Юрий Валин - Хвост судьбы

— Достаточно! Дайте им отдохнуть и подумать, — королева резко откинулась в затопленном мехами кресле. Белоснежный холм едва заметно колыхался, возможно, у благородной Кордейлы содрогались бедра, возможно, это только чудилось вновь оставшейся не у дел гиане.

Клэ-Р украдкой облизала губы, пытаясь хоть как-то привести в порядок помаду. Как бы там не обернулось, гиана должна сохранять достойный вид. Странно, о чем могут думать умирающие мужчины? Впрочем, у ночной дарк предостаточно собственных забот. От долгого стояния на камне колени начали ныть, но менять позу Клэ-Р ни за что бы не рискнула.

Безликие переминались у жаровни. Высокий обтирал клещи, коренастый нетерпеливо поправлял маску-капюшон. Королева на миг обернулась к писцу — тот не поднял головы, но стоны пленников стали чуть громче. Едва слышно вопил и клялся Гоури. Изменника из клана Китовой Травы пытки почти не затронули. Лишь на запястье правой руки был намечен узкий браслет — палачи уже высчитали, где будет разъят сустав. Рыжий преступник бился затылком о доски и кричал, кричал. Внезапно его шепот-вопль стал слышнее:

— Это они! Они! Сговорились. Я ничего не знал! Клянусь! Драккар похитили Угри, а Рыбы замыслили удушить принца. Я хотел рассказать, но не успел…

Гоури пытался прокричать что-то еще, но Клэ-Р не вслушивалась. Она видела лицо Терайка — очевидно, парень из Рыб еще мог слышать, и он смотрел на едва слышно вопящего рыжего с таким выражением, которое гиана раньше и вообразить не могла.

Зато королева вновь улыбалась:

— Значит, Угри и Рыбы? И главные заговорщики Ис Морлан и Элек Терайк? А ты, Гоури, и ваш клан не вовлечен в заговор? И ты готов это засвидетельствовать?

Норт Гоури немо распахивал рот — с прокушенных губ летели капли крови, но парень так истово кивал, что его «хобот», продолжавший оставаться напряженным, рассекал воздух подобно дубинке подвыпившего рыночного стражника. Вот только ничего иного воинственного в бывшем воине Китовой Травы не осталось. Он рыдал.

— Громче! — потребовала королева.

— Они! Они задумали предательство! Они собирались убить и ограбить вс… — завопил рыжий так оглушительно, что Клэ-Р машинально попыталась прикрыть уши.

— Достаточно. Мы подозревали, что именно в этом и заключался замысел изменников, — с удовлетворением заключила королева.

Минуту стояла странная тишина. Казалось, королева колеблется, не зная какой приговор вынести. Наконец, она потянулась за кубком. Зазевавшийся Лу попытался долить ширитти. Мелькнувшая из-под мехов ладонь королевы с неожиданной силой пихнула юношу в лицо — паж отлетел, ударившись о пустующее кресло. Не глядя на него, королева Кордейла прошептала:

— Мы отдохнем и продолжим. Узнаем всё. Мы обязаны спасти Корону. И цена знания не может быть слишком высокой.

Казалось, она говорит чеканному кубку, но оба Безликих тут же двинулись к двери. Едва закрылась массивная дверь, как королева собственноручно принялась наполнять кубок. Её рука вздрагивала, переполнивший серебро ширитти полился на камни пола. Королева вытерла унизанные кольцами пальцы, оставляя на снежно-белом мехе багровые следы.

— Ты, неуклюжий щенок, — голос королевы вздрагивал, — возьми шлюх и ждите. Девки еще понадобятся.

Суетливый Лу ухватил гиану за ожерелья, заставляя подняться. Тут же самой Клэ-Р пришлось подхватить под руку юную леди — сестра несчастного Элека Терайка, похоже, была не в себе. Помогая выволакивать девушку за дверь, гиана услышала слова королевы, обращенные, очевидно, к Норту Гоури:

— Всем нам приходиться кое-чем жертвовать, не правда ли, мой честный воин? Жизнь сурова. Но ведь боги даровали нам и возможность наслаждения местью?

Комнатушка оказалась совсем крошечной. Скорее расширенная нора, превращенная в чулан. В углу стояли бочонки с ламповым маслом. Паж посадил леди Терайк, онемевшую подобно изуродованному брату, на грубую скамью.

— Не вздумай фокусничать, грязная дарк, — прошипел Лу гиане. В одной руке паж сжимал короткий стилет, извлеченный из драгоценных ножен, что до сих пор болтались никчемным украшением на его шелковом бедре. Вид у пажа был одновременно напуганный, возбужденный и, естественно, невыносимо мерзкий. Трехгранный клинок мелькнул перед лицом Клэ-Р.

— Я всажу его тебе в ребра не задумываясь, — пригрозил храбрец.

Клэ-Р понимала, что с гораздо большим удовольствием сопляк всадил что-нибудь иное: тугие шоссы чуть не лопались под напором юного возбуждения. Гиана на всякий случай опустилась на колени. Разумнее было самой предложить юнцу радость, но почему-то язык не поворачивался. Возможно, из-за стилета. За всю жизнь гиане еще никто и никогда не угрожал оружием. Разве что Иво-Онн, когда грозила перейти от ремня к палке.

Гиана не сдержала скорбного вздоха.

— Не вздумай! — засопел Лу. — Я вижу тебя насквозь, проклятая дарк.

Клэ-Р подумала, что с каким-нибудь моряцким кинжалом в лапке, она и сама бы выглядела жутко нелепо. Паж держал острую полоску стали, словно большую зубочистку. Впрочем, о разящих ударах красавчик Лу и не помышлял. Он был занят. Придерживая леди Терайк и кое-как пригладив длинные рассыпавшиеся волосы благородной пленницы, неукротимый соблазнитель, естественно, воспылал. Теперь его свободная пятерня, цепляясь камнями перстней, проникала за корсаж несчастной. Тара Терайк не шевелилась. В свете единственного светильника чулана были видны пустые глаза девушки.

«Эта-то точно спятила» — с тоской подумала Клэ-Р. «А мне и здесь не везет».

— Пышная, у-у, — уведомил Лу, с восторгом тиская безучастную жертву.

Истинно безумная ночь. Никогда в жизни презренный паж, единственное достояние которого составляла аппетитная задница, не мог бы и помыслить откровенно взглянуть на дочь могущественного Ак-Терайка.

«Зараза. Все заболели. А гианы этому замку вообще больше не нужны. Пусть удавливают» — обреченно решила Клэ-Р.

Но пока не начали душить, нужно постараться. «Шанс заработать благосклонность лорда всегда остается» — повторяла Иво-Онн. Сейчас нужно постараться и заработать жизнь. Хотя бы крошечный ее кусочек.

— Сделать милорду приятное? — томно прошептала гиана.

— Не лезь, тварь дикая. У меня леди.

Паршивец был явно пьян. Сравнить знающую тысячу радостей гиану с до невозможности благородной, и, скорее всего, невинной, носатой дурой может только последний говнюк. У дочери Рыб единственное достоинство — сиськи. Да и то соски, наверное, не розовые.

Лу, конечно же, передумал. Когда высокородная Тара Терайк внезапно забарахталась, пытаясь отпихнуть хозяйничающие лапы прекрасного пажа, Лу её утихомирил, покрепче схватив за волосы и запрокинув голову до боли. Юнец мычал от нетерпения и сам выпятил бедра, подставляясь ласковым рукам и губам гианы. Но стоило Клэ-Р взяться за витой шнур завязок пажеских шоссов, как до чулана донесся странный звук.