Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

Павел резко поднялся.

— Если бы это было так… если бы ты был Бёрром… — тут он ещё раз окинул меня взглядом. — Ты знаешь кто такой Бёрр?

— На Ингосе про него…

— Оставь ты те дремучие края с их глупыми легендами и сказками! Я спрашиваю тебя о настоящем Бёрре… Вижу, что не знаешь.

Павел даже обрадовался.

— Не знаешь! Ха… Чуть не поверил!.. Нет… нет…

Глаза Голубя заблестели от испуга. Да-да, испуга. Я понял, что он чего-то боялся.

Конечно, навряд ли я тот легендарный Бёрр, даже не смотря на «воспоминания», которые больше похожи на сон. Но Голубь неподдельно испугался моих слов… Не знаю, что он вдруг понял (а это было видно по его поведению), но Павел Расторгуев растерялся.

— Скажи-ка, кто твой Покровитель? — ехидно спросил он. — Святой Арг?

— Да.

— Вижу… Эти все его знаки на мечах, одежде… Это всё показуха.

Я всё ещё не понимал, чего так «разошёлся» Голубь. Он злобно тыкал пальцем в мой акетон, трусил мечами перед носом. Казалось, что Павел пытается в чём-то убедить… себя. Да, точно — убедить лично себя. Речь его стала очень путанной, сбивчивой, понятной лишь ему самому.

— Бёрр! Надо же, какую историю придумал! Я чуть не поверил! Нет, парень, ты меня не убедил в своём происхождении. Вернее, в происхождении своей Искры! — Павел заходил взад-вперёд. Он нервно покусывал губы, а потом вдруг остановился и спросил: — Кстати, как обряд Прозрения?

Последние произнесённые им слова получились некой оплеухой. Ну, неужели это так видно?

— Ты ведь его прошёл, — шипел Голубь, — пытался пройти, верно? И как? Думаю, что никак! А знаешь почему: ты не готов! А, может, даже внутренне боишься…

— По-моему, боишься ты!

— Что? — Павел нахмурился.

— Ты чего кипятишься? — спросил я у него. — Испугался?

Павел молчал. Мой взгляд упал на Стояну, которая по-прежнему лежала у стены и не шевелилась. Но в какой-то момент мне стало ясно, что она уже пришла в себя, только виду не показывала.

Голубь на несколько секунд закрыл глаза. Он мерно задышал, приходя в себя. Через минуту передо мной уже был тот самый «священник», которого я встретил на пути в Сккьёрфборх.

— Ладно… ладно… ладно…

Павел прошёлся взад-вперёд, что-то обдумывая. Он успокоился, видно пришёл к каким-то выводам.

— Приятно было с тобой разговаривать… Даже волнительно, — тут Голубь хмыкнул. — Но всему приходит конец. Я узнал, что хотел…

— По-моему, ты ничего не узнал.

— Это тоже своего рода знания, — парировал Павел. Он остановился и пристально поглядел мне в глаза.

— Ты обещал, что Стояну не тронут, — твёрдо сказал я.

— Обещал, и от своего слова не отказываюсь. Мы её и пальцем не тронем.

— Как я могу тебе верить? — тут мой голос дрогнул.

Твою мать! Бор, будь мужчиной! Держи себя в руках!

— Просто верь, — нехотя отвечал Павел.

Он развернулся и пошёл к выходу. Дверь тихо скрипнула, внутрь ворвались клубы пара. Голубь бросил косой взгляд на меня и вышел вон.

Стояна тут же села и огляделась.

— Ушёл? — тихо спросила она.

— Это ненадолго. Сейчас сюда завалится ватага Сома. Я не уверен, что тебя не тронут. Так что уходи…

— Тс-с! — Стояна приложила палец к губам и, стремительно поднявшись, подбежала ко мне.

Она попыталась развязать верёвки на руках, а я всё настаивал, чтобы она не теряла на это время.

