Татьяна Гуркало - Второй верхний предел

— Жалкий ублюдок, — посмаковал словосочетание недодемон.

— Ага, жалкий, — согласился Ленок. — Но только для себя. А препятствия я преодолеваю. Медленнее чем мне бы хотелось, но преодолеваю. В свободное от полезных свершений время.

Улыбка у командира фиолетовых получилась широкая и искренняя настолько, что недодемона перекосило от злости.

Бороться с самим собой бывает весьма занятно. Заставлять свой разум холодно и спокойно строить четкие логические цепочки, в то время, когда больше всего на свете хочется схватиться руками за жаркий осколок чужого умения-солнца и попытаться превратить его в часть себя. Заставлять себя действовать медленно и обдуманно, когда хочется все побыстрее закончить, желательно одним ударом. И чтобы яркая вспышка была. И гром.

А ведь смирение появилось только в тот момент, когда он осознал, что отныне он командир и отвечает словом и действием не только за себя. До этого он мог себе позволить быть шумным и бестолковым раздолбаем.

Интересно, кто именно сумел в нем рассмотреть где-то глубоко упрятанное смирение? Не Хатахан. Хатахан к тому моменту давно уже не был командиром и не жил во Втором Верхнем.

— Теперь о тебе, — попытался произнести как можно добродушнее Ленок. — О твоем мире. Твой мир ужасен. Он был плох еще в тот момент, когда ты был просто человеком, без всякого демона. Тебя ведь тогда кто-то любил, кто-то ненавидел, кто-то тобой восторгался. Нужно было просто оттолкнуться от этого и пригнуть выше себя. Это возможно, у меня ведь получилось. Так нет, тебе хотелось много и сразу, и ты променял этот мир на демона. Демона жрущего тебя изнутри, я же вижу. Скольких тебе пришлось убить, чтобы приостановить поедание тебя самого? Не помнишь, да? Оно того стоило? Что ты хочешь получить, завершив это безумное жертвоприношение?

— Я стану богом, — осклабился недодемон. — Вечноживущим, неуничтожимым и я буду над вами хохотать.

— Не будешь, — отмахнулся Ленок. — Если Щенок Арая прав, тебе будет подвластен какой-то из нижних пределов, потому что вверх таким способом не пробиться. Рассказывал он мне, как становятся божеством, жертвовать нужно вовсе не обладателями силы. Пожертвовать следует собой и врагом. Как-то так. Если я правильно понял.

— Ты враг.

— Нет. Я противник, это другое. Не важно. Ты можешь стать божеством. Точнее, тварью повелевающей демонами. Если я хоть что-то в этой жизни понимаю, после этого в каком-либо из верхних пределов ты задержаться надолго не сможешь и будешь здесь очень уязвим. Убить тебя, наверное, будет невозможно, но оно и не нужно. Раны богов никогда не заживают. А ты будешь очень уязвимым богом. Весело, правда?

— Уничтожу, — прорычал недодемон.

— Угадал, да? Твой демон это ведь знает. Но лучше поговорим о другом. О твоем мире. В котором ничего нет. Бесконечные смерти и демон, которому нужно есть. Демонам всегда нужно есть. Занятно, правда? Ты променял не лучший из человеческих миров на вечный голод. А все почему? Все потому, что ты идиот. Я это понимал, даже когда был совсем юнцом, младше Щенка Арая. Думаешь, Хатахан тебя вызвал из-за того, что хотел получить плащ? Ему плащ не нужен был, он от него избавился при первой же возможности. Понимаешь, он слишком добр. Он пытается всех спасать. Сектор и людей от тебя. Тебя он спасал от власти. Наверное, надеялся, что ты повзрослеешь и что-то поймешь. Подчиненные — это всегда ответственность. Рядовые секторов предназначены вовсе не для того, чтобы было кому принести выпивку командиру и умереть во славу его. Вообще командир, который позволяет своим подчиненным так легко умирать — очень плохой командир. Репутация и опыт, понимаешь? Репутация командира и опыт бойцов. Вот эти две вещи и делают сектор сильным и уважаемым. А вовсе не количество убитых тварей из разлома. Вообще это количество должно быть несравненно больше, чем число людей погибших при этом. Просто потому, что тварей, как и демонов бесконечно много. А нас все еще очень мало. Понимаешь? Все предельно просто. Для того чтобы что-то получить, нужно что-то равноценное сделать. Тебе. А не твоим подчиненным.

— Жалкий философский бред.

— Жалкий? — Ленок улыбнулся искренне. — Глупый болван. Я со своей философией командир, один из лучших даже среди командиров. А ты ходячая еда демона. Да, забавно. Очень забавно. Мы все это время ловили еду демона.

— Ты издохнешь, — прошипели в ответ.

Леноку даже показалось, что прошипели в два голоса. Словно одновременно заговорили оба обитателя тела.

— Ты это уже говорил.

Недодемон застыл, напрягся, а потом злобно оскалился.

— Ты меня отвлекал, — потусторонне произнес он. — Как наивно. Думал, я не почувствую их прихода?

— Самую малость отвлекал, — признался Ленок. — Ты ведь их почувствовал только что, когда они почти пришли. А не тогда, когда у тебя была бы еще уйма времени, чтобы подготовиться.

— Мне не нужно готовиться из-за каких-то детей, — высокомерно произнес недодемон и довольно шустро побежал встречать гостей.

— Тупица, — сказал Ленок, когда бодрый топот затих где-то вдалеке. — Один из этих детей дважды не позволил тебе завершить жертвоприношение.

Теперь следовало подумать о чем-то более достойном, чем попытки вывести противника из равновесия. Самосожжение, видимо, откладывается. Или отменяется? В любом случае, теперь от него пользы не будет. Значит, энергию, сохраненную для него можно использовать для чего-то другого. Чего-то более полезного. Над этим следовало подумать. Спокойно подумать. Не рваться вперед, не снимать защиту, не бежать на помощь. Пользы от его помощи, когда он в таком состоянии.

— Смирение, — улыбнулся Ленок. — И много льда. Холодного, прозрачного, без примесей засоряющих мысли. Что-то должно быть.

— Твою ж… — ошарашено произнес Тиаш, остановившись так резко, словно налетел на невидимую стену.

Хорошо, что третий помощник бежал первым и успел вырваться немного вперед. Нет, с одной стороны ничего хорошего. Свою жизнь он по-прежнему считает чем-то гораздо менее ценным, чем она есть на самом деле. Но с другой стороны. С другой стороны все, кто бежал за ним следом, успели замедлить движение. По разным причинам. Кому-то не хотелось сбить парня с ног. Кто-то разумно решил сначала выяснить, почему он ругается и только после этого принимать решение, стоит ли бежать дальше. А большинство среагировали как на приказ. Точнее, на предупреждение об опасности. И именно поэтому никто не вляпался в то, что начиналось практически у ног Тиаша. Даже удивительно, что он сам сумел вовремя остановиться.

— Твою ж… — не менее ошарашено поддержал Тиаша Хаски.

Кто-то за спиной выразился гораздо эмоциональнее и цветастее. Пейзаж впечатлял. Вовсе не пугал, и даже не вызывал тошноту, как несколько лет назад, когда Хаски довелось полюбоваться на людей размазанных каким-то хищником по россыпи камней. Наверное, потому, что в этом пейзаже все было несколько слишком, и разум не мог воспринимать оторванные руки, развешанные по веткам кишки и чью-то весело скалящуюся голову как останки когда-то живших и дышавших людей. Просто куклы. Замороженные части кукол. Декорации к непонятному представлению.