Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

То же, что доложили Голове с перевала сразу следом за первым сообщением, не лезло ни в какие ворота.

Советник баронессы не просто так возвращался. Пёс с ним, что непонятно откуда. Но он же, ещё тащил следом длиннющий обоз всяческого барахла, включая сюда, и несколько семей вообще ж диковинных для этого края людей. И если наличие такого человека в обозе, как придворный модельер, ещё можно было хоть как-то понять, какими-либо странностями воспитания дворянки, то присутствие там же столичного ювелира из числа придворных правящего дома верхушки Северо-Западного герцогства, не лезло ни в какие ворота.

Такие люди, как доподлинно знал Голова, просто так с насиженного места возле трона не срываются. И если и двигаются куда, то за ТАКИЕ деньги, что говорить о нищете баронессы де Вехтор теперь может, лишь полный идиот.

Идиотом Голова не был. Потому и встречал сейчас баронский обоз лично. Стоя на смотровой площадке южной въездной крепостной башни, он внимательно рассматривал проходящие под ним телеги обоза, и чем дальше, тем больше мрачнел. Все его ранние предположения о беглых дворянах, желавших отсидеться в медвежьем углу в тишине и спокойствии, рушились на глазах.

Рядом привычно стоял друг Сила, по счастью ныне безмолвствующий. И картина происходящего в городе, по крайней мере, в ближайшую пару месяцев, явственно всплыла перед глазами.

— Чёртова ведьма.

— Наконец-то ты оценил её по достоинству.

— Тут и оценивать нечего, — угрюмо буркнул Голова. — Теперь все бабы в городе взбесятся.

— То есть? — непонимающе повернулся к нему Сила.

— Вот тебе и то есть, — угрюмо буркнул Голова. — Этот её Советник в своём обозе притащил ювелира и модельера. Так что теперь все бабы в городе с ума сойдут, бросятся одеваться и обуваться по последней западной моде. А заодно и цацки всякие примутся заказывать. А это не три медяшки десяток, если ты ещё не понял.

Это же, какой бесполезный расход для семейной калиты, — снова выругался расстроенный хозяин города.

Дуры! — с чувством, с полным знанием что говорит, горячо воскликнул Сильвестр Андреич. — Баба же как обезьяна с южных островов. Что пёстренькое увидит, то на себя и нацепит. А ты плати.

Вот, значит, как баронесса решила отомстить. Вздумала добраться до наших кошельков, — мстительно прищурил он глаза, глядя на большие тяжелогружёные возы проходящего сквозь надвратную башню баронского обоза. — Знает, стерва, куда больней всего можно ударить.

Смотри ка, — угрюмо буркнул он. — И возы свои татарские, огромные, притащил следом за собой. Я когда донесение читал, думал, что доносчик ошибся. Ну не может столько добра быть в одном обозе. Оказывается, ошибался я, а не он. Ещё как может.

Это, если я не ошибаюсь, те самые большие нефтяные платформы, которыми Сидор со своей компанией весь нам прибыток загубили, в бытность когда бароны устроили городу блокаду на перевале.

— Они самые, — помрачнев от неприятных воспоминаний, буркнул Сила. — Впрочем, количество добра на возу зависит от количества лошадей, впряжённых в упряжку. И от их качества. Слышал я, что тогда такие вот платформы и до двенадцати метров длиной были, таща просто невероятное количество груза.

— Нефти, — рассеянно поправил его Голова, не отводя взгляда с обоза. — Нефть они тогда возили, нам в пику. И хорошо тогда заработали, перебежав нам дорожку.

Как я его тогда до смерти не прибил, гадёныша, — недоумённо покачал головой Сильвестр Андреич. — Ума не приложу. Как мне только хватило выдержки и терпения. Не понимаю.

Однако, такие здоровые телеги, я вижу в первый раз. Наверное, теперь уже сами бароны стали лепить по образу и подобию Сидоровых.

— Воротный! — склонился Голова над краем площадки. — Живо сюда, с докладом.

Дождавшись когда старший воротный бегом подымится к ним на площадку, а потом ещё и отдышится, кивнул, разрешая докладывать.

— Сто человек с лишком. Э, — замялся он, — Сто двадцать один. Из них один лишь Советник знакомый. Остальные, согласно поданного разъяснения, обычная придворная шушера, что всегда отирается возле богатого дворянина. Лакеи, повара, постельничие всякие. Кузнец с подмастерьем. Но не нормальный, не то что наши, а златокузнец. Тот, что работает по золоту и серебру. Ещё их называют ювелирами. И какой-то непонятный гранильщик. Что это — не имею ни малейшего понятия. А на прямой вопрос барон не ответил. Сказал что не моего ума дело.

Ещё куча какой-то шушеры. Модельер, кожевенник и швец. Гильдейский, серьёзный товарищ, из тех, кого, если надо куда-то забрать, надо ещё перед тем здоровенный куш занести в ту гильдию. Недешёвый, в общем то.

Тем не менее, он здесь со всем своим семейством десятком своих подмастерьев. Народу чужого — жуть.

Врач ещё имеется. С дипломом какого-то их тамошнего смешного университета. Придворный, сманили с собой, когда покидали последнее пристанище, столичный город Торгового Союза. Зачем, непонятно. У нас же лучше врачи, и Советник это знает. Если только тот сам сюда не сбежал, прослышав про нашу академию. Но воз книг тащит с собой точно, я корешки книг из-под кожаного чехла видел. Толстые и много.

Обоз в сорок телег. Все загружены под завязку. Даже не так. Забиты под завязку. Оси телег аж гнутся от перегруза. И по шестёрке тяжеловозов на каждую телегу.

Сказал, что это не всё. Сзади ещё пара подобных обозов тащится. Будут через неделю, через две.

Кому-то достанется дополнительной работы на конюшне, — довольно ухмыльнулся воротный. — Две с половиной сотни одних только тяжеловозов, не считая конной охраны. И это лишь первая партия

Хе! — ухмыльнулся воротный. — Уходил босяком на одной конной двуколке, с десятком сопляков для сопровождения, а возвращается с целым обозом, стоимостью в немалое состояние. Может, ограбил кого или, хорошо расторговался.

Знать бы ещё чем, — бросил он вниз, на обоз, задумчиво заинтересованный взгляд.

— Что за охрана?

— Наёмники. Устьинская княжеская дружина, чуть ли не в полном составе. Они обычно нанимаются по зиме, кто куда возьмёт, когда их князь распускает свою дружину на зимнее кормление.

— Чудной он у них, этот князь Устьинский, — в восхищении качнул воротный головой. — Распускает, дурак…

— Короче, — сухо оборвал его Голова.

Слушать разглагольствования дилетанта о вещах, в которых тот не разбирался и которые того не касались, было лениво. Как, впрочем, и стоять дальше здесь, на верхней площадке. А с Устьинскими князьями всё было понятно с самого начала. Негласно брало поречное дворянство барона фон Дюкса под свой плотный контроль. Только и всего.

И это уже была далеко не первая ласточка. Стоит лишь вспомнить осеннюю эпопею с поречным рыцарством и чем всё там закончилось. До сих пор аукается, а кое-кого из тех рыцарей, так до конца и не удалось выгнать из города, прижились.