Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

— Вы про нас говорите, когда упоминаете корову?

— Ну ты и сообразительный! — рассмеялся Рожинов. — Ещё есть какие вопросы?..

Семёна угостили козьим сыром. Виноградарь широко заулыбался и протянул следом ещё и кусок свежего хлеба.

— Бери, не бойся, — проговорил он совершенно без акцента. — Очень вкусно.

Прутик поблагодарил за щедрость и присел у стены. Тут сверху стал спускаться Бор.

Выглядел северянин каким-то недовольным. Даже сердитым. Он скользнул взглядом по работникам, ни на ком конкретно не задержавшись.

— Пойдём, — буркнул Бор рассевшемуся Семёну.

Тот вскочил и засеменил за северянином следом. При это быстро пытаясь доесть сыр и хлеб.

Снаружи их ждал Первосвет. Он лениво развалился на деревянной лавке, заложив руки за голову и глядел на горы.

— Уже? — вскочил он, заметив вышедших из дома товарищей. — Ну и как?

Бор отмахнулся, мол, и не спрашивай. Но пройдя каких-то пять-шесть шагов остановился и довольно резко бросил:

— Такого бреда в жизни не слыхал! Неужели, это последствие старости? Или он всегда такой был?

— Что приключилось? — приблизился Первосвет.

— Что приключилось? — Бор лишь на секунду задумался, а затем выдал: — Неудивительно, что этого Рожинова из Совета убрали. Такое намолотил, аж волосы дыбом! Всё что полезного от него можно было взять, так это то, где искать друида… как там его?.. тьфу!.. из головы вылетело… Заморочил мне этот дед башку.

Бор рыкнул по-гибберлингски. А потом вдруг сердито заругался на их непонятном языке. Семён с Первосветом переглянулись, но никто из них не решился на ещё какой-либо вопрос. Бор прямо-таки «кипел» от обилия эмоций.

Прутик сразу же вспомнил вчерашнюю стычку с ребятами Дюжева. Тогда северянин был куда спокойней, нежели сейчас. Правда своими вчерашними «манипуляциями» северянин напугал Семёна чуть ли не до нервного тика. Да оно и понятно. Не всякий поверит своим глазам, когда человек перед тобой вдруг начинает двигаться с такой неимоверной скоростью, будто он муха какая-то. Доля секунды — он тут, ещё чуток — он уже где-то слева.

— Куда мы сейчас? — поинтересовался Первосвет.

— В город. Найдём Бузу, а там… там, в слободку двинемся. Тут, в Погостовой Яме, ловить нечего.

Бор отчаянно махнул рукой и стремительно пошёл вниз к дороге. Следом потопал Первосвет. Честно говоря, последнему уже давно хотелось переехать Малиновку, да побывать в родном краю. Может на хуторок к родителям заглянуть и не удастся, однако чем Нихаз не шутит. Всякое может статься.

В Погостовую Яму вошли спустя где-то полчаса. Всю дорогу Бор молчал, что-то обдумывал, кидая косые взгляды на своих товарищей.

Последним плёлся Семён. Он с живым интересом в глазах разглядывал округу, тайно сравнивая сей край со своей деревушкой.

«А у нас… — сам себе рассказывал Прутик, вспоминая Заячье и его обитателей. Темы касались любых вещей. Вот к примеру: — Нет, наши яблоньки повыше будут! — или: — Земля у нас жирная. Кинешь горсть семян и сразу как попрёт… что бешеное…»

Так незаметно пришли ко двору Бузы. В невысоком каменном заборе виднелась аккуратная дверь, выкрашенная зелёной краской. Бор осторожно потянул за железное кольцо, тут же скрипнули петли.

— Эй, хозяева дома есть! — зычно прокричал северянин, входя в подворье.

Здесь мирно бродили куры. Откуда-то вылез лохматый старый пёс. Он лениво потянулся и затем побежал обнюхивать гостей, а именно Семёна, поскольку тот оказался ближе всех к собаке. Прутик, было, попятился, но тут же себя остановил, мол, негоже человеку какой-то твари блохастой бояться. Пёс сделал несколько шагов, радостно виляя хвостом, но тут он заметил Бора.

Собака застыла в лёгком ступоре, а потом понурив голову, засеменила назад в свой закуток.

«Даже животные его опасаются, — заметил про себя Прутик. — Вот уж действительно, странность какая».

Возле одного здания, судя по всему являющегося мастерской, лежала целая гора глины, уже очищенной от корешков, веточек, камней и прочего мусора. Вход внутрь помещения был невысокий, дверь хлипенькая. Первосвет, обогнавший всех своих товарищей, резко остановился и с каким-то удивлением стал глядеть на проём, словно оценивая, протолкнётся он тут или нет.

Из трубы над крышей стелился густой чёрный дым. Ветер подхватывал его и уносил в сторону домашнего виноградника.

— Для обжига посуды здесь применяют граб, — сказал Семён, кивая на целую стену пиленых поленьев. Они были аккуратно сложены недалеко от колодца. — Отсюда и название керамики.

Бор остановился, поглядел на дрова, потом на Прутика, и вдруг потянул носом воздух.

Тут скрипнула дверь и из темного нутра немаленькой гончарной мастерской выглянула крупная голова.

— Добрый день! — поторопился поздороваться Первосвет. Он стоял ближе всех.

Дверь раскрылась полностью и гости увидели хозяина. Это был полненький коротконогий человек с длинными черными усами, доходящими до груди, одетый в широкий кожаный фартук. У него было сморщенная потемневшая со временем кожа, сухие жилистые ладони. Семёну вдруг подумалось, будто это своего рода отпечаток ремесла, приведший к тому, что человек перед ними стал сам чем-то напоминать кусок высохшей глины. Позади него Прутик увидел раскаленный зев приземистой кирпичной печи, а ещё чуть в стороне полки, которые до самого потолка были заставлены знаменитой грабовской посудой.

— Вы ко мне? — с сильным акцентом спрашивал хозяин.

— А вы и есть Буза? — выступил вперёд Бор.

Гончар неспешно вышел из мастерской, а следом за ним показалось ещё трое человек разного возраста. Очевидно, помощники.

— Да… то аз эсте! Цова бы требля? — он почему-то перешёл на своё наречие.

Северянин нервно закусил верхнюю губу и повернулся к Семёну. Тот сразу сообразил, что от него требуется:

— Он спрашивает, мол, чего нам надобно?

Бор сощурился, и несколько по-иному (как показалось Семёну), глянул на него. Может, даже с каким-то уважением. Лёгкий кивок головы, как бы говорящий: «Ну, Прутик, давай, смелей». И тот зачирикал:

— Да рэцимо, вы хочатсе вьязыть ижделки у прэдграду? (Говорят, вы хотите отвезти свои изделия в слободку?) Пут той неварна. (Дорога опасная). Намо рэкли, надто жи вас ёсци потрэба за зашчитом. (Нам рассказали, что у вас есть необходимость в охране.)

Буза широко улыбнулся. Было не понятно, что его так развеселило: то ли акцент Семёна, то ли «подготовленность» гостей.

— Да, — закивал головой хозяин, переходя на канийский, — мы собирались отвезти в слободку у замка Валиров кое-что из своих ижделков.

— Слышал, вы отличный мастер, — заметил Бор. — Это же ваше клеймо: виноградная гроздь?

— Моё! — подбоченился Буза. — А что?