Виктор Пожидаев - Империя Маглендол. Проклятье короля

Грасс, полный ненависти, потерявший контроль над собой, был отличной мишенью, по которой и ударил жаждущий крови колдун. Огромной величины магический кулак возник над головой синка, угрожая в ближайший миг расплющить его.

– Стой, Грасс, не искушай судьбу, – спокойным голосом, в котором плескалась убийственная агрессия, произнес Хриптон, – ты погибнешь, и я не смогу дальше жить и мечтать о твоей смерти.

– Нет, дружище, – с явным напряжением и какой-то необычной тяжестью ответил маг, – не увидишь ты этого никогда.

В который раз зверский смех наполнил округу. Огромный кулак, нависший над головой имперала, медленно преодолевая защиту Грасса, пополз вниз. Подобно яичной скорлупе, трескаясь и ломаясь, разрушалась защита чародея, и этот треск не оставлял ему ни малейших шансов выжить… Со стороны казалось, что сам магистр тьмы не до конца верит своему неожиданному успеху. Впервые он смог сломать – да еще с такой легкостью! – защиту не какого-то там красного мага, а самого настоящего синка-имперала! Еще несколько секунд – и огромный кулак раздавит волшебника, не оставив даже останков, над которыми смогут проронить слезу потомки, вспоминая о его былых подвигах. Никто – ни Прасковья, ни могучий Мориг не успели ничего предпринять, чтобы спасти своего товарища, который так по-мальчишечьи попал в западню. Лишь он сам мог спасти себе жизнь… Грасс боролся что было сил, пытаясь исправить положение, но теперь вместо защитного кокона его окутывала темная пелена вражеских заклятий. Любые попытки пустить в ход магию разбивались о твердую стену тьмы. Маг был обречен: его, словно в узкой комнате с опускающимся потолком, пытались размазать по полу, и ничто не могло остановить механизм злой машины. С момента, когда Грасс попал в ловушку, до того, как он понял, что обречен, прошло несколько секунд. Кулак медленно, но непреклонно опускался на голову синка, не обращая никакого внимания ни на магические удары Прасковьи и Мурига, ни на метания самого Грасса. Прошло еще несколько секунд, в течение которых Хриптон с улыбкой, сверкая красными, налитыми кровью глазами, наблюдал за попытками чародея выбраться из темной ловушки. Но затем ему надоело искушать судьбу и давать лишнее время для попыток спастись пойманному чародею. Магистр спустил механизм заклятия, и многотонный магический кулак упал на Грасса. Еще несколько мгновений единственный синк юго-западных земель держал на своих плечах невыносимый груз, но… Яркая, ослепительно белая вспышка, сопровождаемая негромким хлопком, на миг скрыла место мучений Грасса от глаз окружающих. Когда пелена спала, на месте, где совсем недавно стоял синк, не было ничего, кроме горстки пепла, останков обгоревшего, когда-то белоснежного плаща и обуглившихся частей посоха.

В этот миг даже атакующие орки замерли, пораженные ликованием своего темного предводителя. Но радость Хриптона была не долгой: кружившие в небе драконы, громко рыча, стрелой бросились на врага, круша когтями оставшихся в живых уродливых созданий.

В это же время Борис и его друзья наконец подобрались к логову карнибулов. Охранявшие их орки, как ни странно, сидели кружком вокруг костра, не пугаясь близости боя и не обращая внимания на творящих волшбу карликов.

Всего считанные футы отделяли юных чародеев от цели. Беспечные охранники были хорошей мишенью для быстрых ударов ловких заговорщиков.

– Что будем делать? – Без слов произнес Борис. – Убьем или только оглушим? Нам нужны их мечи, чтобы расправиться с карликами, пока те еще в трансе.

– Надо напасть и молниеносно обезвредить охрану. В противном случае они перебьют нас, как назойливых комаров, – прошептал в ответ Клер.

– Значит атакуем по моей команде. Каждый берет на себя по одному орку – благо их всего пятеро, как и нас. После этого сразу врезаемся в хоровод карликов и уничтожаем сколько возможно, пока они окончательно не уничтожили Холмы. Надеюсь, всем понятно? И главное, держитесь вместе. – Давал указания друзьям Борис.

