Юлия Морозова - Телохранитель для мессии (Трилогия)

— Смотри. — Лэнар тихонько развернула меня в сторону зияющего во всю стену оконного проема.

Небо неторопливо светлело, обстоятельно перебирая палитру. Полночно–синий был отвергнут ради ярко–сиреневого, стремительно выцветающего в нежно–розовый. Показалась рыжая макушка пробуждающегося светила, радостно брызжущего лучами на еще спящий мир. Свет возвращал яркие краски, украденные жадной ночью. Ласковые лучи дотянулись до нашей башенки и преобразили невзрачное помещение. По стенам побежали золотые всполохи, рассыпающиеся разноцветными призрачными бабочками. От их исступленного танца закружилась голова. Хрупкие создания метнулись к окну, сбиваясь в слепящий вихрь, соткавший в проеме женское лицо. Бесконечное сострадание и понимание светилось в глазах женщины. Нежная полуулыбка бережно освобождала душу от застарелых обид, непонимания, усталости. Солнце всплыло над горизонтом, и образ истаял золотистой дымкой, оставив после себя ощущение светлого покоя. Я судорожно вздохнула и обернулась к Лэнар. Слова благодарности застряли в перехваченном слезами горле.

— Я подумала, что тебе необходимо это увидеть. — Лэнар вытирала мне, как маленькой, мокрое от слез лицо припасенным куском ткани. — Утешительница редко балует нас своим явлением. Всегда случайно. Но я тоже не бессмысленно выбрала школу Предсказывающей магии…

На тренировку мы, запыхавшись, успели вовремя. Приподнятое настроение и чувство умиротворения остались со мной до самого вечера. В первый раз за все время я уснула счастливой, глупо, по–детски улыбаясь.

Дни потекли один за другим, похожие друг на друга как близнецы: подъем в несусветную рань, тренировки до изнеможения и молитвы, которых к концу первой недели я уже знала в количестве трех штук, как то: «Хвала Единому Во Гневе», «Хвала Единому За Любовь К Чадам Его» и «Хвала Единому, И Только Ему». Заучить их было несложно, так как повторять приходилось раз пять на дню каждую, а то и больше. Но четкого графика у моления не было. Через несколько дней я заметила, что время молитвы странным образом совпадает с появлением в поле зрения отца Ванхеля. Мы дружно бухались на колени, принимали благочестивый вид и, коснувшись склоненного лба кончиками пальцев правой руки, начинали заунывным речитативом возносить хвалу Единому. Сморщенное лицо святого отца расплывалось в довольной улыбке при виде сего богоугодного зрелища.

С каждым днем время, проведенное мной на тренировках в вертикальном положении, неуклонно увеличивалось. После того как я научилась группироваться и падать правильно, и синяков существенно поубавилось.

Еще на второй день занятий аалона Валента поняла, что техника у меня не просто хромает, а начисто отсутствует, и взялась за мое обучение собственноручно. И собственноножно. Послушницы тренировались отдельно, а наставница с выражением бесконечного терпения на лице мучила меня в сторонке.

Начали с самого простого — с кувырков. Однако то, что в исполнении аалоны выглядело просто и изящно, у меня получалось коряво и тяжеловесно. Вместо того чтобы из положения стоя прокатиться последовательно по руке, боку, бедру и бодро вскочить ванькой–встанькой на ноги, я со всего размаху грохнулась спиной, умудрившись еще удариться головой. При попытке повторить процесс в обратном направлении были отбиты все те места, до которых не добрался кувырок вперед.

После обеда, когда аалоне надоело валять мое негибкое тело по площадке, мне в руки дали гладкую деревянную палку, по форме отдаленно напоминающую меч. Научиться правильно ее держать тоже было не самым легким. Даже под руководством наставницы.

— Возьми меч. Умница. — «Дура дурой» отчетливо слышалось в этом ласковом слове. — Теперь сделай это с правильной стороны. Обеими руками. Правую придвинь к самой гарде, левую держи на конце рукояти. Гарда — это то кольцо, которое отделяет рукоять от лезвия, а не середина меча, как тебе, видимо, кажется. Руки почти полностью выпрямлены, но расслаблены. Расслаблены, я сказала! Да не сжимай ты его, словно женушка скалку, поджидая неверного муженька! Так, а сейчас поработаем над защитами…

К вечеру я щеголяла симпатичным сине–желтым окрасом ребер, отбитыми до нечувствительности пальцами рук. До коленей и локтей нельзя было дотронуться. По левой скуле растекался фиолетовый кровоподтек.

Тело вспоминало навыки рывками, будто сознание — сцены ночного кошмара. После трех дней индивидуальных тренировок и разученных основных приемов Валента вернула меня в коллектив.

Однако самым лучшим учителем оказалась Ее Величество Боль. Не хочешь получить в печень — уклоняйся, жалко ребер — скручивайся, а дороги зубы — закрывайся. Будь текучей как ртуть — пропускай удары мимо себя, сбрасывай удар по лезвию, не позволяя причинить урон истерзанному тренировками телу.

Поначалу страшно хотелось взбунтоваться, на все наплевать и закатить образцово–показательную истерику. Однако какой–то внутренний предохранитель не давал это сделать. Через силу, но я выполняла все, что от меня требовала неумолимая аалона Валента.

«Все–все?» У–у, достал.

Потом втянулась и даже стала получать удовольствие.

«…» Молчишь? И правильно.

Стало в радость рано вставать, чувствовать вечернюю усталость натренированного тела и ощущать себя частью слаженно работающего механизма, которым был Орден.

Глава 5

Как всякая уважающая себя организация, Орден имел строгую иерархию.

На самой нижней ступеньке находились лонии — послушницы, только пришедшие в монастырь, на них держалась вся грязная работа. Стирка, уборка, готовка, уход за животными — вот далеко не полный список обязанностей. Чтобы стать лонией, девушка должна пройти самый жесткий отбор. Каждые три года, в день святого Конхола, приходившийся где–то на середину лета (точнее определяли на месте), сотни девушек всех сословий Империи приходили к стенам монастыря, чтобы испытать судьбу. Для семьи большая честь иметь в роду алонию. Это означает, что род отмечен благодатью Единого и отныне под защитой Ордена, а также может попросить о любой, в пределах разумного, помощи. Материальная выдается сразу. Такая благодать только на два поколения. Вот и не убывает, а возрастает год от года число соискательниц, идущих в Орден кто добровольно, а кто и по принуждению «добрых» родственников.

На праздничных мероприятиях отбирали около пятидесяти девушек. Однако это не означало, что выбранная получит гордое звание алонии. По истечении трех лет послушниц ждал суровый экзамен на профпригодность. Испытание проходили немногие, редко больше двадцати девушек, в плохой год — десяти. Провалившиеся возвращались домой, а выдержавшие проверку оставались для обучения в Ордене еще на три года — до следующего отбора. После пятнадцати лет службы, если, конечно, оставалась в живых, алония получала статус алоны. А выживали очень немногие — девушки служили универсальным заградительным заслоном между людьми и «человеколюбивой» нежитью. Алона, претендующая на более высокое звание аалоны, должна приготовиться выдержать экзамен на Мастера Гильдии либо Маршала Храма. За последние десять лет это удалось лишь четверым. Аалона Валента, аалона Ренита, аалона Хилон, аалона Тано являлись верными помощницами правившей железной рукой всем этим большим хозяйством матери–настоятельницы, или, правильнее сказать, алны Астелы.