Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

В своё время, Добрыня не раз попадался на подобную удочку недобросовестного покупателя, частенько недосчитавшись по возвращению шкатулки многих из представленных там предметов. Не беда. Как правило, хозяева потом горько жалели о случившемся, оплачивая иные поделки по вдвое, а то и десятикратно завышенной цене.

Так что о судьбе шкатулки, и о его ценном содержимом, мастер не беспокоился.

Каково же было его изумление, когда внутри вернувшейся шкатулки не заметил ни малейшей недостачи. Даже мелкие простенькие серёжки оказались на месте, на что обычно оказывалась так падка избалованная прислуга вот такой вот полунищей баронессы.

Последнее было более чем странно, и наводило на самые нехорошие мысли.

Действительность грубо сломала привычные стереотипы мастера.

Визит к баронессе был назначен ему на третье утро по прибытию. Рано на утро, что явно свидетельствовало о царящих здесь деревенских нравах и что та явно торопится.

— «Вот и хорошо, — была первая мысль мастера. — Раз торопится, значит и цену возьмём стоящую. Будет хоть за что тащился в такую даль».

То что он увидел, входя в дом баронессы, полностью подтвердило сложившееся первое впечатление. Нищета! Нищета и убожество. Самая простая домашняя обстановка. И при том огромное желание выделиться, если судить по первоначально озвученному предложению.

— Что ж, — одобрительно кивнул он в ответ на первые приветствия и первые высказанные претензии. — Я понимаю ваши требования. И в том, что вы говорите, главное то, что мои работы Вам понравились. Это главная основа для нашего дальнейшего обоюдовыгодного сотрудничества. Сейчас остаётся лишь обговорить цены и можно приступать.

Надеюсь, материал в потребном количестве у Вас присутствует. Цены на готовые изделия указаны в том листе, что перед вами. Они немного разнятся с первоначально оговоренными, но тут уж ничего не поделаешь. Слишком далеко вы забрались, уважаемая баронесса. Если всё вас устраивает, готов немедленно приступить к исполнению.

Покровительственный тон и…, взгляд. Пренебрежительный, полный лёгкого презрения взгляд, мельком брошенный мастером на юную баронессу, он постарался скрыть, чтоб не вводить в соблазн молодую дворянку. А то кто их знает, эту шляхту с их гонором. Всякое может быть, коль, что не понравится.

Старый мастер был опытным царедворцем и рисковать не собирался. А собственное мнение? Что ж, своё мнение можно было отложить и на потом. Когда он, сидя за столом трактира «Рыжий кот» у себя дома в столице, будет со смехом рассказывать друзьям как раздел буквально до нитки какую-то провинциальную красотку.

Страшный удар кулака справа в голову, мастер пропустил.

В себя он пришёл уже на полу в луже разлитой вокруг ледяной воды.

— Очнулся?

Перед плывущим, размытым взглядом мастера покачивалась кругами непонятное серое что-то, через которое размытым коричневым пятном проступало сильно загорелое старческое лицо, изрезанное глубокими кривыми морщинами.

— «Ведьма, — пришло чёткое понимание. — Влип».

— Где я?

— Там же. Добавить, чтоб быстрее приходил в себя?

— Не надо. Всё понял.

— Хорошо. В следующий раз не будешь так нагло себя вести перед хозяйкой, не будешь на неё пялиться, и не будешь менять согласованные цены. С тобой договорились один раз о цене, вот и придерживайся договорённости. Здесь таких перемен не любят. И не думай, пидор, что здесь в глуши мы не знаем, сколько стоит самая простая висюлька с рядовым камушком.

— Я не пидор.

— Ты будешь тем, кем я скажу. И столько, сколько я определю. А откроешь ещё раз без разрешения рот, ещё получишь.

Undestand?

— Что?

— Понял, спрашивают?

— Понял.

— Надеюсь, — проворчала старая амазонка, с кряхтением подымая безвольное тело ювелира и с грохотом пристраивая его на мокром стуле.

Отстранившись, она несколько раз несильно хлопнула тыльной стороной ладони по лицу мастера.

— Клиент готов.

Перед плывущим ещё взглядом мастера постепенно выступило из сумрака красивое лицо его юной нанимательницы.

— «Кажется, я чутка ошибся, — флегматично констатировал про себя мастер. — Как бы мне вообще получить то, что обещано. И хорошо бы потом унести отсюда ноги. Живым».

Про семью свою, в тот момент он даже не подумал, прекрасно отдавая себе отчёт, что, если придётся бежать, своих ему придется бросить. И судьбе их в дальнейшем уже не позавидуешь. Обычное, впрочем, дело для той стези придворного ювелира, которую он выбрал ещё в юности.

— «Хорошо, что старшенького выделил, и дома оставил, — пришла холодная трезвая мысль. — Вернусь ли сам — сомнительно. А так, будет кому род наш продолжить».

— Подумали, — донёсся до его плывущего сознания звонкий мелодичный голос. — Вижу что подумали. Очень хорошо. Надеюсь, больше таких подарков мне от вас не будет.

Подняв со стола перед собой какой-то исчерканным свинцовым карандашом листик, молодая баронесса с презрительной брезгливой миной бросила его на стол.

— Вы, конечно, можете считать себя за исключительного мастера. Может так оно и есть, это дело вкуса. Но вопрос цены на то, что вы будете для меня тут делать, согласован был с вами ещё до вашего отъезда сюда. И менять его — не рекомендуется. И так ваши цены, по отношению к средним, задраны минимум процентов на двадцать. Ещё больше их подымать, чуть ли не вдвое, — вот это уже наглость. Поэтому, не обижайтесь, что с вами так грубо обошлись.

— «Интересно, она челюсть мне сломала, или это так, общее онемение?»

— Надеюсь, инцидент исчерпан? — чуть склонив голову к плечу, юная баронесса с интересом глядела в плывущие глаза мастера.

— Исчерпан, — проскрипел тот. — Всё понял. Готов исправиться и немедленно приступить к исполнению.

— Немедленно не надо, — холодно проговорила баронесса. — Придите в себя, оправьтесь. Отдохните после дороги, час, два, три. Сходите в баню, смойте с себя дорожную пыль. А завтра с утречка и приступайте.

— Задачу вам поставит Илона Бережная, что так заботливо помогла вам очнуться.

Скосив глаза в сторону, мастер с тоской посмотрел на крупные, натруженные ладони той, что подняла его с пола. Сейчас свободно лежавшие на столе, они неудержимо притягивали к себе взгляд.

— На руки не смотри, — хмуро бросила амазонка. — Ещё маникюр, педикюр не сделала. Так что смотреть там, пока что не на что.

— А если думаешь, кто тебя по морде ласково треснул, то обрати внимание на тех кто справа.

— И тех кто слева, — ухмыльнулась понимающе старая амазонка, глядя на изумлённого до ступора мастера.

Молоденькие, совсем юные девчонки равнодушно смотрели на мастера. И лишь теперь, когда он пригляделся, стали заметны те несуразности, на что он не обратил внимания сразу. Стылые холодные глаза матёрых убийц. Опытных, судя по равнодушию на неподвижных лицах. И руки, все в цыпках и трещинах, помороженные на морозе искалеченные женские руки. Глядеть на которые было просто страшно.