Все молча кивнули, прокручивая в голове, как каждый будет справляться с превосходящими их в размере и силе орками.

– Давайте, ребятки, в бой, во имя синков, во славу Холмов, – прошептал Борис, выдвигаясь вперед.

Ничего не подозревающие охранники сидели у костра, оживленно о чем-то разговаривая и не обращая никакого внимания на окружающий мир. Огромные уродливые головы с кривыми оскаленными клыками нисколько не боялись сорваться с плеч под ударом вражеского меча. Собственные клинки чудовища все же держали наготове, разместив их рядом с рукой, чтобы в случае опасности защитить свою драгоценную клыкастую голову от посягательств врага. Вдалеке слышался лязг железа и боевые крики сражающихся воинов. Со стороны деревни доносился гул ветра и загробный смех Хриптона, а здесь, в логове карликов, на большой лесной поляне было тихо – не переговаривались ни лесные звери, ни птицы ночи, даже насекомые не пели своих простых песен. Все живое в округе словно вымерло, напуганное неожиданным появлением странных танцоров, загробными голосами поющих ужаснейшие заклинания, которые за века разрушили тысячи поселений.

Мирно потрескивал огонь, облизывая ярко-красными языками сухой хворост; побулькивало малоаппетитное варево в закопченном, чуть помятом котелке… В этот момент, подобно бесшумному ветру, Борис подскочил к одному из орков и со всего размаху ударил его по голове навершием посоха. В доли секунды меч пораженного чудовища оказался в руке юного волшебника и уже через мгновение летел в руки другого чародея. Обмякшее тело орка грузно упало на землю, опрокидывая шатко висевший котелок. Пораженные внезапной смертью своего сородича, четверо оставшихся в живых с быстротой молнии подскочили, хватаясь за мечи и пытаясь остановить нахального юнца, бросившего вызов древнему роду орков. Но не тут-то было: Борис, с такой легкостью справившийся с самым крупным стражем коварных карликов, был готов противостоять разъяренной четверке. Несколько мгновений обоюдного молчания и пристального обмена взглядами прервались тихим всхлипом одного из орков, не ожидавшего удара со спины. Теперь уже три меча было в коллекции жителей Холмов. Ловкая Рианис, молнией выскочив из темноты, полоснула по горлу еще одного уродливого орочьего воина. Застигнутые врасплох внезапным появлением шустрых юнцов орки замерли от ужаса. Но секундное замешательство, порожденное страхом, все-таки было побеждено звериной природой, жаждой крови и отторжением смерти: громко зарычав, оставшиеся в живых орки, размахивая над головой кривыми зазубренными мечами, ринулись в бой – мстить мерзким людишкам за смерть товарищей и позорное ощущение страха, наполнившее их сердца за секунду до этого. Несколько разделявших врагов метров в мгновение превратились в поле битвы. Молодые маги, получив, наконец, долгожданное оружие, ринулись на уродливых созданий. Лязг соприкасающейся стали мелодичным звуком разнесся над поляной, лаская уши дерущихся. Звук сходящихся мечей – это самая лучшая музыка для настоящего воина, воина, не боящегося погибнуть в битве с неравным противником. Впрочем, наши герои не собирались погибать, не победив врагов, напавших на Холмы; да и враг им достался не такой могучий, как воинам, защищающим деревню. Несколько минут сражения изменили расстановку сил в лесной глуши: пять молодых магов одержали победу над стражами карликов и завладели их оружием, с помощью которого собирались расправиться с творящими волшбу карнибулами. Смахнув выступивший на лбу пот и не теряя больше времени, Борис начал приближаться к стоящим поодаль колдунам, стараясь не шуметь, чтобы ненароком не вывести их из состояния гипноза. Его примеру последовали остальные чародеи, только что так успешно справившиеся с орочьей стражей. Мгновения решали все. Не было тех спасительных минут, которые могли перевернуть всю сущность битвы и направить ее в новое русло; у молодых магов было лишь несколько секунд, чтобы атаковать и не понести потери. После этих мгновений карлики могли очнуться и направить всю накапливаемую мощь не на обреченные Холмы, а на дерзких юных волшебников, только-только закончивших изучать азы чародейства.