Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Я не знала, может быть, сейчас и за мной кто-то внимательно наблюдал. Может быть…

Чтобы обдумать все еще раз, я отошла от котлована назад, туда, где можно было спрятаться за разрушенную стену. Остановившись, я подняла левую руку и прикрыла ладонью глаза, а правой коснулась жезла, что по-прежнему висел у меня на поясе. Другого знака Силы у меня с собой не было, а мне так не хватало хотя бы чего-нибудь, что помогло бы моим слабым усилиям.

Я вновь, закрыв глаза, мысленно нарисовала образ Айлии, и мой разум устремился на ее поиски.

Я натолкнулась на черноту и узнала ее, эту черноту — опять кто-то, более могущественный, чем я, опередил меня. Душа Айлии была словно заперта на замок, кто-то воздвиг барьер, лишив меня возможности дозваться ее. Встревоженная, я попыталась осторожно, одним легким прикосновением, найти разум того, кто это сделал, и то, чего я коснулась, оказалось совсем непохожим на что-либо знакомое мне прежде.

Машина, обладающая Силой? Я не верила, это было немыслимо. Сила вообще несовместима с какими бы то ни было машинами и механизмами — так было всегда. Колдунья, если возникала необходимость, умела обращаться с мечом, и моей матери случалось пользоваться оружием, и все же в основном она полагалась на свою Силу. С машинами же мы не имели дела никогда!

Я только и смогла понять, что разум Айлии заперт, изолирован подобно моему, а сделала это машина! Может быть, познания Эскора вкупе с мастерством обитателей этой страны и создали такую чудовищную помесь?

Идти вперед, в это логово, не зная ничего о противнике, который мне противостоит, было чистейшим безумием. Но установить контакт со своей спутницей мне тоже не удавалось. Я разрывалась на части, не в силах обуздать свой разум и заставить его служить мне. Подобное состояние настолько было чуждо моей природе, что я отбросила все колебания, тем более, что легко могла стать жертвой преследователей.

И вдруг я почувствовала присутствие этой, другой Ситы так ярко и отчетливо, словно сама она стала искать со мной контакта, а я не могла уклониться и спрятаться от нее. Тотчас же, против моей воли, меня подхватила незримая волна и повлекла вперед, прочь от углубления в стене, где я пыталась найти укрытие, прямо в зияющее чернотой жерло норы. Это было почти физическое ощущение, сходное по природе с потоком Силы в том зале, где мы открыли Ворота, правда, на этот раз гораздо сильнее.

После короткого замешательства я, собрав все силы, начала сопротивляться, подобно пловцу, который барахтается в воде, а стремительное течение безжалостно и неумолимо несет его прямо на острые крутые скалы. И к своему ужасу я почувствовала, что Сила, захватившая меня, обладает человеческими эмоциями, да-да, сейчас она торжествовала и ликовала, осознавая свою победу, и нетерпеливо жаждала довести все до конца; а я уже утратила свою волю и не могла противиться ей.

Так донесло меня, наконец, до разверстой черной пасти котлована, готовой поглотить меня, утянуть вниз. И тут я разглядела, что меня подтащило к какой-то платформе. Нельзя сказать, чтобы она была широкой, и предназначалась, вероятно, для ползающих махин, на ней эти железные гусеницы опускались вниз. Заглянув туда, я не смогла разглядеть ничего, видно, глубина тут была неизмеримая, подобно тому, как бесконечно уходили вверх башни города.

На некотором расстоянии от платформы я увидела ступеньки лестницы, что, прилепившись к стене котлована, винтообразно уходили вниз, насколько хватало глаз. Я все еще пробовала сопротивляться безжалостной силе, неумолимо тянувшей меня туда, но понимала, что обречена, что освободиться мне уже не удастся, и покорно начала спускаться.

Я почувствовала мучительное головокружение и, быстро сообразив, что не нужно смотреть под ноги, в разверзшуюся тьму, стала разглядывать стены, мимо которых спускалась.

Время потеряло всякий смысл, мой мир сузился до пространства между лестницей и стеной, где кончается эта пучина, я не знала, и казалось, что спуск продолжается долгие часы и дни. Стена была гладкой и ровной, и взгляд легко скользил по зеркальной поверхности отполированных плит, но иногда из нее вдруг выступали острые, неровные камни, выделяющиеся на однородной поверхности.

Лунный свет, который там, наверху, изливался серебряными блестками, теперь уже не достигал меня, и пришлось двигаться медленнее, ощупывая ногой каждую ступеньку. Конца этому пути, думалось, не будет никогда.

Наконец, когда мне уже казалось, что спуск мой длится целую вечность, я нащупала ногой не ступеньку, а ровную поверхность. Покачиваясь от напряжения и усталости, я прислонилась к стене, не решаясь поднять голову и взглянуть наверх, туда, где внешний мир виднелся слабой точкой матового лунного света; вокруг меня по-прежнему царила непроглядная тьма. Мне было невыразимо страшно отважиться и шагнуть прочь, отделиться от стены, которая давала хотя бы призрачное ощущение безопасности, если вообще в таком месте, как это, можно было говорить о какой-то безопасности. Но выбирать не приходилось, воля моя по-прежнему была парализована, и неведомая сила не отпускала меня.

Мне ничего не оставалось, как только начать двигаться вперед, держась рукой за стену и пробуя ногой поверхность перед каждым шагом. Я прошла уже, наверное, несколько десятков шагов, и тут рука моя, которая ощупывала стену, неожиданно почувствовала пустоту. ЭТО был боковой коридор, и неумолимая сила тянула меня именно туда. Обезумев от страха, я первым делом вновь нащупала стену, и так всю дорогу пальцы указывали мне путь. Я продвигалась медленно, не отрывая ног от пола, чтобы не попасть в ловушку, и, как оказалось, была права, потому что коридор внезапно оборвался ямой.

Не успела я прийти в себя от изумления, как усилилось ощущение, что я барахтаюсь в потоке, который стремительно несет меня куда-то помимо моей воли. Я безумно хотела знать, кто или что? — подстроили эту ловушку, куда я не попала только чудом. Теперь у меня не оставалось никаких сомнений, что какой-то колдун заманил меня, колдунью более слабую; но именно этого я боялась больше всего, потому-то и бежала в Эсткарп, понимая, что пленение духа будет пострашнее физического рабства. А сейчас желанный Эсткарп был далек как никогда, и я сама была на волосок от гибели.

Тут впереди послышался какой-то звук, напоминающий слабый свист или шипение. Одновременно вдали возникла полоса света, которая все расширялась, и я закрыла глаза, не в силах смотреть на это ослепительное свечение. В стене появилось отверстие, и я шагнула в него, в последний раз тщетно попытавшись сопротивляться. Но вступив в эту полосу света, я почувствовала, что принуждение ослабло и я, можно сказать, свободна.