Андрей Костанян - Восьмой цикл

Она хотела, чтобы этот день стал одним из самых важных в ее жизни. И все к этому шло. Малику хватило ума понять, что именно она главная в этой свадьбе, что это прежде всего ее праздник, и не путаться под ногами во время организации. Он вел себя идеально, не влезал с дурацкими предложениями, как например Креим, который предложил им на свадьбу понравившийся ему гномий ансамбль, вспоминая это, Милена до сих пор приходила в ярость…. Гномий ансамбль на свадьбе, да еще и императорской! Как будто они где-нибудь в трактире местный праздник урожая отмечать собрались! О чем этот эльф только думал?! Ее подруги Креима чуть живьем не съели. Малик соглашался со всеми ее идеями и помогал их претворить в жизнь. Идеальный жених, и тут эта трагедия…

Милена знала Крелса хорошо. Он учился у нее на четырех курсах. Его отмечали все преподаватели. Он был безусловно талантлив, стремился быть лучшим во всем и не боялся экспериментировать… Но Крелс был слишком самовлюбленным и горделивым… В душе она еще до трагедии предсказывала ему либо блестящую карьеру мага-ученого, либо смерть в ходе какого-нибудь безумного эксперимента…

Она не могла предположить, что Малика что-то может так подкосить. И она всей душой хотела ему помочь. Испробовав все известные ей способы дома, она вспомнила еще об одном, родном для Малика человеке.

Осталось придумать причину на время переехать в дом к его матери.

— Милый, перед свадьбой в доме надо будет провести кое-какие работы. А точнее поменять мебель, подготовить зал для банкета, украсить комнаты… В общем, нам до свадьбы лучше переехать.

— Как скажешь, — и снова Малик был безучастным ко всему.

— Я подумала, может нам оставшееся время пожить у твоей матери? Как думаешь, она не будет против?

— Я думаю, она очень обрадуется этому, — Милена готова была поклясться, что говоря это, в глазах Малика промелькнуло что-то светлое.

Кажется, она все-таки нащупала то, что может его отогреть.

На следующий день переехали в дом его матери. Марика очень обрадовалась, узнав, что они погостят у нее, но ее радость потухла, как только она увидела в каком состоянии ее сын. На материнском лице сразу появились горечь и боль за сына. Как мать, она тут же поняла, что ее сыну очень плохо.

Когда они расположились, Малик сразу ушел в свое место медитаций, на могилу основателя Хомико, а Милена рассказала матери причину скорби ее сына.

— Милена скажи, он правда не виноват в смерти этого мальчика?

— Ни в коем случае. Он сделал все, что от него зависит, чтобы Крелс выжил, а не сказать об этой проклятой детской мечте Брудствейра он не мог, так как студенты могли о ней слышать и он должен был объяснить ее опасность и нелепость. И потом, Крелс уже не был мальчиком. Он был старше Малика, когда тот сдавал экзамен взрослости. Но Малик все равно винит себя в его смерти. А ведь у него не было даже шанса спасти Крелса. Понимаете Марика, как только проявляются внешние признаки растворения в Силе, оператора Силы не спасти, причем не важно сколько ему лет, какой он расы и какой магической силы. По сути, с нашим состоянием магической медицины, Крелс был уже мертв, как появилось свечение…

— Но таков мой сын. Он не может оставаться безучастным… Я попробую с ним поговорить, как он придет. Оставь нас наедине, когда он явится.

— Хорошо, матушка. Можно вас так называть? — Милена помнила, в каком состоянии она была, когда познакомилась с этой чудесной женщиной, помнила, как Марика ее успокоила, и надеялась, что она сможет принести мир в душу своего сына.

Когда Малик вернулся, Милена поднялась в его старую комнату наверху и постелила кровать, потом стала разглядывать его старые книги. И удивилась. Малик был магом самоучкой, но его отец собрал ему великолепную обучающую базу. Тут даже были трактаты, за прочтение которой в Академии Эдвара выстраивались в очередь! Оглядев всю библиотеку она увидела основание того могущества, которого достиг Малик обучаясь самостоятельно. Более того, эти книги выходили за рамки стандартной обучающей программы в Эдваре. Особенно ее заинтересовал трактат под названием «Загадки магии». Открыв книгу, она увидела надпись, сделанную четким и уверенным почерком:

«Никогда не думай, что узнал все. Всегда есть то, что манит своей загадкою, в изучение самое сладостное — процесс познания». Прочитав оглавление книги, она с удивлением обнаружила главу, посвященную тем, кто растворился в Силе.

Милена начала читать эту главу. Ничего нового для себя она не узнала, но увидела пометку, сделанную давно и явно детским почерком:

«Остается ли сознание человека в Силе? Осознает ли он себя частью общего?». Милена была поражена. У нее никогда не возникали подобные вопросы, тем более в детстве. Ей сказали: потеряешь контроль — умрешь, и это оставалось для нее фактом, который не подлежит обсуждению. А Малику, похоже, самого факта была мало. Он был удивительным человеком, его жажда знаний сочеталась с исключительной порядочностью и честью. Только теперь, Милена начала в полной мере понимать, что чувствует Малик.

Услышав подходящие шаги, она вздрогнула и положила книгу на стол. Вошел Малик. Его взгляд уже не был пустым, но все еще выражал глубокую печаль и смятение. Она посмотрела ему в глаза, и они молчали минут пять, а может и больше, Милена потеряла ход времени. Потом он подсел к ней на кровать уткнулся ей в плечо, как она уткнулась к нему, когда на нее давили в Эдваре, угрожая, и продолжил молчать. Так они просидели какое-то время, потом он поднял голову, посмотрел ей в глаза и тихонько сказала:

— Прошу, ответь, я все сделал правильно?

— Да Малик. Ты все сделал правильно, предугадать, что произойдет было невозможно, ты не виноват, — она сказала это тихо и как можно мягче.

Его лицо смягчилось, в правом глазу сформировалась слезинка. Он еще долго смотрел на нее. Вдруг у Милены возник порыв, она резко потянулась к нему и поцеловала. Поцелуй был долгий, и когда она оторвалась от него и увидела его ошарашенное лицо, она со слезами промолвила:

— Прошу, улыбнись. Я, понимаю, произошло страшное, но мы не можем это изменить и это позади. Оно никогда нас не покинет, но с этим надо жить. Поэтому прошу, улыбнись.

Малик какое-то время смотрел на нее молча, а потом резко, по-старому улыбнулся. С плеч Милены свалился тяжелый груз, и она расплакалась сквозь слезы.

До свадьбы оставалась неделя, как у Милены начались постоянные сомнения и мандраж. Организатор свадьбы и ее подружки забегались, постоянно что-то исправляя, внося последние изменения, потом внося в изменения все новые перемены и все в таком духе. Особая раздражительность Милены в эти дни очень пугала Малика, и он старался не попадаться ей на глаза, когда у нее начинались очередные свадебные бредни, как он их про себя называл. Сказать подобное вслух он боялся.