Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

Тот снова оскалился, словно подначивая: «Обоссался? Куда ж ты, храбрец-удалец?»

— Пошёл ты, сучара! — отвечал парень, крепче сжимая меч. — Шагай себе… не то пеняй на себя.

В ответ — грозный рык. Волк не боялся. Он, как опытный боец — показывал свою силу. Показывал, что может дать сдачи.

«А я, дурак, ещё и броню не надел… Жарко видите ли!» — парень готов был надавать себе тумаков, за подобную беспечность.

— Какого хрена? — сердито бросил Первосвет, не рискуя переходить на крик. В таком случае, волк мог принять это как сигнал к бою, как вызов. Тут же перед глазами встал образ Бора. Как бы он поступил? — Я… я… я тебя не боюсь! Слышишь? Вертел таких как ты…

Договорить парень не успел. Лошадь резко заржала — испугалась, не выдержала. И тут же мигом рванула с места. Первосвет кубарем полетел в траву, кляня себя за то, что не смог усидеть.

Дальше, как в тумане. В голове крутилась только одна мысль: только бы ничего себе не сломать.

Его тело громко шлёпнулось наземь. Но он тут же подскочил. А вот о меч выронил. Тот улетел куда-то в траву.

— Твою мать! Безрукий собачий хрен! — клял себя Первосвет.

Волк был доволен. В его поведении проявилась смелость и желание атаковать. Причём немедленно. Побег лошади, падение человека — всё это ему казалось знаками удачи.

Всё! Конец! — Первосвет почувствовал, как его кинуло в жар. Как руки и ноги стали чужими, непослушными.

Волк резко замолк, но всё ещё скалился. Сейчас он броситься. Вопьётся прямо в горло.

— Возьми себя в руки! Ты ж мужик! Каниец! — Первосвет встряхнулся и выставил левую руку вперёд. Правой же приготовился прикрывать шею. Волк ведь если что, будет метить именно сюда.

Прыжок, произошёл почти мгновенно. Укус здоровенных челюстей не достиг шеи. Зубы лишь оцарапали левую руку. Мало того, пальцы Первосвета ухватили волка за грудки. Потом потянулись к звериному горлу. Вторая рука цапнула за холку.

Казалось, это было удачей для Первосвета. Благодаря своей массе, парень устоял на ногах, не свалился на землю, да ещё сделал свой захват…

Но волк выскользнул и тут же пошёл на второй прыжок. Первосвет даже не понял, что сам стал делать. Он инстинктивно выставил руки вперёд, пытаясь вновь схватить волка за его горло. Получилось хоть и плохо, но более удачно. И это очень удивило нападавшую сторону. И ещё удивило следующее: когда вдруг на зверя сверху навалилась здоровенная человеческая туша, жёстко давящая книзу. Возможность вырваться таяла на глазах.

Первосвет давил изо всех сил. Кажется, даже ругался, кричал. Он боялся ослабить хватку. Боялся, что мощные лапы могут случаем нанести опасный удар в живот, или грудь. И тогда на землю вывалятся кишки и прочие внутренности и… и… и настанет конец…

Нет, этого нельзя было не допустить. Никаким образом!

Волк злобно рычал, клацал челюстями. Ему не хватало сил, чтобы вырваться из медвежьих объятий. Одна рука противника сжимала железными пальцами горло, другая давила вверх под челюсть, не давая той сделать удачный укус. Тело и лапы прижали, нет возможности вывернуться.

Волк чувствовал в своей пасти человеческую кровь… солоноватую… с металлическим привкусом… Но это было не то. Ведь его клыки не впились в шею жертвы, не разорвали артерию… Да и можно ли считать Первосвета жертвой? Вот, пожалуй, непоправимая ошибка. И если не вырваться — то… то… то жертвой окажется сам зверь…

Свет в глазах стремительно меркнул. Счёт шел на секунды… Силы иссякали. А гигант не ослаблял своих пальцев. Он навалился всем телом. Тяжёлым грузным телом… Дышал в ухо, натужно сопел… что-то кричал… да, кричал…

— Сдохни же, сволочь! — проорал Первосвет. Его глаза вытаращились в безумном желании убить врага.

И тот вдруг замер.

«Не может быть! — парень испугано глядел в потускневшие глаза волка. — Притворяется?»

Но зверь не шевелился. Не дышал.

С минуту Первосвет всё ещё оставался в таком положении, а потом позволил разжаться окровавленным пальцам.

Тело трусило мелкой дрожью. Зубы же отклацывали барабанную дробь. Первосвет попытался встать, но сил уже не было.

— Мать его так! — хрипел он, отползая в сторону, и продолжая обращаться к мертвому волку. — Я же тебя предупреждал! Говорил, чтобы ты уходил… Получил? А? Тварь нихазова! Сдох? Ты сдох?

Зверь не шевелился. Первосвет с трудом сел на колени. Перед его глазами всё закружилось, заскакало.

Последнее, что запомнилось, так это стремительно наступающая тьма… липкая неприятная тьма. И Первосвет, как он не старался, мгновенно провалился в глубокий колодец беспамятства.

Кто-то похрапывал на ухо и трепал за щёку. Первосвет открыл глаза и тут же зажмурился. Свет казался сильно ярким, хотя небо затянуло «выпачканными» облаками.

Вечерело. Громко стрекотали цикады. Доносился характерный стук неутомимого дятла, ищущего жуков-короедов.

Над лицом склонился конь, который несколько раз лизнул своего хозяина в щёку.

— И я рад тебя видеть, — прохрипел Первосвет. — Удрал? Бросил? Совести у тебя нет…

Животное тряхнула головой, уздечка тут же загремела металлическим перезвоном.

Первосвет откашлялся и попытался сесть. Это было трудно. Болело всё: руки, ноги, спина. Гигант осмотрелся, пытаясь понять степень своих ран.

Вроде выглядело не так уж плохо. На ладонях множество порезов, царапин, запёкшаяся кровь. Кожа чуток распухла. Пальцы на месте, ни одного не откусили… Порвана куртка, особенно рукава…

«Живой, и слава Сарну!» — Первосвет схватился за уздечку, и, громко кряхтя, попытался встать.

Это удалось сделать аж с третьей попытки. В голове всё ещё шумело. На негнущихся ногах Первосвет доковылял до тела волка, над которым уже кружились несколько мух.

— Получил своё! — злорадно прошипел парень.

Он чуть отдышался и затем принялся промывать порезы водой из фляги, памятуя, что звериная слюна может оказаться заразной.

Лошадь всё ещё сторонилась и нервно поглядывала на издохшего хищника.

— Рассказать кому — так не поверят, — хмыкнул Первосвет.

Он встряхнулся и принялся искать меч, улетевший куда-то в траву. Тут же подспудно вспомнилось про найденное письмо с печатью Айденуса. Оно валялось в нескольких шагах от места схватки.

— И куда эта сова летела? — бубнил под нос Первосвет.

Он несколько неуверенно попытался разломать печать, подумывая о том, что в данном случае поступает некрасиво. Письмо ведь адресовалось не ему, так что он вроде как не имел морального права его читать. Но с другой стороны, как узнать к кому летела сова.

Ровные строчки, вычурные буковки… Айденус обращался к командору Никитову. Послание было кратким. В нём говорилось о том, что на северо-западе Темноводья, за Малиновкой, в лесу Тысячи Крыльев, всполошились авиаки.