Надежда Первухина - От ведьмы слышу!

Я присмотрелась внимательнее к бывшим затворникам и, осененная внезапной догадкой, спросила:

— Вы что, с этой «золотой душой» в карты резались?

— Да…

— То-то я смотрю, браслетика изумрудного у колдуна нет. И уходил ты от нас, Сото, в эксклюзивных бермудах, а не в этих секондхэндовских ментовских штанах… Проигрался?

— Есть немного. — Колдун смущенно развел руками.

— Впредь тебе наука — не садись играть в карты! Азартные игры до добра не доведут.

Тут я услышала вздох князя и повернулась к нему.

— Часы проиграл, — грустно признался он. — Золотые. «Ролекс».

— Что б вы без меня делали, — покачала я головой и воздела было ладони, чтоб сотворить заклятие, но оба парня умоляюще воскликнули:

— Не надо!

— Почему?

— Пусть сэржанту на память останэтся. О князе Чавчавадзе. У мэня еще этих часов будэт как мух на помидорах! Вах! Настоясчий джигит нэ мэлочицца!

— В моем племя изумруды есть toys for children, — гордо сказал колдун. — Камень ничего не стоит по сравнению с радостью человека. Пусть порадуется подарку. А за штаны я заплачу тебе, мвана…

— Вот еще! — Тут уж и я гордо дернула плечом. — Чтоб и разговору об этом не было…

Разобравшись с этими вопросами, мы снова принялись за завтрак, но я не упустила из внимания, что Маша как-то странно смотрела на своего чернокудрого африканского бойфренда.

— Сото, — неожиданно сказала она. — Ты скоро возвращаешься в свое племя?

— Да. — Взгляд колдуна стал грустным. — А то они там без меня не справятся с засухой, урожай вовремя не соберут. И новый вождь опять примется пьянствовать, потому что трезвый он бывает только тогда, когда я творю над ним заклинания…

— Сото. — Машка покраснела. — А у тебя есть там мвана?

— Нет. Не успел еще…

— Все вы так говорите…

— Маша. — Я сочла необходимым вклиниться в этот разговор. — Ты не забыла, сколько тебе лет? И что тебе еще надо окончить школу, поступить в университет, сделать карьеру…

Дочь меня принципиально не слышала. И правильно. Если бы кормилица говорила такие речи Джульетте, та точно послала бы куда подальше сначала кормилицу, а потом Ромео.

— Сото! — Машка решилась на отчаянный шаг. — Можно я тебе письма писать буду? В Африку?

— И посылать голубиной почтой, — пробормотала под нос Дашка, периодически краснеющая от выразительных взоров своего князя.

— Маша! — Колдун ласково поглядел на мою дочку. — Я есть тебе обещать, что скоро вернусь. Как только у нас начнется сезон дождей…

— Все равно, — надулась Маша. — Ты исчезнешь, а нас даже от вампиров защитить будет некому. В случае чего.

Сото задумался. Потом встал из-за стола и потянул за собой Машу.

— Не знаю, как это получится, но я есть очень постараться, — сказал он, стиснул мою дочуру в объятиях и поцеловал прямо как в мелодраматическом фильме.

— Ого, — сказал Авдей. — А быстрый парень.

— Это уже не лезет ни в какие ворота, — возмутилась было я, но тут колдун с сожалением оторвался от Маши (или Машка с сожалением высвободилась из объятий колдуна?!) и заявил:

— Теперь Маша тоже имеет власть над Огненным Мстителем. Вампиры не посмеют даже приблизиться ко всем вам.

Машка, наконец успокоившаяся после поцелуя, смогла усвоить данную информацию.

— Что, правда? — восхищенно захлопала она в ладоши. — Ой, спасибо тебе, Сото!

— На здоровье, мвана, — широко улыбнулся он.

— ЧТО? — спросили мы с мужем.

— Наша традиция, — продолжал улыбаться хитрый колдун. — Теперь Маша стала моей мваной.

— Традиция традицией, а девочка она еще несовершеннолетняя! Так что с женитьбой придется подождать!

— Как скажете, — кивнул Сото. — Вот после сезона дождей…

— Да. Вот после сезона и разберемся, кто чья мвана…

Сразу после завтрака наш колдун засобирался домой.

— Жаль, что ты не осмотрел всех столичных достопримечательностей, — засокрушалась я.

— Каких? — удивились все.

— Сверхъестественных! — потрясла всех я знанием оккультной стороны жизни Москвы.

— Это как? — Даже Авдей, коренной москвич, оказывается, о таких вещах не знал.

— Дорогие мои, — задушевно начала я. — Разве вам не ведомо, что град сей, Москвою именуемый, населен не просто обычной нежитью, но еще и привидениями да призраками, которым даже Лондон позавидует! Знаете ли вы, что если в полночь на пятницу тринадцатого выйти на Тверскую и встать насупротив здания мэрии, то можно увидеть громадного черного кота, который бродит там с подвыванием, а из-под кепки сверкают демоническим блеском его зеленые глаза.

— Погоди… Кот в кепке?!

— Ну да. Раньше, правда, он без кепки ходил. Говорят, это призрак москвича, с которым в мэрии несправедливо обошлись. Вот он теперь и старается напугать тамошних сотрудников…

— Сказки…

— Вот и не сказки! А на Красной площади в лунные ночи слышны стоны и детский плач из-под земли, потому что раньше на этом месте язычники приносили свои жертвы. А возле Лубянки часто слышат тяжелые такие шаги: бух-бух! Это ходит призрак статуи Феликса Дзержинского!

— Вика, — проникновенно сказал муж. — Если дело так и дальше пойдет, писать фантастические романы будешь ты. А я буду заниматься хозяйством. Лады?

Сото восхищенно слушал мои байки. Потом свет в его глазах погас, сменившись печалью вперемешку с сознанием собственного долга.

— Мне все равно нужно вернуться в племя… Увы…

— Как же ты полетишь? — заинтересовалась я. С исключительно технической точки зрения. Потому что всем известно, что колдуны не используют в полетах помело; ковры-самолеты — прерогатива джиннов и прочей исламизированной нежити, а обычные человеческие средства передвижения тут явно не подходят: во-первых, у Сото нет документов, а во-вторых, самолеты — такой ненадежный транспорт.

— У меня есть служебный дух, — улыбнулся Сото. — Он меня в один миг доставит в племя, yes.

— Ну что ж, тогда давайте прощаться. — Я неловко обняла африканского гостя. — Прилетай, как будет настроение…

— Всегда рады тебя видеть, — пожал ему руку Авдей.

— Я обязательно вернусь. Маша! Ты меня не забывай!

— Хорошо…

Сото обнялся с девчонками, получил дружеский тычок от Ираклия и подошел к распахнутой балконной двери.

— So long! — помахал он рукой и начал таять как призрак. Его тело пронзили тысячи копий солнечных лучей.

— Сото, погоди! — закричала я. — Меня этот вопрос очень волнует! Что в переводе на наш язык означают охломахаи?

Ираклий и Авдей заржали, будто пьяные гусары.

Даже призрачный Сото улыбнулся, как Чеширский Кот:

— Спроси у своего нванги, мвана [20] Я спросила. Вы знаете, что этот тип ответил?! И как! Я после этого ему два дня на завтрак варила пересоленную овсянку. Чтоб не показывал свои охломахаи почем зря… И кому?! Мне, матери троих детей!!! — Примеч. В. Белинской. .