Александр Никоноров - Раздать сценарий

— Что, тяжелая ночка? — хмыкнул я и, не дожидаясь ответа, прошел в дом. — Нужно поговорить.

— Да-да, конечно. Мой дом — твой покой [49] Мой дом — твой покой — старинная поговорка, зародившаяся на востоке, во времена войн и хаоса. Считается, что первыми так стали говорить жители деревень, которые пускали переночевать путника. . Чаю, меда, настойки, может?

— Бел Нейксил, я маг, а не алкоголик. Ничего.

— Прошу прощения.

В доме царила суета. Жена и дочка старосты, усталые, раскрасневшиеся, отдраивали полы. Завидев меня, супруга попыталась выпрямиться, но ей не позволила затекшая спина. Криво поклонившись, Роза посетовала:

— Вторую ночь не спим почти что. Старшая за водой ушла, ведер двадцать уж перетаскала, не меньше. Ты уж, маг, постарайся, а то завтра к утру лошадьми нас распрямлять будете.

— Не заставлять же их снимать обувь, когда они пытаются спастись, — растерянно промолвил я. — В конце концов, это несколько не гостеприимно.

— Так в чем дело? — нервничая, поинтересовался Фидл. — Присаживайся на скамью.

Я сел, положив руки на стол. Но не смог сдержать их в покое — правая ладонь хлопнула по деревянной поверхности, и я понял: все, не остановлюсь.

— Значит так! Я точно могу сказать, что этим тварям вчера понадобился торт! Не делайте из меня дурака, я все заметил очень четко. Что в первый день, что во второй, он был словно их главной целью, объектом, который непременно нужно заполучить любой ценой! И это трудно назвать закономерностью. Что вы скрываете? Почему вы обманули меня, сказав, что от торта они не умирают? Вчера брошенный пирог угодил мергу в рот — результат не заставил себя ждать. Почему вы солгали?!

Староста не растерялся, он сощурил брови, желваки быстро забегали вверх-вниз.

— По поводу этого предреку сразу все вопросы — просто спросите Бео, когда увидите его, из какой муки был сделан его пирог… — спокойно сказал староста. Секунду-другую мы побуравили друг друга взглядом, затем он продолжил: — Да, действительно, не первый раз они пытаются своровать его. Мы и сами замечали это, не слепые. Во все предыдущие разы мы наблюдали то же самое. Как будто торт притягивает их. Хотя с нашей-то мукой не буду оспаривать того, что когда-нибудь сам Сиолирий спустится вниз и попросит по куску на каждого, да простит Он мне такое богохульство!

— Вздор. Сахар и болотники — вещи несовместимые.

— Да-да, я помню, вчера ты поведал об этом.

— Погодите… Что, никто из волшебников доселе не говорил вам?!

— Да мы как-то и не рассказывали… — смутился староста. Весь гнев его растаял как брошенный в кипяток снег. — Нет, я ничего не хочу сказать, некоторые и сами наблюдали за их рвением. Но мы не предавали особого значения. Маги, к слову, тоже.

Последняя фраза сочилась упреком.

— Что же за идиоты шли через вашу проклятую деревню?!

— Выпускники вашей Академии. Такие же, как и вы, бел Трэго.

— Вы забываетесь, староста. Помните, что я трачу свое время и оказываю вам услугу!

— Эх, а те хоть и идиоты, но не такие высокомерные, — устало сказали за моей спиной. Это жена старосты стояла в дверях с подносом печенья. — Еще теплые.

Она поставила железный поднос на два деревянных бруса, лежащих на столе.

— При чем тут высокомерие? У меня складывается впечатление, что вы вообще не хотите решать вашу проблему! Ну почему раньше было не сказать про торт?

— Да какое это имеет значение? — обескураженно спросил староста.

— Да такое! При попадании глюкозы в организм мерга циркуляция крови усиливается. Настолько, что сердце просто не выдерживает нагрузки и разрывается. Да, мерги тупы — они ничего не соображающие идиоты, но назвать их самоубийцами трудно. В противном случае Ферленг не знал бы такой расы. И почему вы постоянно говорите про муку? Что в ней такого?

Жена, сидящая рядом с Фидлом, невольно усмехнулась, галантно прикрыв рот спрятанной в рукавице ладонью, а сам староста кивнул в сторону подноса:

— А сам как думаешь, Трэго? — победно произнес он.

Я склонил голову и обнаружил, что печений почти не осталось. При этом рука моя застыла на полпути ко рту, пальцы цепко сжимают выпечку. Более того, я как будто очнулся и не понимаю где я — челюсти мои жуют, плащ-мантия усыпан крошками.

— Именами Восьми Богов… — пролепетал я. — Какого…

— Теперь понимаешь?

— Но я совершенно не помню, как съел все это! Что вы в нее подбрасываете? Может, мерги и все прочее нам просто причудились?

— Ну, не скажу, что наша мука волшебная, но уникальная — это да. Кто хоть раз пробовал наши пирожные, хлеб или любое другое кондитерское изделие, никогда не сможет смотреть на мучное как прежде.

— Невероятно… — я вспомнил, что в трактире налегал главным образом на хлеб. Тогда, после первой ночи, когда вкусил торт. Чудеса. Вкус… Недостаточно слов, чтобы охарактеризовать его. Он живительный. — Откуда вы ее берете? У вас припрятаны маги? Подпольный цех? Что-то иное?

Фидл невесело усмехнулся:

— Нет, у нас есть поле, там-то и прорастает удивительная пшеница. И знаешь, только на нем она такая необычная. Просто есть другое поле, что в противоположном конце, так нет же, на нем все как у всех. Мы сравнивали муку и проверяли эффект на путниках для пущей убедительности. А один и тот же путник, два раза проезжающий через нашу деревню, один раз оставил на чай Бео, другой раз — нет. Как ты сам понимаешь, во второй раз подавался хлеб, испеченный из обычной муки.

— Замечали что-нибудь необычное на поле?

— Сразу и не сказать… — задумался староста. — Знаю, что оно никогда ни морозам, ни жаре не поддавалось. Стоит себе точно заколдованное, айда засеивай.

— А семена вы используете с этого поля?

— Поначалу да. Боялись, что больше такой муки не получится. Тогда еще мерги нам не докучали. Но один раз пьяный Сахан вышел под утро в поле и засеял его обычной пшеницей. Ох, материли же его еще тогда большие пахари, как сейчас помню. А ругали зря — пшеничка выросла просто сказка… — мечтательно завершил староста.

— Стало быть, дело в поле, — заключил я.

— Мы тоже так подумали, — подала голос Роза. — Мужики наши построили мельницу. Прямо там, чтобы дела шли быстрее. Сначала там была надстройка — все боялись, что мерги штурмовать будут. Но нет. Их интересует только наша выпечка.

Она потянулась за печенькой, с легким смешком взглянув на меня. Они-то, небось, привыкли есть в меру, голову не теряют.

— Занимательно… А что остальные «детективы» говорили об этом?

— Да ничего. Студенты, чего с них взять, — беспомощно развела руками бела Нейксил.

— Эй, я тоже студент! — возмутился я, а староста с укором посмотрел на супругу. Та пристыжено отвернулась, пробормотав что-то вроде извинений.