Наталья Игнатова - Причастие мёртвых

— Я не знаю, успеет ли он выйти из Гушо, даже если «тумана» не будет, — пробормотала Лэа вместо «спокойной ночи» или более ожидаемого: «ну, и вали к своему Занозе».

Мартин чуть не подпрыгнул. Лэа не была телепатом, он что вслух говорил?

— Как только его перестанут видеть, — слова, кажется, по-прежнему предназначались подушке, — они снова используют все дайны. Может, не прямо сразу, но быстро. Имей в виду, что тогда я на крыше сидеть не буду, я вломлюсь в этот дом и все там расхреначу вместе с вампирами и дурацкой чашкой, если понадобится. Мне Заноза нравится, я его убить не дам.

— А не проще дать ему генератор порталов, в который он сам сможет ввести координаты? Чтобы выйти прямо из дома, оттуда, где его будет видеть вся стая.

— Чтоб он сбежал? — Лэа повернулась и посмотрела на Мартина удивленно и уже почти не сонно, — даже не думай. Я его прикрою, они до усрачки огня боятся.

— Чтоб сбежал? — переспросил Мартин.

— С Тарвуда. Ну, не тупи, Змееныш. Тебе точно спать пора. Заноза начнет искать свой мир. У него вечность впереди, он, в конце концов, найдет нужные координаты простым перебором. Но первым делом сбежит с Тарвуда и с той планеты, где Гушо.

— Зачем?

— Затем, что Тарвуд он ненавидит. Ты что, не понял? Тут кругом магия, Заноза в магию не верит, для него каждый день здесь — взрыв мозга. А с мозгами и так не очень хорошо. А с той Земли сбежит, чтоб мы его не нашли. Напишет программу рэндомайзного ввода координат, — Лэа зевнула, — ту самую, с помощью которой потом на свою Землю вернется. И всё.

— Но сначала он добудет потир. Мы заключили договор, и Заноза свою часть выполнит, он… — Мартин задумался, — по-моему, для него это важно. Выполнять обещания.

— Для всех вампиров. Да какая разница-то? Я хочу, чтобы он остался на Тарвуде, а чашка мне никуда не уперлась. А ты что, хочешь, чтоб он смылся?

— Нет, не хочу. Но если Занозу убьют в Гушо…

— Да не убьют его, — в голосе Лэа появилась досада, — я там буду, я их сама всех убью. И, вообще, он мертвый уже. Я не понимаю, почему мне туда не пойти и самой не забрать чашку и все, что понравится?

— Там «туман».

— Кто его напустит, если никого не останется?

— Лэа, нельзя устраивать побоище с вампирами в центре города. Там полно людей, там туристы днем и ночью.

— Это тебе нельзя, — она отвернулась и снова обняла подушку, — тебе вообще все нельзя. Иди нафиг.

— Хороших снов, — сказал Мартин.

— Нафиг, — пробурчала Лэа. — Если хоть один из них на Занозу клыком клацнет, я там все сожгу вместе с туристами. А если б сама пошла, туристы бы не пострадали. Чтоб когда я проснусь, был здесь, — она похлопала рукой по мартиновской половине кровати, — с почищенными зубами и трезвый. Ясно тебе?

— Так точно!

Не так уж это будет трудно. Бурбон все равно закончился.

Из всех новопридуманных шайтанских изобретений самыми приемлемыми были автомобили и самолеты. Хасан, застрявший в тридцатых — «психологически» застрявший, так это называл Заноза — в том десятилетии, когда получил афат, успел при жизни освоиться и с теми, и с другими. Так что он сносно водил машину, а самолеты признавал самым быстрым способом перемещения между двумя сильно удаленными пунктами. Не самым удобным — он предпочел бы поезд. Но когда однажды, уже здесь, в Алаатире, они заспорили о сравнительном комфорте самолетов и поездов, Заноза, выслушав аргументы, не пффыкнул, как это обычно бывало, и не заявил, что мертвым комфорт не нужен. Нет, он нехорошо задумался, нырнул куда-то в свое пространство, заполненное бесконечным видеорядом новостей и картинок, бегущими строками чисел и слов, и ломаными молниями графиков. А когда вынырнул, недовольно сообщил:

— Поезд купить можно, но это займет время.

— Не надо поезд, — сказал Хасан непререкаемым тоном, который иногда действовал, — к цыганам поезд. У нас самолет есть.

По сути, Заноза не оставил ему выбора, кроме как летать их самолетом. Покупка билета на поезд могла быть чревата покупкой поезда целиком. Мальчик очень умный, и очень сумасшедший, и ни то, ни другое не исправить. Когда-то Хасану было жаль, что такие мозги так исковерканы. Потом привык.

Сейчас можно было бы ехать железной дорогой. «Амтрак» предлагал маршрут от точки до точки. Но стоило представить себе долгие часы в компании Эшивы, как самолет начинал казаться и быстрым, и удобным. Поезда проигрывали ему во всех отношениях.

— Ты решил обследовать все транспортные узлы, или мы полетим на восток? — поинтересовалась Эшива, когда Хасан позвонил ей и велел приезжать на аэродром.

Он ей про восток ни слова не сказал. Сама догадалась. Думала о том же. Думать об одном и том же с Эшивой — это все равно, что разучиться думать вообще. Но вопреки здравому смыслу, Хасан счел добрым знаком то, что индийская ведьма верила в возможности парня, живущего на востоке.

Она знала его. Хасан был наслышан о нем от Занозы. Ph.D Алекс Шерман, гениальный изобретатель, почему-то не получивший ни одного патента. Заноза называл его Доком, много о нем рассказывал, и рассказы были один другого неправдоподобнее. Хасан не поверил бы, но… мальчик не врал. Может, преувеличивал, в этом он мастер, но не врал, точно.

Два года назад, зимой, Заноза забрал из гаража один из своих шайтан-мобилей самопальной сборки, и отправился в «отпуск», искать приключений на задницу. С подачи Эшивы, как без этого? Заноза приключений наугад не ищет, ему целеуказание нужно, а Эшива всегда готова подать какую-нибудь дурацкую идею.

Вернулся он через две недели. Полумертвый, и совершенно счастливый. Из кузова побитого автомобиля взирал на окрестности ствол скорострельной пушки, и Хасан уставился на оружие с недоумением, естественным для любого, кто пытается хоть как-то соблюдать законы. Заноза всегда возил при себе что-нибудь тяжелое и совершенно нелегальное, но никогда в открытую, а эта пушка, она просто-таки вопияла: «я смертоубийственная, преступная и такая чертовски огромная, что меня невозможно спрятать!!!»

— У меня для тебя подарок! — сообщил Заноза, тем своим тоном, который предшествовал особо впечатляющим событиям.

— Ты убил и съел Эшиву? — Хасан решил сразу предположить самое лучшее. Заноза выглядел достаточно голодным и бешеным, чтоб убить и съесть кого угодно.

— Я привез тебе кровь фей! Канистру!

В этом был он весь. Просто хоть на щит ему эти слова пиши. Должен же у мальчика из хорошей семьи быть щит с девизом? Кровь фей измеряли в унциях, она стоила дороже любых денег, дороже золота, покупалась и продавалась лишь в обмен на услуги или на легендарные предметы. Настолько легендарные, что многие, без обиняков, называли их волшебными, и если б Хасан верил в магию, он согласился бы с этим определением.