу острый пронзительный звук раздался справа от нас, на западе — похоже, две группы сжимали нас, как в тиски. Я вскочила на ноги, всматриваясь вперед. Солнце не появлялось, но, хотя день был мглистым и туманным, было достаточно светло. Совсем недалеко виднелись первые полуразрушенные постройки на оконечности мыса, где, по моим представлениям, можно было найти укрытие. Чтобы отыскать нас там, преследователям понадобилось бы немало времени и терпения. Я схватила Айлию за руку и потянула ее за собой.

— Пошли!

Она, не сопротивляясь, быстро вскочила на ноги, и мы уже продвинулись вперед на несколько шагов, когда она, наконец, осознала, что я веду ее в то место, против которого их предостерегала Ютта. Наверное, она бы вырвалась и убежала от меня, если бы не звуки, доносившиеся с запада. Восток тоже был нам недоступен — колючая изгородь зарослей была такой густой, что проложить там дорогу мы могли бы только огнем.

— Ты… ты хочешь убить… — Она попыталась вырвать свою руку. Но хотя она и была дикаркой, выносливой и грубой, привыкшей к дракам и войне, освободиться от меня ей не удалось. А я все тянула ее вперед, потому что завывание послышалось опять, и уже гораздо ближе.

Каждый человек инстинктивно боится погони, это что-то необъяснимое, врожденное, этот страх поглощает любую другую опасность.

По-видимому, он гнал и Айлию — она больше не сопротивлялась, и сама торопливо направилась в сторону руин, обещавших нам убежище.

Пока мы шли, я рассказала ей то, что считала возможным, объяснив, что эти развалины не так-то просто обшарить, если кому-нибудь придет в голову искать нас там, и что это самое надежное место, где мы сможем отсидеться, пока преследователи не уберутся отсюда и не оставят нас в покое. Кроме того, я уверила ее, что, хотя, по сравнению с Юттой, мой Дар очень слаб, все же он достаточно силен, чтобы мы могли противостоять злу Тьмы.

Мне самой было страшновато, хотя в этом я ей не призналась, а ведь здесь, возможно, действительно обитала Тьма, и место могло быть опасным для нас. Впрочем, Ютта ходила сюда и благополучно вернулась, а колдунья никогда бы не стала рисковать своим Даром.

Дорога привела нас к воротам, опорами которых служили две башни, увенчанные грозными, кошмарными чудовищами. Когда мы подошли ближе, послышался оглушительный вой, Айлия громко вскрикнула и хотела было убежать, но я решительно удержала ее за плечи и резко встряхнула, стараясь как-то успокоить — ведь мне подобные устройства были хорошо знакомы. Ворота в Эсе были украшены подобным же образом, а то, что ее испугало, был просто вой ветра в отверстиях, искусно устроенных изобретательными строителями.

Не знаю, поверила ли она мне, однако то, что я стояла спокойно, а чудовищные монстры, несмотря на ужасающий рев, вовсе не собирались прыгать с башен и набрасываться на нас, наверное, убедило ее лучше всяких слов, и мы смогли двинуться дальше.

Как только мы миновали ворота, нам больше не нужно было торопиться, и дальше я пошла медленно, хотя и без остановок, и по-прежнему не выпускала руку Айлии из своей. В отличие от поселка, здесь мы не нашли развалин, но только запустение; как и в Эсе, на всем чувствовалась печать древности, словно огромные камни были отягощены грузом многих веков и под этим невыносимым бременем ушли в землю. Время не разрушило их, но покрыло паутиной вечного, незыблемого существования.

Наружные стены были весьма прочными и толстыми, и казалось, что за ними — потайные комнаты, потому что я заметила, проходя мимо них, забранные решеткой отверстия. Похоже, в прежние времена там содержалась охрана, причем состояла она не из людей, судя по тому, что помещения эти очень уж походили на клетки.

Затем мы попали на вымощенную булыжником дорогу, которая отлого поднималась к площадке, на которой возвышались несколько башен и каменных колец — это и была, очевидно, центральная часть города или крепости. Возможно, это все-таки был город, потому что между наружными воротами и центральным замком теснилось множество строений. Теперь они обернули к нам свои лики с мертвыми глазницами окон, распахнув двери, словно беззубые старческие рты. Там и здесь, среди камней, пробивались высохшие, сморщенные стебли растений. Рваные островки снега дополняли картину запустения и уныния.

Теперь же стало очевидным еще и другое: эта улица, полого ведущая вверх к другим воротам, воротам замка, была мне почему-то знакома, словно я знала ее очень давно и сейчас почти позабыла. Но не успели мы достигнуть вторых ворот, я заметила изображение, высеченное на камне, и вспомнила, что уже видела его прежде. На камне были изображены скрещенные жезл и меч. Сомнений не оставалось: именно здесь я проходила во сне, в том самом сне, когда наблюдала, как заклинатель открывает Ворота.

Уйти, повернуть назад я не могла, нас обеих влекло вперед, и мы продолжали идти путем, проделанным мною однажды во сне, я помнила здесь каждый камень, каждый поворот дороги. Я услышала, как Айлия негромко вскрикнула, словно чего-то испугалась, но взглянув на нее, я увидела ее застывшие глаза и что она движется вперед, как будто подгоняемая кем-то. Я и сама чувствовала, что меня что-то толкает вперед, но, в отличие от нее, осознавала: нас ведет притяжение двух Сил, моей и чужой. Что бы заклинатель ни делал в этом месте, даже давным-давно, здесь осталась его энергия, которой невозможно было противиться.