— Брось! Брось, тебе сказал! Убирайся отсюда!

— Замолчи, — друидка сердито стукнула меня в плечо.

Тут я почувствовал, что путы слабеют. Пальцы закололи тысячи иголочек. Несколько секунд, и я освободил правую руку. Ещё чуть-чуть — и левую.

— Всё, дальше сам! Уходи, не жди меня. Задержу, насколько смогу.

— Но…

— За нами никто не придёт! Никто не спасёт! Эти ребята всё продумали.

Я скинул петли с ног и поднялся. Руки ещё слабо слушались, как бы их не растирай. Стояна замерла у стены, глядя на меня испуганными глазами.

— Ну же! Чего ты ждёшь? — я кинул недовольный взгляд на друидку, а сам бросился к луку.

— Я могу тебе помочь, — сказала девчушка.

— Может с ребятами Сома мы и справимся, но не с Расторгуевым! Если я его не свалю первым, нам конец.

Тут послышался хруст снега снаружи.

— Твою мать! — сердито прохрипел я, хватая заговоренную стрелу. — Быстро в дальний угол.

Шаги приблизились к дому. Послышались глухие голоса. Пока никто в дом не входил.

Я сразу понял, что снаружи происходит какая-то недобрая возня. А когда услышал глухой стук в дверь, понял, что происходит.

— С-сука! — руки сами опустились.

— Что? — испугано, воскликнула Стояна из своего уголка.

— Они подпёрли двери.

— Зачем?

Я молчал, лихорадочно обдумывая, что делать. Суетливые мысли были одна другой «краше», но тут наступило чёткое понимание дальнейших действий. Схватив фальшион, я стал рубить доски у южной стены.

— Что ты делаешь? — громко зашептала Стояна.

Звуки снаружи стали громче. Из щелей потянулся темный едкий дым.

— Вот, сука же! — злобно рычал я.

Дерево плохо поддавалось. Да ещё ко всему прочему доски были слишком толстыми. И быстро справиться с ними не выходило.

Минута, вторая — я вспотел, что лошадь. Кровь колоколом стучала в висках.

Еле-еле удалось выломать несколько досок. Я попытался подорвать их клинком. Тот натужно застонал, чуть сгибаясь.

— Твою мать! Вот сука!

Тут подбежала Стояна. Она пыталась помочь, яростно оттягивая их за распушившиеся концы своими маленькими ручками.

— Не надо! Лучше собери нам котомку с собой. Ясно?

Где же Хфитнир, твою-то мать? — мелькнуло в голове.

Работал, что одержимый. Дыма становилось всё больше. Запылала крыша, мне стало жарко.

Я старался. Очень. Не только ведь для себя. В груди аж клокотало от ярости. Если выберемся отсюда, то клянусь богами, что найду этих тварей и вырву им сердца.

Вновь подбежала Стояна. Она присела подле меня и опять попыталась помочь.

— Отойди и не мешай! — рявкнул я.

Ещё несколько минут, и вот она более-менее сносная щель. Через неё, хоть и с трудом, можно было просунуться одному человеку. До земли около вершка, в принципе проползти под полом реально.

Смущало другое — огонь. Брёвна слева и справа уже начинали дымиться, крыша над головой трещит, того и гляди рухнет.

— Я иду первым, следом ты. И не задерживайся! Ясно?

Стояна закивала головой, испугано оглядываясь по сторонам.

— Ну, храни нас Сарн! — я схватил мечи, лук и колчан, и полез.

Щепы больно оцарапали шею. Вот сука! Пролезет ли Стояна? Узковат проход. А неё животик… Твою мать, всё не слава богу!

Я опустился на холодную промёрзшую землю и отполз в сторонку.

— Давай! Живо! — крикнул внутрь Стояне.

Сам огляделся — никого. Скорее всего, Павел и Сом со своими парнями стоят у дверей.

Тут появилась голова Стояны.