Юрий Валин - Хвост судьбы

Тянуло в сон. Боль притупилась, только сверток со шкурой проклятого снежака почти все место на телеге занимал. Клэ-Р попыталась поудобнее опереться об него здоровой рукой. Из завесы мокрого снега вынырнула знакомая широкая фигура. Огр зашагал рядом с телегой, раны от когтей хищника толстокожему дарку, похоже, совсем не мешали.

— Не знаешь, как на меня выпивка подействует? — озабоченно спросил Сиплый.

— Что, опять предлагали? Не вздумай пробовать, великий душитель снежаков.

— Подозрительно, что совсем не пью.

— Еще подозрительнее будет, если ты глотнешь и начнешь возницам головы отрывать.

— Хоть наемся, моя мудрая госпожа.

Клэ-Р промолчала.

— Шучу, — пробурчал огр. — Но с джином нужно будет проверить. Какой же я человек, если не пью?

— Потом приобщишься. Под хорошую закуску.

— Я не тороплюсь, — заверил людоед. — Но у нас скоро, неверное, сложности начнутся. Эти трое точно знают кто ты. Да и про меня.

— Я и не сомневалась, — сумрачно пробормотала Клэ-Р. — Как ты понял?

— Слышал. Шагаю на две телеги позади. Видят-то они меня видят, но что я слышу — не верят.

— Да, некоторые волосатые уши трудно переоценить.

— Иные дамы и еще кое-что во мне ценили, — напомнил огр.

— Сумасшедших сук в Хомпе — пол-замка, — согласилась Клэ-Р. — Ты долго себя расхваливать будешь?

— О, моя стремительная леди-хозяйка! Ты летишь во весь опор, стремительно нахлестывая горячего скакуна, буйный ветер развевает твои чудесные кудри, а ты неукротимо рвешься вперед, все спешишь, все торопишься. Куда именно, а, о моя мудрейшая?

Клэ-Р застонала и попыталась вытянуть ноги.

— Значит, о деле, — огр в очередной раз проделал отверстие в своей бороде. — Они подозревают, что у нас есть денежки. Ну и побрякушечки, само собой.

— Кухонник наболтал.

— Ну, он тебе гейс молчания не давал. Но они уверены, что я дарк.

— Да откуда они могут знать?

— Волосы с меня вчера сползли, — признался огр. — Но и кроме этого улик хватает. Беспалость — раз. Их старшего мои чудесные рукавицы не обманули. Немота — это два. И главное — запах.

— Не болтай глупости. Уж в запахах я и сама разбираюсь. Воняешь примерно так же как мы все.

— Девчонка утверждает иное. Кстати, она довольно странно разговаривает. Больная, что ли?

— Даже не сомневаюсь, — проворчала Клэ-Р. — С такой внешностью — и не найти покровителя получше этого оборванного бандита? Полоумная. Впрочем, все блондинки умом недалеки.

— Кстати, весь обоз уверен, что я твой любовник.

— Что, собственно, им еще думать? Тетки, конечно, от души сплетничают. Что ты ухмыляешься? Полагаешь, завидуют?

— Ясное дело. Ведь бабы-то меня определенно чуют, — заверил огр. — Не понимают, но чуют. Иные достоинства никакими овчинами не скрыть. Уж как алчно поглядывают. Да и мужчинам свойственно завистничать обладателю истинно редкого оружия.

— Болтун. Не такое уж и редкое. Но надо нам осторожнее быть.

— Так. Вроде добрались, — пробурчал Морверн, озирая крошечные домишки, сбившиеся в теснине фьорда. — Значит, Луик? Нора крысиная, как мы и думали.

