Надежда Первухина - Все ведьмы делают это!

Как объяснил Баронет, вышеприведенная песня была услышана и записана им среди простых рыбаков Хоккайдо. Песня оказалась очень старинной, в народе ходила под названием «Самурайские страдания» и всего насчитывала сто тридцать семь куплетов…

Вдоволь натешив душу старинными японскими песнями, тесть и теща отправились спать в гостевую комнату. Было уже за полночь. Авдей махнул рукой на немытую посуду в раковине (пусть теща утром решит эту проблему за него) и пошел в свой рабочий кабинет, в котором стоял второй компьютер и стеллажи, доверху забитые самыми разными книгами, среди которых экземпляры, касающиеся Викиной специальности , занимали почти полстены. Правда, в присутствии Авдея Вика их никогда не читала. И ему читать не советовала. Авдей не знал, может, жена какое заклятье на эти книги наложила, но он никогда не мог решиться хотя бы просто взять в руки какой-нибудь из этих неприятного вида томов. Ему иногда казалось, что эти книги относятся к нему неприязненно, как к простому смертному, не наделенному магическим даром, и терпят присутствие Авдея в кабинете лишь потому, что он — супруг ведьмы…

«А вот я вас в макулатуру», — мстительно погрозился Авдей, разглядывая полустершиеся латинские надписи на покоробившихся, потрескавшихся кожаных корешках… Глупости, конечно. Никуда он эти книги не денет, и не потому, что жена вернется и возмутится таким поворотом событий. Все, что связано с Викой, для него драгоценно, будь это хоть жутковатые книги или связки сушеных трав и лягушачьих лапок в кладовой. Тесть не прав. Любовь к Вике никуда не ушла, просто стала привычной и, может, потому незаметной. Повседневной. Любовь перестала быть событием чрезвычайной важности…

И, может, даже хорошо, что Вика вот так исчезла. Когда привычное течение событий нарушается, ты начинаешь относиться к ним по-другому, их ценить. Например, даже ценить то, как жена не умела готовить и крахмалить простыни. Не умела, но упрямо старалась научиться. Хотя на кой черт эти простыни именно нужно крахмалить, Авдей до сих пор не понимал…

Он вздохнул. Опьянение проходило, а с ним исчезала и вялая безучастная сонливость. Авдей понял, что уже не сможет заснуть, он вообще практически не спал нормально с тех пор, как улетела Вика. Оставалось одно — включить компьютер и коротать ночь в работе над повестью или… поговорить с Фрейлиной Кодзайсё.

Чат, посвященный японской экзотике, кажется, пустовал. Но едва Авдей отправил свою обычную фразу-приветствие «Господин Сочинитель желает всем удачи!», как Фрейлина Кодзайсё отозвалась, будто только и ждала-дежурила, ожидая его появления в Сети.

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Мои искренние приветствия Господину Сочинителю. Вам просто не спится, или Вы решили поговорить со мной о важном деле?

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Вы правы в обоих случаях, сударыня. Я хочу вернуться к прерванному разговору. Вы действительно знаете мою жену?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Да.

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Как давно вы ее знаете?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Чуть более недели.

«Чуть более недели назад Вика и стала драконом! Не понимаю, не понимаю, откуда эта Фрейлина может ее знать!»

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Вы знаете, КТО Вика?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Мне немного непонятен Ваш вопрос. Вы спрашиваете меня о том, кем является Ваша супруга?

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Разумеется.

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Я знаю, что Вика — смертный человек, но мое знакомство с нею состоялось, когда она пребывала в обличье дракона.

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Тогда кто же Вы?!!

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Я — дракон. Но также я и смертный человек. Я надеюсь, мое признание не смутило Вас…

Куда уж там, «смутило»! Повергло в шок, всего-то и делов.

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Так, значит, Вика — не единственный дракон…

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Далеко не единственный! И поверьте, пока она с нами, никакая опасность ей не грозит!

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. С вами? А кто вы?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Простите, этого я пока не уполномочена Вам сказать.

Авдей зачертыхался. Драконы! В Москве — драконы! Может, уже в метро ездят, гнезда вьют на Останкинской башне, устраивают по воскресеньям барбекю на рынке «Динамо»… Абсурд. Только… что тогда сказать о собственной жене?

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Вы ведьма, как и Вика?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. О нет! Среди нас, драконов, Вика — единственная, кто обладает колдовской Силой. Мы ее почитаем и бережем…

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Я хочу, чтобы она вернулась домой, а вы держите ее в плену!

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. О нет, Вы все поняли превратно! Вика не наша пленница. Она пленница собственной памяти.

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Как это понять?

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Она не помнит, как была человеком. Всякий человек-дракон имеет в себе два сознания и может ими манипулировать, когда превращается. А Викой завладело сознание дракона, которое, видимо, до поры до времени дремало в ней. Но когда превращение произошло, она забыла, как превратиться обратно в человека. Мы не в силах вернуть ей память, но мы оберегаем ее.

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Устройте мою встречу с ней! Она должна меня вспомнить! Я же ее муж!

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Я предложу это своим товарищам. Уверена, все будет хорошо. Не отчаивайтесь!

ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. А Вы часто с ней… видитесь? Как она себя чувствует? Наверное, исхудала… Чем она питается?!

ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Надеюсь, Вы не верите басням о том, что драконы питаются девственницами? У нас вполне приличный рацион. Я люблю яблоки, а Вика предпочитает бананы. Она за неделю съела их две фуры. Не думаю, что она голодает… Но простите, я более не могу разговаривать, меня отзывают! Поверьте, все будет хорошо, и мы скоро встретимся!

Авдей вышел из чата совершенно ошалевший от сотни вопросов. Но доминировал один: с кем он должен вскоре встретиться?

Вика, Вика… Даже тут она не может без бананов. Но это слава богу, потому как было бы ужасно, если б жена, как кровожадный монстр, набрасывалась на людей…

«Я хочу ее видеть. Господи, как я хочу ее видеть! Просто хочу…»