Гарри Тертлдав - Крисп Видесский

– Надеюсь, пресвятой отец, вы сочли возможным изменить свое решение по вопросу, который мы вчера обсуждали?

– Ваше величество, я все еще занят изучением святых писаний Фоса и духовного закона. – Гнатий взмахом руки обвел груду свитков и фолиантов на столе. – Однако должен с сожалением сообщить, что до сих пор я не обнаружил оправданий брачной церемонии, которая могла бы соединить вас священными узами с императрицей Дарой. Не только потому, что овдовела она совсем недавно, но и потому, что в смерти его величества Автократора Анфима отчасти повинны и вы.

Крисп втянул воздух сквозь зубы.

– Послушайте меня внимательно, пресвятой отец – я не убивал Анфима. Я клялся в этом много раз именем бога благого и премудрого, и клялся честно. – Рука его очертила круг над сердцем, словно бы в подтверждение его слов. – Пусть Скотос отправит меня в вечный лед, если я лгу.

– Я не сомневаюсь в ваших словах, ваше величество, успокаивающе произнес Гнатий, тоже очерчивая солнечный круг. Но остается фактом, что, не окажись вы рядом с Анфимом, он остался бы в мире живущих.

– О да, именно – зато я был бы мертв. Если бы он закончил свое заклятье правильно, оно раздавило бы меня, а не его. Где в святых писаниях Фоса сказано, что человек не может защищать собственную жизнь?

– Нигде, – согласился патриарх. – Я и не говорил этого. Но тому не избежать вечного льда, кто берет в жены вдову убитого им, а по вашим же собственным словам, вы в какой-то мере стали причиной Анфимовой гибели. Потому я и взвешиваю степень вашей ответственности за это деяние согласно букве и духу церковного закона. Когда я приду к конкретному решению, заверяю вас, я немедленно сообщу.

– Пресвятой отец, по вашим же собственным словам, в этом есть серьезные сомнения – люди могут решать по-разному. Если ваше решение мне не понравится, я, полагаю, смогу найти священника, который, надев синие сапоги патриарха, решит вопрос в мою пользу. Вы меня поняли?

– О, да… вполне, – Гнатий изогнул бровь.

– Извините за такую грубость, – сказал Крисп. – Но мне кажется, что вы со своими отговорками больше заняты тем, чтобы мне насолить, чем святыми писаниями Фоса. Этого я не потерплю. В ночь моей коронации я сказал вам, что буду императором всего Видесса, включая церкви. Если вы встанете у меня на дороге, я вас с нее уберу.

– Заверяю вас, ваше величество, эта задержка не была намеренной, – проговорил Гнатий, еще раз обводя широким жестом груды книг. – Что бы вы не говорили, ваш случай запутан и тяжел. Но я клянусь богом благим, что в течение двух недель приду к определенному решению. Выслушав его, можете делать со мной, что вам будет угодно. Такова привилегия Автократоров. Патриарх покорно склонил голову.

– Две недели? – Крисп задумчиво погладил бороду. – Хорошо, пресвятой отец. Надеюсь, вы распорядитесь ими мудро.

– Две недели? – Дара решительно покачала головой. – Нет, не пойдет. Гнатий обойдется и меньшим. Пусть поиграет дня три со своими свитками, но не больше. А лучше бы два.

Крисп часто удивлялся, как в хрупкую Дару влезает столько упрямства. Макушка супруги приходилась ему по плечо, но переубедить ее было не легче, чем сдвинуть с места великана халогая. Поэтому Крисп только развел руками.

– Я обрадовался уже тому, что дал ему определенный срок на раздумье. В конце концов он согласится – патриархом быть ему нравится, и он знает, что я его сниму с поста, если он надумает мне противоречить. Мы можем позволить себе подождать пару недель.

– Нет, – ответила Дара еще тверже. – Мне жаль тратить на него даже песчинку из часов. Если он готов согласиться, ему не нужно думать неделями.

– Но почему? – спросил Крисп. – Я ведь уже договорился с ним и не могу отказаться от своих слов без причины – если только не хочу, чтобы он проповедовал против меня в Соборе, стоит мне отвернуться.

– Сейчас у тебя будет очень серьезная причина, – пообещала Дара. – Я беременна.

– Ты… – Крисп глянул на нее, открыв рот. Потом задал тот идиотский вопрос, который каждый мужчина задает женщине, услыхав подобную новость:

– Ты уверена?

Губы Дары весело дрогнули.

– Еще бы. Я не только не дождалась месячных, но и потеряла свой завтрак от вони, когда утром вышла по нужде.

– Да, ты точно беременна, – согласился Крисп. – Как чудесно!

– Он обнял свою подругу, провел рукой по густым черным волосам.

Потом ему пришла в голову другая мысль; очень неподходящая, она слетела с губ прежде, чем Крисп сумел ее удержать:

– От меня?

Дара напряглась. К сожалению, вопрос не был ни праздным, ни в сущности, жестоким, если не считать, в какой момент он был задан. Конечно, Дара была его любовницей, но одновременно и супругой Анфима, а тот отнюдь не славился воздержанием.

Когда Дара, наконец, подняла взгляд, в глазах ее стояла тревога.

– Думаю, что от тебя, – медленно ответила она. – Хотела бы я сказать точно, но не могу… честно. Ты бы понял, что я лгу.

Крисп припомнил дни до того, как он захватил трон; тогда он занимал покои вестиария, рядом с императорской опочивальней.

Анфим пьянствовал и веселился часто, но отнюдь не еженощно.

Крисп вздохнул, отступил на шаг и с горечью подумал, что жизнь подсунула ему неопределенность именно там, где ему больше всего нужна была уверенность.

Дара в раздумье прищурилась и поджала губы.

– Можешь ли ты позволить себе лишить наследства моего ребенка, на кого бы он ни был похож? – спросила она.

– Я только что задал себе тот же вопрос, – ответил Крисп с уважением. С головой у Дары все было в порядке, и ей нравилось быть императрицей – так же, как Гнатию – патриархом. Для этого ей нужен был Крисп; но и он сам нуждался во вдове Анфима связь с прежним императорским родом добавляла законности его собственной власти.

Крисп снова вздохнул.

– Нет, наверное.

– Надеюсь, что это твой ребенок, Крисп, благим богом клянусь, и, наверное, так и есть, – искренне сказала Дара. – В конце концов, я не беременела от Анфима все эти годы. И не слышала, чтобы какая-то из его шлюх понесла ублюдка – а уж их-то хватало! Поневоле призадумаешься над силой его семени.

– Верно, – согласился Крисп. Некоторое облегчение он почувствовал, но годы, прожитые в городе Видессе, научили его принимать на веру только Фоса, а не людские слова. Но даже если в ребенке не текла его кровь, он все же поставит на нем собственный знак. – Если это мальчик, мы назовем его Фостием, в честь моего отца.

Дара подумала и кивнула.

– Хорошее имя. – Она дотронулась до плеча Криспа. – Но теперь ты видишь, почему надо поторопиться? Чем скорее мы обвенчаемся, тем лучше. Не мы одни умеем считать месяцы. Роды на пару недель до срока – не редкость. Но еще немного – и замелют злые языки, особенно если ребенок будет большим и сильным…