Обоз полз по склону горы. Северный тракт никуда не торопился, последние два дня вволю поводив путников по скальным теснинам. Местами дорога петляла по лесу, но казалось, это тоже скалы — только зеленые и иногда стряхивающие с гигантских лап-рук тяжелые пласты снега. Эри, наконец, понял, что подразумевалось под поговоркой «как на верхушке луйковой сосны». Действительно, и не увидишь её, верхушку. Станешь, голову задерешь… Сначала сказочным карликом себя чувствуешь, потом и вовсе муравьем. И эти муравьиные ощущения настроения ничуть не улучшают.

— А орабли есть? — Го попробовала встать на возу во весь рост, но Морверн покосился, и девушка поспешно присела, оправляя юбку.

— Слов мы не выговариваем, слушать мы не слушаем, помнить не помним, зато уж как усердно неприятности ищем, — скорбно сообщил разбойник паре лошадиных хвостов и встряхнул вожжами. Хвосты, собственно, как и их хозяева — пара меринов, волокущих воз, отреагировали слабо. Устали. Весь обоз устал и едва тащился. Это только некоторые короткохвостые засиделись, забылись, и сейчас свое отгребут.

— Иновата — поспешно призналась Го. — Абыла — верфи и орабельная бухта по ту сторону. Отсюда не увидишь. Но в ородскую бухту корабли ведь тоже заходят? Вот я и подумала, вдруг… Когг или дромон?

— Вот думай, а болтовню сразу глотай. Когг нам боги едва ли пошлют. Да и слишком заметный здесь корабль, чтоб на него соваться. О дромонах здесь только бредни пересказывают — не видели настоящих кораблей. Так что драккар нам за счастье будет.

— Хорошо, — Го дернулась по-кошачьи изогнуться, но вовремя опомнилась. — Рыба-то свежая будет?

— Угу, ты сайдусу только свой хвост покажешь, и снастей не нужно. Губы-то утри. Опять погрызлась, — пробормотал Морверн, так и не взглянув на девчонку.

Го украдкой вытерла с губ розовую слюну. С клыками у сестрицы по-прежнему было нехорошо. Слова научилась не сглатывать, но тогда язык страдал.

— Так что, господа Уоганы, мы с нашими друзьями делать-то будем? — негромко спросил Морверн. — Неучтиво просто так отпускать.

— Да нужны они нам, рыбья шерсть? — угрюмо спросил Эри. — Сам же говорил — с таким громилой влегкую не справимся. Молчат, и пусть себе молчат.

— Пока молчат, — согласился пират. — А если мы шепнем удачно? Сдается мне, что эта парочка разновесная кому-то попрельстительней покажется, чем хвост наш драный. И в серебре, опять же, если взвесить…

— Сами засыплемся, если на них наведем, — сказал Эри. — Не нужно их трогать.

— Она некрасивая, — сказала Го. — И обще улящая. Сразу идно. И ем тебя взяла? Неужели умелостью? Ассказал бы. Мне от интересно как она…

От тычка кнутом Го увернулась, но кнут оказался обманным маневром и пальцы «дядюшки» уже стиснули девичье ухо. Любознательная нахалка зашипела, но тут же смолкла. Мгновение она и разбойник смотрели в глаза друг другу. Эри был уверен, что Го больно — мозолистые пальцы пирата не мягче кузнечных клещей. Но эти двое вели свой нескончаемый спор, и кухонник вновь чувствовал себя лишним.

— Пустил бы ты её, Морверн. Ей-то наплевать, что ухо оторвется, так ведь вырастит вместо него что-то мохнатое. Хлопот не оберемся.

— Парик напялит. Как твоя кукла сушеная, — пробурчал пират.

— Ействительно, — Го потерла, наконец, освобожденное ушко. — Акая она астоящая? Ыжая?

— Черная. На взъерошенную выдру похожа. И отстаньте от меня. Она мне не нравится. Но убивать я ее не хочу. Она нам ничего дурного не сделала. И вообще девчонок не убивают…

— Растянуть, оно конечно. Кухонник взрослеет, о правильном думает, — заметил Морверн, подбодряя лошадей. — Действительно, минога молодая. Не дело её сразу на «перо» сажать.