Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

— А так, как это сделала ты, без предупреждения, ввалилась средь ночи, шум, гам, давай-давай, скорей-скорей. Шмяк одну тарелку об пол. Бряк другую. Так, дела не делаются.

— Что хоть случилось-то, что тебе так срочно понадобилась куча подарков.

— Я еду на свадьбу. И у меня там встреча с кучей родственников.

— Всего то? — изумился Марк. — Тогда чего ты там копаешься? Бери всё подряд, а потом на месте разберёшься, кому что. Смотри только, чтоб цветочки на тарелках по цвету не совпадали, и точно не ошибёшься. Тут всё разное. Даже сами тарелки одна по отношению к другой разные. Двух абсолютно одинаковых нет. Сказано же — брак! А ты всё не верила.

— А почему до сих пор не выбросил?

— Ещё чего. Тут постоянно толпы народу топчутся и что-то себе да выбирают. Одному одно, другому другое. Так по мелочи, по одному, по паре предметов брак постепенно и продаётся. Он же у нас тут по дешёвке идёт. Считай что за десятую часть от продажной цены. Вот народ в двери и ломится.

— Это для меня он брак, а сами люди этого не понимают. Не видят! Не видят красоты! Вот и платят втридорога за откровенную дребедень.

— А если у меня хорошие родственники? Такие, кому не жалко и красоту подарить? Где мне на них набрать подарков?

— Точно не здесь, — устало зевнул старый мастер. — Заказывай и подходи где-то через полгода. Будет тебе эксклюзив, — равнодушно проговорил Марк. — Как раз к тому времени мы заказ Куницы выполним по его броневым иллюминаторам, очередь и освободится. Тогда и твоими родственниками можем заняться.

— Через полгода не надо, — вдруг улыбнулась Белла. — А Куница подождёт, как впрочем, и все остальные. А вот родственники ждать не будут.

— Так что, высвобождай своих мастеров, и готовьте мне предложения. Буду через неделю принимать ваш эксклюзив.

— С Сидором и Куницей сама будешь разбираться. И про Кондрата с его пульками к арбалетам не забудь, — ткнул в её сторону указательным пальцем Марк. — И чтоб на меня ничего потом не валить. Иначе точно обижусь, и тогда одними лишь извинениями уже не отделаешься. Я потребую восстановления художественного цеха и выделения достаточных средств на содержание как минимум пяти мастеров в течение пяти лет.

— Нет, — вдруг необычно посерьёзнела Белла. — Пятью не отделаешься. Не менее дюжины. И с завтрашнего дня чтоб все сидели в отдельном помещении. Финансирование — без ограничений. Творите что хотите, но чтоб результат у меня был уже завтра.

Марк, — медленно, просительно протянула Белла. — У меня свадьба. У меня очень, очень важное лично для меня мероприятие. И мне надо показать товар лицом. Всё что я могу. Там будет очень много важных шишек со всего Поречья. Там будут Подгорные и Устьинские князья. Там будет герцог Северо-Западный. Промышленники из Торгового Союза. И если хочешь прогреметь по всему миру, сделай, пожалуйста, эксклюзив. Такой, чтоб все ахнули. И чтоб ни один не повторился. Ни в чём.

И тарелки в сервизе, должны быть и одного размера, и в один цветочек. Ты меня понял, — ткнула она ему прямо в нос свой пальчик.

И после этого, твой художественный цех будет работать днём и ночью. И снимать штучных мастеров с художественной работы на рядовые поделки вроде пулек к арбалету никто уже не будет. Ты получишь не художественный цех. Ты получишь завод. Это я тебе обещаю.

Тебе это надо? Надо. Работай!

Первого мая свадьба у моей 'заклятой подруги', и до того, надо разорваться, а выпрыгнуть из собственной шкуры.

В общем, ты понял.

Казалось, Белла взглянула в самую суть старого мастера, внимательно поглядев тому в глаза. Каких-то несколько мгновений помолчав, она молча развернулась и быстро вышла из двери кладовки. Старый мастер так и застыл, задумавшись о сказанном. А больше о том, что баронесса ему не сказала, но что открыто, прямым текстом читалось меж строк.

— Похоже, в цех по производству пулек придётся набирать двойной штат, — тяжело вздохнул мастер. — Времена впереди предстоят те ещё…

Обратно Белла с Марком встретились не через неделю, через две. До того дела так закрутили Беллу, что минутки свободной у той не было, чтоб вырваться. Не говоря уж о двух, трёх свободных днях, для такой дальней поездки, как на стекольный завод.

— Ну, вот и я. Принимайте гостей, — весело поприветствовала Белла Марка, встречавшего его как обычно возле крыльца своего дома.

— Извини, Марк, что так припозднилась, но, поверишь, времени не было свободного к вам заехать. Дела, всё дела. Даже на детей времени уже не хватает, чего уж там говорить о твоём стекле.

Не раздеваясь, она решительно прошла в дом, и широко распахнув двупольную дверь гостиной, застыла на пороге ярко освещённой солнцем комнаты.

— Я так вижу, вы уже подготовились, — сразу перешла она к делу.

Застыв у порога, она замялась, словно не зная с какого боку начать, и чуть поколебавшись, двинулась от двери посолонь.

Пройдя дважды всю комнату по кругу, она остановилась перед группой пожилых мастеров стеклодувов, молча наблюдавших от порога за её перемещениями по комнате, и немного помолчав, негромко произнесла.

— Не пойдёт. Красиво, но не пойдёт. Нет изюминки. Для какой-нибудь Императрицы Ящеров — более чем достаточно. Чтоб прогреметь по всему Поречью — мало. Мало, господа мастера. Мало!

— Ну, так времени было мало, — раздался из толпы чей-то недовольный голос. Всего неделю дали. Что тут сделаешь?

Как при таком малом числе пять уважаемых всеми мастеров вдруг разом превратились в толпу неорганизованных, ругающихся меж собой людей, было непонятно. На что Белла тут же обратила их внимание.

— Плохому танцору яйца мешают, господа, а плохому мастеру времени не хватает. Работайте. А то, что вы тут мне представили, отнесите в ту комнату, откуда меня так любезно в первый раз выгнал наш Марк Иваныч. Там, этому самое место. А мне надо лучше. Лучше и красивей. Так что, работайте. Работайте!

И не прощаясь, Белла решительно раздвинув плечиком недовольно заворчавших мастеров, быстро вышла из дома. Грохот захлопнувшейся входной двери громом прогремел по всему дому, заставив всех вздрогнуть. Глухой стук копыт лошади по недавно выпавшему снегу и скрип полозьев отъезжающей повозки, окончательно их добили, заставив крепкие рабочие фигуры уныло поникнуть.

Яркая полная луна холодной мартовской ночи, заливала мертвенно белым светом обширный удивительно пустынный и тихий задний двор кузницы Кура Белого, давая контрастные, резкие тени, в свете которых высящиеся кругом груды какого-то железа представляли собой самую натуральную свалка ненужного никому металлолома. И лишь издалека, из кожевенной слободы, доносились сюда слабые звуки весёлой гармошки трёхрядки, весело что-то наяривавшей.