Сергей Чехин - Эльфовладелец

Продавец — крепкий высокий мужик в кожаном фартуке и соломенной шляпе, заметил мой интерес и помахал рукой. Эльфы подошли ближе и опустили паланкин. Клыкастая тварь просунула хобот меж прутьев и угрожающе хрюкнула.

— Не бойтесь, добрый господин! — гаркнул хозяин и хлестнул хонто по горбу. — Они смирные!

Судя по тому, как тварь посмотрела на обидчика, ни хрена они не смирные. Насадят на бивень и сожрут — глазом моргнуть не успеешь.

Всего в загоне сидело пятеро зверушек. Земляной пол ровным слоем устилало дерьмо. Вонял загон — аж глаза слезились. Но слишком уж заинтересовали меня эти твари. Силы в них не меряно. Можно в телегу запрячь или в плуг. Такой свин целый караван утянет и не кашлянет.

— Ромэль, что скажешь, — я решил проконсультироваться со знающим эльфом. На всякий случай.

— Тягловое животное. Поведение зависит от воспитания. Раньше люди ездили на хонто верхом. После войны пересели на наших единорогов.

— Серьезно?! Тут есть единороги?

— Не так громко, умоляю. Да, есть.

— А драконы?

— Если вы имеете ввиду древних пещерных ящеров — то да.

— Круто. Как думаешь, взять свинюшку?

— Кого, простите?

— Ну, хонто этого.

— Если брать, то только молодую самку без детенышей. Они наиболее покладистые и спокойные.

— Самки есть? — спросил я продавца.

— А как же. Вот эта вот, — мужик потыкал хворостиной стоящую поодаль скотину.

— Чек возьмете?

— Конечно.

— Ромэль, выпиши.

Эльф достал из‑за пазухи книжку, написал сумму, а я поставил визу. После чего двух рабов пришлось освободить от переноски паланкина. Добрый торгаш в честь покупки подарил мне толстую веревку. Из нее сплели лассо, кое‑как подцепили хонто за бивни и потащили из загона.

Иноземная свинина отчаянно ревела и упиралась всеми шестью ногами. Я не был уверен, что все десять рабов смогли бы сдвинуть ее с места. Поэтому решил попробовать по — своему.

В соседней лавке купил похожий на кабачок овощ за серебряную монетку. Присел напротив открытой дверцы загона и поманил животное.

— Иди сюда. Не бойся.

Хонто помотала лобастой башкой. Я услышал шелест одежды позади — охранник и дворецкий достали пистолеты и направили на тварь.

— Не, так дело не пойдет, — хмыкнул продавец. — Сейчас я ее кнутом выгоню.

— Отставить кнут! — рыкнул я. — А вы веревку бросьте.

Едва хватка ослабла, свинья попятилась назад. Я протянул ей овощ и позвал ласково, как собаку:

— Ко мне. Иди сюда, хрень клыкастая.

Зверушка посмотрела на сородичей. Те предпочли отвернуться и ковыряться хоботами в дерьме.

— Ну. Ты же не хочешь сидеть в клетке? Пошли, будешь жить у меня на плантации. Свинка, не бойся.

Хонто потопталась на месте и сделала робкий шаг вперед. Пятак мерно подрагивал, ощущая вкусно пахнущий (с точки зрения свиньи) подарок. Хрюшка приблизилась еще, откусила добрую половину овоща и отшатнулась в загон. Раздалось чавканье и довольное похрюкивание.

— Осторожнее, господин, — предупредил Ромэль. — У них очень острые зубы.

— Да я заметил.

Подношение пришлось хонто по душе. Вряд ли ее кормили чем‑то подобным. Скорее всего соломой и помоями. Она потянулась за добавкой, а я медленно отполз назад. Так продолжалось до тех пор, пока свинина наполовину не вылезла наружу.

На диковинную дрессировку собралось посмотреть половина рынка. Старшие хмыкали и качали головами — мол, совсем барин головой тронулся. Мальчишки улыбались и делали ставки — получится у меня или нет.

Хонто наконец вылезла целиком. Я положил огрызок под ноги и протянул ей ладонь.

— Господин! — забеспокоился дворецкий.

— Все нормально.

Мягкий шершавый пятак коснулся руки. Я был готов в любой момент отдернуть конечность, но хонто интересовало другое. Она взяла с земли кусок овоща и захрумкала. Я погладил ее по колючему ирокезу и пухлым щекам. В ответ услышал одобрительный хрюк.

— Поехали выбирать телегу, — с улыбкой сказал я, взбираясь на паланкин.

Люд загомонил. Мальчишки, победившие на ставках, дружно заулюлюкали. Под свист и хлопки мы направились к рядам с досками и прочими строительными материалами. Хонто послушно брела следом, метя землю длинным хвостом. Ни дать ни взять радостная собачонка.

— Как назовете? — спросил дворецкий.

— Свинья.

— Красивой имя. Благозвучное.

Я рассмеялся и натянул шляпу на лоб.

После покупки телеги стало понятно, что месячный бюджет придется переписывать. Три сотни золотом за отличную, крепко сбитую телегу с откидными бортами и железными рессорами. Жаба не душила совершенно. На благое ведь дело все пойдет. Да и на что еще я мог потратить состояние? На женщин? Вон их у меня сколько. На вино? Раньше обходился и сейчас обойдусь. Зато есть все шансы прожить короткую, но крайне полезную жизнь. Смогу ли я вытворять такое же на Земле? Сильно сомневаюсь. Хотя… Как знать, как знать. Но сначала надо вернуться.

Телегу нагрузили досками и толстыми рулонами ковров. Сверху купленные «на сдачу» ящики с инструментами. Топоры, пилы, гвозди и прочее. Пару раз мимо проходили богато одетые горожане и спрашивали:

— Что, тайр, ремонт затеял?

Приходилось приветливо улыбаться и кивать. Возможно, эти люди знали меня, не хватало еще оплошать.

Свинья сперва наотрез отказалась лезть в хомут. Пришлось купить ей еще большой и сочный овощ. После чего хонто позволила запрячь себя и дело пошло куда быстрее. Чтобы не толкаться, я велел Ганэлю отвезти груз в поместье, а сам продолжил осматривать магазинчики.

Последний пункт в списке покупок — нормальная одежда для рабов. И что‑нибудь особенное для Триэль. Не шибко роскошное, но определенно выделяющееся на общем фоне.

Я уже шагнул за порог ткацкой лавки, но услышал позади громкий лязг цепей. Обернулся — через улицу ползла длинная колонна ушастых невольников. Все закованы в колодки и соединены цепями. Редко на ком болталась изношенная набедренная повязка. В основном шли голышом. Ноги стерты до крови, на спинах следы от ударов.

Живой товар подгоняла небольшая группа людей в кожаных плащах. Они лупили пленников чисто из удовольствия, ведь эльфы шагали ровно и быстро, почти что строевым шагом.

Во главе — мужчины. Они выглядели совсем паршиво. Чтобы не портить весьма ценных женщин, погонщики отыгрывались на мужчинах и детях. Те плелись в хвосте, едва переставляя ноги. Было их немного, около десятка. Но больше всего меня поразило вот что: совсем юного парнишку волоком тащили по дороге. На его спине не осталось целых мест — сплошные рубцы. Парень явно потерял сознание, а может и вовсе умер, но конвоиры то и дело били его кнутами.

— За что его? — тихо спросил я.

— Молодежь строптива, — вздохнул Ромэль. — Некоторые наотрез отказываются подчиняться и жить в неволе. Предпочитают смерть.