Татьяна Гуркало - Второй верхний предел

Спорить с ними не стали. Какая разница кто и к кому приведет? Главное найти. Желательно и того и других.

Направление поисков пыталась вычислить Феринэ, не без помощи помощников. Как приведенных с собой, так и в добровольно-принудительном порядке подобранных среди магов императора. Что-то у них там не ладилось. Черная лиса ходила злая, успешно распугивала любопытных придворных и, похоже, поставила себе цель стать прообразом злобной ведьмы в местных сказках. Всем остальным избавиться от пристального внимания столь успешно не удалось. К Тиашу даже какие-то девицы приставали. Видимо приняли его за юного лоботряса способного ради смазливого личика поделиться чужими тайнами. Остальных не трогали. Видимо толпа мрачных парней на подвиги прелестниц не вдохновляла.

Все шло тихо и спокойно, излишне спокойно, как параноидально твердил Ленок. Ему все казалось, что это затишье перед бурей, и кто-то совсем рядом готовит большую гадость, а они не видят.

Кошка Тошиминэ, как ни странно, была с ним солидарна. Она беспокоилась, ходила кругами и боялась уснуть, потому что должна была оберегать сон своего хозяина. А вдруг он решит лечь спать раньше, чем она проснется. Еще кошка почему-то постоянно принюхивалась к Леноку. Что-то с ним было не так. Но что именно, не смогла понять, ни кошка, ни Тошиминэ, ни Санья. Феринэ трогать так и не решились, возможно, напрасно.

А спустя еще три дня буря разразилась. Но, наверное, совсем не та, которую так ждал Ленок.

Сначала побледнело фальшивое солнце, что обеспокоило дворцовых слуг. Заставило их носиться по коридору, орать на помощников, не обращая внимания на присутствующих поблизости высоких и благородных. На улице вообще творилось что-то невообразимое. Там с одинаковой скоростью носились и слуги и аристократы. Первые пытались навести порядок. Вторые чего-то требовали, пытались завести своих лошадей с самую основательную и прочную с вида конюшню, найти укрытие для саней, карет. Некоторые в итоге махали рукой и отправлялись в город, видимо в свои дома, возле которых места для имущества были.

Потом над далеким лесом, темной полосой разграничивающим белый снег равнины и светлое небо, появились облака. Сначала столь же белые как снег, постепенно они серели, темнели, пока не слились цветом с лесом. Слуги забегали еще активнее, на попытки близнецов выяснить, что же происходит, они реагировали невнятными воплями и агрессивными требованиями оставить их в покое.

— Снег, — сказал Ленок все это время стоявший возле окна как памятник самому себе. Даже не пошевелился ни разу. — Очень много снега и ужасно холодный ветер. Сильный ветер.

Хаски неопределенно пожал плечами. Снег так снег. А ветер, это даже хорошо. Почему-то ему казалось, что его внутренний ветер с удовольствием потанцует с тем ветром, что несли с собой черные тучи уже заполонившие половину небес.

А еще он чувствовал, что эти тучи неправильные. Слишком темные и густые, какие-то не зимние. Хотя кто знает, возможно, в этом мире только такие и бывают. Вон во втором верхнем погода вообще меняется, без какого либо на то основания, облака берутся неизвестно откуда, могут мгновенно растаять, или спустить на долину туманом, вместо ожидаемого дождя. А снег с гор вообще никогда не спускается и то, что в городе называют зимой, здесь в лучшем случае примут за осень. Это если какие-то деревья соизволят листья сбросить.

Неправильные тучи приближались. Слуги, наконец, набегались и куда-то пропали. Во дворце заперли все двери. Высокие и благородные затихли. Казалось, люди приготовились к отражению нападения.

И оно произошло.

На мгновенье все затихло. Тучи, казалось, замерли, а потом скачком приблизились.

И мир за окнами исчез, сменившись снежной круговертью и гудящим ветром.

Ветру хотелось сражения, а люди от него спрятались. Он пытался ломать деревья, забраться под крышу и заставить ее взлететь, как огромную, нелепую птицу. Он стучал в окна, угрожал и требовал. А дворец в ответ оживал. В коридоре послышался чей-то смех, потом появились разговоры.

— Буря не столь сильна, как они боялись, — задумчиво сказала Тэйтэ. — Но на улицу все равно никто не рискнет выйти. После таких бурь частенько находят трупы высоких и благородных. На одних якобы падают ветви деревьев, другие сами куда-то неудачно сваливаются, третьи находят безумных грабителей, решивших поискать себе клиентов среди метели. Так что вряд ли выйдут, будут грызться здесь как пауки в банке. Может даже кого-то отравят.

— Весело, — мрачно оценил сказанное Ленок.

Ветер гудел и бесновался. За дверью кто-то ходил, казалось, этот кто-то просто боится постучать в дверь гостиной отданной пришлым магам.

— Раздражает, — проворчал Ленок.

На него никто не обратил внимания.

Большинство помощников, и удостоившихся чести побывать в этом мире рядовых стояли у окон и пытались что-то рассмотреть в снежной круговерти. Феринэ со своими помощниками так и не появилась, хотя Ленок лично ходил ее приглашать посидеть со всеми, и попытаться дружно подумать. Впрочем, он все еще не терял надежды на то, что она появится, поэтому и молчал, игнорируя все попытки кого бы то ни было поделиться наблюдениями. Мрачно молчал. Словно что-то сумел понять и теперь ждет, пока оно дойдет до всех остальных. Хаски даже почувствовал себя нерадивым учеником в школе, одним из тех совершеннейших тупиц, которые так раздражали учителей.

Зачем Леноку понадобились эти посиделки весьма интересный вопрос. Было похоже, что он все еще пытается найти подтверждение своим догадками, которыми не желал делиться. Словно боялся, что его высмеют. Хотелось бы посмотреть на того самоубийцу, что рискнет смеяться над командиром фиолетового сектора.

— Раздражает, — повторил Ленок.

Его словно услышали.

В дверь тихонько постучали.

Командир фиолетовых недовольно на нее посмотрел и мрачно улыбнулся. Похоже, он решил выместить на осмелившемся стучать все свое раздражение.

Сой, повинуясь взмаху рукой своего командира, бросился к двери, шустро ее открыл и на что-то изумленно уставился.

— Отойди, мальчишка, — хрипло и недовольно велели из коридора.

Сой оглянулся, растеряно посмотрел на Ленока, заставив всех находящихся в комнате подобраться и приготовиться к неприятностям, и отошел. Даже дверь придержал.

Фигура закутанная в темную широкую тряпку с капюшоном поспешно вошла, пока первый фиолетового сектора не передумал. Капюшон, не смотря на то, что его хозяин находится в помещении был натянут едва ли не до подбородка, даже было непонятно как этот человек ориентируется в пространстве. Угрожающе вошедший вовсе не выглядел. Он прихрамывал, казался худющим и жалким. Но почему-то от него несло страхом. Неясно его или чужим. А еще он казался знакомым. Причем, не одному Хаски.