Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

Это собравшиеся там, на посиделки парни и девчата из слободки за ручьём разогревались танцами, готовясь к долгим ночным чудесам этой дивной ночи конца рабочей недели.

Громкий металлический звон нарушил мёртвую тишину двора.

— Тс-с-с, ты кулёма, всех разбудишь.

— Сам ты кулёма. Ты мне ногу отдавил, раззява косолапая, — еле слышный сдавленный шёпот нарушил мёртвую тишину заднего двора. — Глянь. Оно?

— Оно! — радостно повысил голос первый.

Резкий свет прожекторов внезапно со щелчком залил потоками слепящего электрического света двор и ярко высветил замершие посреди куч ржавого металла две невысокие, сгорбившиеся от неожиданности щуплые фигурки.

— Так-так-так-так, — послышался со стороны ближнего сарая громкий насмешливый голос. — Грабим, значит?

— Да ты чего Кур. Какое грабим? Так, мимо шли, в гости зашли. Посмотреть. Нет ли у тебя чего ненужного. Сперва думали сами взглянуть, а потом уж к тебе. Так что, никакого нарушения закона. Чисто деловой визит.

— Так-так-так. Кто тут у нас такой деловой? Ба-а-а! Сам начальник контрразведки! Васечка! Профессорский пестун! Попался!

Громкий весёлый гогот здоровых весёлых мужиков, раздавшихся со всех концов обширного заднего двора, ясно показал, что гостей тут явно ждали.

— Давно тебя ждём-с, давно. Как начал ты шнырять возле моего двора, так я тебя и жду. Извёлся уж весь, дожидаючись.

— А второй кто? Ба-а-а?! Не ожидал. Колька! Молчун. Ты-то как с этим щеглом тут оказался?

— Дело у нас к тебе есть.

— Делами днём занимаются. В горнице, за чашкой чая. А не глубокой ночью, посреди помойки, пойманным на месте преступления.

Быть тебе поротым Колька Молчун. За то, что связался с неподобающей компанией.

— Не думаю, — невозмутимо отозвался Молчун.

— Это кто тут ещё неподобающая компания? — возмутился первый голос. — На себя посмотри, ржавая вонючка. Сначала умойся.

— А ты, Васька, заткнись. С тобой разговор утром будет. А пока посидишь до утра в холодной, подумаешь. Что ты врать будешь утром на вопрос: «Что вы оба тут делали ночью и тайком?»

— Да мы тебе и так скажем, — мрачно проговорил Колька, глядя на подходящую к ним смутно видную сквозь яркий свет огромную фигуру кузнеца. — Сейчас и без всякой холодной.

Нам надо было посмотреть остовы купленных тобой пять лет назад грузовиков, которые ты сначала собирался восстановить, а потом бросил. Вот и захотелось нам узнать. Подойдут ли они нам, или они действительно ржавый мусор, не стоящий усилий?

— А зачем они вам?

— Не твоё дело, — влез в разговор Васька. — Надо.

— Мы у тебя покупать пришли, а не грабить. А перед этим хотели удостовериться, что они у тебя есть и в каком качестве.

— Да выруби ты эти прожектора! — раздражённо воскликнул он. — Ничего ж не видно, слепит.

— На то и рассчитано, — довольно хохотнул кузнец.

— Вырубай, — махнул он кому-то рукой. — Поймали зайцев, теперь можно и заряд в аккумуляторах сэкономить. Чай, денег стоит.

Упавшая кругом после яркого слепящего света темнота и тишина были словно ватное одеяло, павшее им на головы.

— Ослепнешь, с такими твоими прибамбасами, — сердито проворчал Васька. — Обязательно надо было так развлекаться?

— С тобой иначе нельзя, — отрезал Кур. — Ты шкодник известный. А теперь давай, выкладывай. Зачем пришли?

— Сказали ж тебе, за грузовиками.

