Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

Я ни разу не связывалась с моей матерью мысленно, чтобы дать ей понять, что существует еще нечто такое, о чем я сейчас не осмеливаюсь говорить. Но иногда я ловила ее взгляд и становилось ясно, что она все понимает, понимает, что я о чем-то умалчиваю и что мы непременно, при первом же удобном случае, переговорим об этом наедине.

Больше всего на свете я боялась тогда, что Илэриэн захочет подробнее узнать, что происходило в Эскоре, пока он находился в плену. Странно, что он так ни о чем и не спросил, и это насторожило меня еще сильнее, и мне все меньше нравилась перспектива вернуться в Эскор вместе с ним, хотя я прекрасно понимала, что без него мы вообще не выберемся отсюда.

Отец задумчиво вздохнул:

— Да, как мы ни старались подсчитывать дни здесь, все это, действительно, не имело никакого значения. Значит, Карстен побежден, а колдуньи сами уничтожили себя… Так кто же сейчас правит страной?

— Корис, по нашим последним сведениям. Говорят, он очень страдает от раны, полученной в последние дни войны, и давно уже не может поднять топор Вольта.

— Топор Вольта, — повторил отец, словно слова эти всколыхнули давно забытое… — Пещера Вольта и его топор… Это были славные дни… Нам уже больше не суждено пережить такое. Карстен сложил оружие, а что с Ализоном?

— От соратников Килана, — ответила я, — известно, что Ализон, увидев, какая судьба постигла Карстен, последнее время вел себя тихо.

— Сколько бы лет мне ни осталось, — задумчиво произнес отец, — мои руки еще пригодятся. — Он вытянул вперед свою правую руку. — Они снова поверят, что сильны и не забыли, как вытаскивать меч из ножен. Корис может править, и я знаю, он будет достойным правителем, но лучше, чтобы за спиной у него стояли его старые друзья, тем более если он сам уже не может удержать топор Вольта.

Насколько я могла прочесть мысли отца, я догадывалась, о чем он сейчас думает. Хотя он по рождению не принадлежал древней расе, он по своей воле верно служил ей. А между ним и Корисом с Горма были узы, скрепленные кровью и потом во время страшной битвы с кольдерами. И сейчас всей душой он жаждал оказаться в Эсе и сделать для своих друзей все, что от него потребуют.

— Да, — согласилась мать. — Но прежде чем поехать в Эс, нам надо еще вернуться в наш мир.

Она словно опустила нас с небес на землю, обратив мысли к насущному. Отец покачал головой, не то чтобы не соглашаясь с ней, а просто пытаясь отогнать мысли, которые сейчас могли только помешать. Затем он вновь взглянул на приборную доску и, очевидно, прочел на ней то, что для меня казалось лишь запутанной головоломкой.

Он обратился к Илэриэну:

— Ты имеешь какое-нибудь представление, далеко ли мы от твоих Ворот?

— Сейчас узнаю. — Он повертел в руках жезл. — Нельзя сказать, чтобы очень далеко, но какое-то расстояние преодолеть придется. А как твой самолет?

— Все в порядке. — Мысли отца были далеко отсюда. — Скоро мы сможем вновь отправиться в путь.

И в самом деле, прошло совсем немного времени, и отец вывел махину из расщелины, куда спрятал ее, почуяв опасность. Наша железная гусеница выкатилась на свой прежний путь, и мы опять увидели скудную, лишенную растительности землю.

По равнине были разбросаны невысокие дюны и холмики, и мы с трудом находили дорогу, пробираясь между ними, а видимость на экране стала очень плохой. Но к счастью, в машине имелись и другие приборы, предупреждающие о препятствиях, по ним отец и ориентировался.

Она казалась необыкновенно долгой, эта ночь, в течение которой нас трясло и подбрасывало так, что вскоре тела наши превратились в один большой синяк; впереди, там, где сидели отец с матерью, было чуть удобнее. Позже мы вынуждены были сделать еще одну остановку для отдыха, и после этого Илэриэн занял место матери — видимо, жезл подсказывал ему, что мы находимся недалеко от цели. Джелита уселась рядом с Айлией. Нам удалось влить несколько капель воды в рот девушки, но она так ничего и не ела с тех самых пор, когда мы разделили с ней в коридоре башни остатки пищи, захваченные мною еще из поселка — меня беспокоило, долго ли она так продержится. Но мать уверила, что в бессознательном состоянии организм требует гораздо меньше пищи и воды, и я успокоилась.

Мы остановили нашу гусеницу на гребне холма, и постояли немного, словно собираясь с силами перед решительным шагом. А потом я услышала, как отец громко вскрикнул, и руки его быстро взметнулись, вцепившись в рычаги управления. На экране появилась черная лента дороги, мы катились прямо на нее, и отец прилагал все усилия, чтобы остановить наш быстрый и могущий оказаться весьма опасным спуск.

Ему удалось развернуть машину резко влево, и мы теперь скользили, буксуя вдоль этой дороги. Когда нам удалось, наконец, остановиться, я услышала, как отец с облегчением вздохнул. Черные плиты дороги остались в стороне.

— И что теперь? — спросил он, не обращаясь конкретно ни к кому из нас.

— Теперь сюда! — от нетерпения Илэриэн не мог усидеть на месте, кончиком жезла он указывал прямо за эту черную ленту.

Отец горько рассмеялся.

— Не забывай, что здесь все не так просто. Мы не можем пересечь эту дорогу.

— Но почему? — волнение Илэриэна стало еще заметнее, словно теперь, когда цель была так близка, он не мог терпеть, чтобы ему противоречили и мешали достичь ее.

— Потому что это не обычная дорога, — повернувшись к нему, стал объяснять отец. — Здесь сильное магнитное поле, благодаря ему машины перемещаются из башни в башню. Наш танк своей конструкцией не приспособлен, чтобы передвигаться по такой дороге. Я даже не могу представить себе, что произойдет, если мы вскарабкаемся на нее, но не думаю, что машина выдержит подобное путешествие.

— Так что же нам делать? Искать мост? — спросил Илэриэн.

— Вряд ли такой мост вообще существует, — устало отозвался отец. — А пытаться разыскать какой-нибудь обходной путь… Боюсь, нам придется проехать немало лиг, мы даже не знаем, в какой стороне это может находиться. — Он отвернулся от экрана и взглянул прямо в глаза колдуну. — Ты можешь сказать хотя бы приблизительно, сколько еще до твоих Ворот?

— Лига, может быть, и того меньше…

— Есть один выход, — нерешительно начал отец, словно размышляя вслух. Было ясно, что оптимального варианта не существовало, и приходится выбирать меньшее из зол. — Что если воспользоваться нашим танком как мостом, хотя это очень опасно, и если мы застрянем на полпути… — он с сомнением покачал головой.

— Я думаю, Саймон, — вмешалась мать, — что выбора у нас нет. Найдем ли мы какой-нибудь окружной путь, неизвестно, а времени потратить можем очень много, не говоря уж о том, что там нас тоже могут подстерегать ловушки. Нам нельзя терять ни минуты, и раз другого выхода нет, надо рискнуть…