Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия

Сатал равнодушно пожал плечами. Надо сказать, что выглядел он паршиво — краше в гроб кладут, то есть очень знакомо как — то выглядел.

— Этот вопрос можешь адресовать моему преемнику.

— Временно исполняющему обязанности, — поправила эмпатка.

— Оставим это словоблудие, Рона! В нашем деле ошибок не прощают.

— Какие еще ошибки? — возмутился Паровоз. — Операция проведена почти идеально. А то, что амулеты пока не нашли…

Раньше Сатал начал бы кричать и материться, а сейчас только глаза закатил:

— Пофиг амулеты, с ними как раз все удачно вышло. Даже если целители будут ко мне благосклонны, никто не позволит руководить регионом магу с Шорохом в голове. Так что готовьтесь — через сорок дней временный исполняющий станет постоянным.

Ах, вот оно что! И здесь тварь поганая отметилась. Не прощу, уничтожу!! Мне только смены руководства сейчас и не хватает.

— И кто же будет нашим новым вождем?

— Это сюрприз.

Я вышел, громко хлопнув дверью. Козлы! А обо мне кто — нибудь подумал?

Но паника излишняя. Ничего особо страшного в фонде Роланда нет, максимум, что они могут потребовать согласно договору, — несколько лет работы на средней ставке, я даже на Аранген согласен. И пусть капитан Бер (мой официальный начальник) думает, как это будет сочетаться с внештатными обязанностями.

Уже на ступеньках управления мне пришла в голову забавная мысль: Сатал ведь, кажется, женат. Сказать ему, что ли, о странных интересах Шороха или пускай спит спокойно? Ха! А вот это ему будет сюрприз.

Комиссар фонда Роланда отнесся к моему внезапному визиту философски, вероятно, к нему систематически ходят и что — то требуют. Я для разнообразия просто хотел навести кое — какие справки.

— Сэр, есть некоторые моменты, которые из текста договора не вполне ясны…

— Спрашивайте, я буду рад разъяснить любые неясности. — Чиновник кисло улыбнулся (надо так понимать, что его совсем не радовала необходимость с кем — то объясняться).

— Договор вступает в силу через сорок дней. Считая от получения повестки?

— Нет, от вручения диплома.

То есть мне вот — вот надо будет куда — то ехать.

— Я слышал, что иногда фонд соглашается на денежную компенсацию.

— В качестве исключительной меры для узких специалистов, в этом случае вся сумма займа выплачивается единовременно с учетом процентов.

То есть это для тех, кого решили купить крупные фирмы. Моих сбережений до полной суммы контракта чуть — чуть не хватало (два года назад я даже думать про такое не смел!).

— Хорошо, значит, я должен два года…

— Три, — аккуратно поправил чиновник, — за дополнительные занятия тоже платил фонд.

Офигеть… Из — за этой гадской черной магии, которой я совсем не хотел, на меня навесили целый год! Где мой волшебный посох?!

— Пусть три, — не время спорить о мелочах, — как будет определяться указанная в договоре «средняя ставка»?

— Как средняя для специалистов данного уровня.

— Я имею в виду, если работа оплачивается повременно, то исходя из скольких часов, а если сдельно, то кто обеспечит мне объем заказов?

А это актуальный вопрос: их «среднее по отрасли» может вычисляться по окладам государственных алхимиков, которые работают в двух — трех местах одновременно. Или, как вариант, меня ушлют на дикую ферму, где из алхимии есть только колесо. Вдруг заказчикам захочется сэкономить? А мне так три года жить.

Комиссар посмотрел на меня с некоторым интересом:

— Не беспокойтесь, фонд соблюдает интересы своих стипендиатов. Ваша заработная плата не будет ниже прожиточного минимума.

— Рассчитанного для какой местности?

Что — то он темнит. Ясно, что алхимик с устоявшейся клиентурой может работать за меньшую ставку — доход стабилен, возможности подработки известны, а я там буду на новенького.

Комиссар порылся в столе и вручил мне брошюрку:

— Методика расчета. Ознакомьтесь.

Я потратил минут десять на внимательное изучение текста. Подход оказался вполне разумным, с учетом районных коэффициентов, стоимости жилья, а также того, что алхимиков в данной местности может вообще не быть.

— Отлично, сэр. — Я вернул чиновнику брошюрку. — Не подскажете, а куда мне придется ехать?

— Место работы выпускника выбирается исходя из заявок, полученных фондом от государственных учреждений Ингерники.

Так, главное — не потерять настрой.

— Конечно, сэр, я уверен — это не только принесет пользу стране, но и поможет мне приобрести новые знания и навыки. — Побольше энтузиазма. — Но во время прохождения практики я получил травму магического характера и сейчас прохожу курс лечения. Мне хотелось бы быть уверенным, что там, куда меня пошлют, есть целители соответствующей квалификации.

Комиссар поджал губы, а я выложил на стол справку из НЗАМИПС, в которой неподражаемым лекарским жаргоном категорически требовалось, чтобы мне обеспечили соответствующий уход (штатный целитель отнесся к моим проблемам более чутко, чем непосредственное начальство).

— Гм. Еще месяц?

— Да.

— Мы можем отложить начало действия договора на это время, через месяц вы принесете мне официальное заключение.

— Договорились!

За месяц я сумею встретиться с новым начальством и урегулировать конфликт интересов. Может, мне даже удастся столкнуть их лбами.

Домой я возвращался, насвистывая и прикидывая, как распределить дела на ближайшие тридцать дней (вдруг ехать все — таки придется). Надо было решить вопросы с финансами и квартирой, избавиться от лишних вещей (да, появились и такие), еще раз обговорить дела с Четвертушкой. Но первым делом я ухватился за таинственную папку Полака (вчера до нее просто руки не дошли).

В папке лежали вырезки и конспекты статей, охватывающие последние двадцать лет, и даже небольшая монография на заданную тему. Половина текстов была на каштадарском, который я, скажем так, понимал три года назад в пределах краткого университетского курса, сейчас знакомыми казались только буквы. Ну да, Каштадар — родина алхимии, они и теперь еще пытаются с нами равняться. Я решительно отложил на фиг тарабарские свитки и принялся за монографию.

Рудные бактерии. Ну-с, посмотрим, чем же Полака не устраивает традиционная металлургия.

Казалось бы, чем можно удивить алхимика с пятилетним стажем? Экономическими расчетами. В университете рентабельности производства внимания почти не уделяли, а дополнительные курсы на эту тему я не посещал (мне и так забот хватало). Оказалось — упустил много интересного. Пока поделки клепались из лома и мусорных остатков, это не имело значения, но стоило поднятья на более — менее значимый уровень, впереди начинал маячить барьер, который могла одолеть далеко не всякая разработка, — дороговизна цветных металлов. Медь, золото, серебро и свинец нужны всем — и магам, и алхимикам, при этом если залежи железной руды еще худо — бедно разрабатывались, то месторождения меди, например, были близки к полному истощению. Именно дороговизна металлов тормозила развитие цивилизации — их попросту негде становилось брать.