— Хватит врать, парни. Будете дальше упираться, ей Богу, посажу в холодную. До утра посидите, утром расскажите. Мне не к спеху, я могу и подождать. А вас наверняка ещё девки в посаде ждут на гулянки. Так что давайте, колитесь.

— Это правда, Кур, — негромким голосом возразил Колька. — Нам действительно нужны старые рамы от двух твоих грузовиков. От тех, что ты откуда-то давно притащил, и с тех пор они у тебя так и ржавеют на заднем дворе.

— На помойке, — тут же влез со своими комментариями Василий. — А значит, тебе они ни к чему. Продай нам свой металлолом. Тебе они не нужны, а нам с Колькой надо. Мы их почистим, мотор поставим и будем девчат на танцы и на речку купаться катать.

— Моторы часом не те, что приценивались у Ревяки Непея? Слышал, слышал.

— Заложил-таки, гад сутулый, — разозлился Васька. — А говорил: «Никому, никому». Трепло.

— Кому трепло, а кому и друг старый, — развеселился кузнец.

— Значит, мотоциклов вам уже мало, грузовик подавай? Что, места для девок уже не хватает? — гулко расхохотался кузнец

— Хватит ржать. Продай остовы. Мы тебе денег дадим. Много. Пары золотых, думаю, хватит? По золотому за каждый остов.

— Сдурел!? — неподдельно возмутился кузнец. — Да тут одного металла под пару сотен кило будет. Да редуктора целые, все в масле, да вся ходовая практически в сборе. Ставь колёса и езжай. Машина считай что, на ходу. Пару досок на кузов, кабину покрасить и хоть завтра можно на улицы выпускать.

Мне они и сами нужны.

— Ха! Моторов то нет. Нет, и не будет. Двадцать тысяч целковых за пару плёвеньких моторов жаба душила выложить! Так что вся твоя ходовая — фуфло. Цена у него — как у металлолома. Два золотых!

— Сам ты фуфло, Васька. Скажу Ревяке, хрен вам продаст, а не моторы.

— Плевать. Танковые дизеля поставим. Их у нас много.

— Пацан! Что ты понимаешь в технике.

— Да уж поболе твоего. У меня мотоцикл есть, а у тебя нет. Я водить умею, а ты нет. Так что я поболе твоего в технике разбираюсь. По крайней мере, я на своей мотоцикле езжу, а не храню ржавой на помойке. Видал, как мы прошлой субботой с Колькой на наших цундапах рассекали по выпасу возле речки? Учись! Это тебе не по твоим железкам молотком тупо стучать. Тут соображалка нужна. Чуть зазеваешься и ага!

Так что, продай нам свои два ржавых остова и отвали. Два золотых.

— Да что ты всё заладил, — возмутился кузнец. — Два, да два. Две тысячи! За каждый! Две, или отстань, не продам.

— Две тысячи! За каждый?! Тю-ю-ю! — возмутился Васька. — Сдурел! Пятьсот! За оба!

— За пятьсот я и сам на них моторы поставлю, и денег не пожалею. И сам буду девок на речку купаться катать. Тысяча девятьсот!

— Ты?! Старый ты уже девок катать. Каталка уже небось не подымается. Вон, мозоль трудовой на спине вырастил, горб называется. Да и на пузе пивное брюшко намечается. Давно в зеркало то своё хозяйство разглядывал, кататель? Девки таких горбатых да брюхатых не любят. Да и жена у тебя есть. Узнает, скалкой прибьёт. Девятьсот!

Поджарая мощная фигура кузнеца, столь разительно отличалась от только что перечисленных Васькой недостатков, что у того от возмущения даже дыхание перехватило. Чем немедленно воспользовался Васька, тут же подробно перечислив все несуществующие физические дефекты и пороки, как фигуры кузнеца, так и их будущей покупки. В связи с чем, цена которой теперь никак не могла быть больше ранее озвученной и тут же упала снова… до восьмисот.