Филлип Бругелитт - Девять ворот

В темноте и тумане было видно очень недалеко. Тусклые фонари почти не помогали.

Стук колес фургона по мощеной дороге эхом отдавался на переполненных улицах. Еще какие-то ракшасы смеялись над шипением погасшего костра. Тришны с самыми разными лицами стояли привязанные к столбам, а другие животные несли на себе узлы, тащили повозки и молчаливо принимали оскорбления и понукания своих возниц.

Запах, исходящий от печей, заставил Гопала вспомнить о еде.

Фигура в капюшоне держала в руке небольшую клетку, в которой сидели человеческие существа размером не больше пальца. Они пели сладкими голосами, а их продавец постукивал по прутьям клетки когтистыми пальцами.

— Не сегодня, — ответил Вьяса на молчаливое приглашение. Мистик остановил повозку. — Слушай, — прошептал он.

Скрип колес затих. Они услышали приглушенный ропот толпы где-то вдалеке… и музыку. Вьяса направил быков к этому месту. Фургон продолжил свой путь под призрачным светом фонарей и вызывающих суеверный ужас декораций, среди толпы и запаха жизни и смерти, пока не достиг улицы, окруженной с обеих сторон забором.

Фургон добрался до места, откуда они могли видеть площадь, заполненную представителями племен ашура. Здесь были ракшасы, яксы, сарабхи, бхурунды, животные расы каталы и суталы, капота — птичья раса с планеты Атала и змеиные расы, не имеющие названий, с планеты Рассптала. Здесь были также наводящие ужас писаки, раса священников и мистиков Наракаталы. Все, поклоняющиеся черному существу, были обращены в огромную массу, постоянно изменяющейся формы, цвета и размеров, размахивающую оружием, бьющую в барабаны и трубящую в горны.

— Какое-то празднество, — сказал Вьяса.

— Не для нас, — ответил Гопал.

— То, что ты видишь перед собой, — предупредил мистик, — может означать конец нашего Круга.

Перед величественным золотым храмом огромная толпа повторяла имя Бхутанаты. Шпили, окружающие основание храма, вторили им странной мелодией. Эта вибрация оказывала наркотическое действие на толпу. Священники писаки с посохами, украшенными самоцветами и использующими голубые лучи, прохаживались между своими преданными. Головы священников были закрыты капюшонами, скрывая их лица, но они безошибочно находили путь в толпе. Туман не расступался перед ними, а обтекал их ризы и, поднимаясь к рукавам, обнимал священников, как дети хватают любимых родителей за ноги. Проплывая среди собравшихся, как будто их нес туман, священники предлагали лепестки лотоса — могущественное здесь зелье писаки — для своих преданных.

Алтарь, заставленный золотыми подносами, самоцветными кубками и серебряными ножами, возвышался посреди собрания. Здесь были остальные священники, готовящиеся к жертвоприношению.

— Где Китти? — закричал Гопал при виде нечестивого зрелища и боясь худшего. — Куда они ее дели? Мы должны ее найти!

Аромат лотоса начал вызывать у Гопала головокружение. Чары писаки исходили из храма.

Вьяса двумя пальцами коснулся лба Гопала:

— Нам нужно уходить отсюда. Это место не для нас. — От прикосновения Вьясы в голове у Гопала прояснилось. — Нам нужно найти место, где мы можем отдохнуть и подумать о дальнейших действиях. — Он огляделся. — Вот там! — Вьяса указал на узкую боковую улочку. — Она выглядит спокойно.

Улицы вокруг арены были подозрительно пусты. Дома в этой части города были похожи на дома в Бху. Вьяса подогнал фургон к переулку и вышел на улицу, в конце которой был мол, выдававшийся в покрытое туманом озеро.

— Этот мол и туман напоминают мне мое убежище и купальню.

Они опять услышали музыку писаки.

— Если я должен продолжать свои поиски, — сказал Вьяса, глядя на неподвижно стоявшего на дороге Гопала, — то ты должен завершить свои.

Туман не позволял оценить истинные размеры озера. Они могли только догадываться об этом, глядя на большое судно, стоявшее на якоре.

Звук шагов, приближающихся к ним по улице, заставил забыть об озере и его размерах.

— Иди к передку фургона, — приказал Вьяса Гопалу. — Сделай вид, что ты присматриваешь за тришнами. — Мистик накрыл его голову капюшоном. — Я останусь сзади.

Отряд из пятидесяти якс проходил мимо.

Солдаты, такие же белые и призрачные, как и те, которых они встречали раньше, были одеты в полные боевые доспехи. Они свободно висели на их скелетообразных фигурах и побрякивали в унисон, подпрыгивая при каждом шаге.

Каждый миниатюрный воин по периметру отряда нес на плече копье, направленное вертикально вверх. Каждая пара глаз безжизненно смотрела вперед, освещая улицу множеством узких красных лучей.

В центре был просвет. Два узника в цепях возвышались над головами своих охранников, подгоняемые наконечниками их копий. Пленники, очевидно, не были яксами… Это были Судама и Нимаи!

На лицах у обоих были кровоподтеки. Дунда Судамы теперь служила перекладиной креста, к которой были прикручены его руки, Нимаи был привязан таким же образом к древку копья.

Выглядывая из фургона, Вьяса увидел, что их руки в крови. Мистик знал, что писака использует ногти в своих обрядах. Поскольку ногти продолжали расти даже после смерти, полагали, что ногти обладают жизненной энергией — важным элементом в снадобьях и мантрах писаки.

Гопал встал на цыпочки, вытягиваясь, чтобы лучше видеть. Он подбежал к Вьясе.

— Что будем делать?

— Пойдем за ними, — ответил мистик.

Оставив повозку, Гопал шел позади мистика, стараясь держаться в тени, что было нетрудно в Алакапури. Яксы не отличались большим умом и не замечали, что за ними идут.

Гопал был рассержен тем, что ученик мистика и Нимаи позволили себя схватить. Он был здесь для того, чтобы спасти сестру, а теперь был вынужден беспокоиться еще и о Нимаи.

— Где они их схватили?! И что будут с ними делать?

— Даже я не знаю всего, — прошептал мистик. — Держись ближе ко мне. Пойдем за ними как можно дальше, а когда узнаем побольше, решим что делать.

Яксы провели пленников вдоль улицы и подошли к храму с задней стороны. Немногочисленные прохожие на пустынной улице больше предпочитали убраться подальше от солдат, чем обратить внимание на две фигуры, ныряющие в темноту позади отряда. Два стражника, стоящие перед большой деревянной дверью, услышав приближающихся солдат, насторожились.

Гопал и мистик нырнули в тень. На какое-то мгновенье туман у их ног развеялся, обнаруживая то, что было причиной столь странного звука, издаваемого колесами фургона. То, что Гопал принимал за булыжник, на самом деле вовсе не было камнем. Дорога была вымощена черепами разных форм и размеров, черепами мужчин и женщин, детей и еще кого-то, кого он не знал. Сколько из них были черепами соседей? Сколько принадлежало раньше солдатам армии Дроны? Был ли здесь череп его сестры?