Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости

гладкий и тёплый, но его больше и...

Впереди и чуть слева медленно раскрылся огромный светящийся глаз цвета майской травки под

утренними лучами солнца. Глаз уставился на меня.

– Надеюсь, теперь ты не будешь кричать?!

– Мама... – Какое кричать! У меня дар речи пропал просто! – Ты кто?

– Ну, одно могу сказать абсолютно точно: я не мама. Если повезёт, папой есть шансы стать, но вот

мамой...

Против воли поддавшись насмешливому обаянию говорившего, засмотрелась на лукавый прищур

и... улыбнулась. Страх сгинул бес следа, хотя рационального объяснения этому не было.

– Так кто ты?

– Я бы сказал, да нельзя. Впрочем, думаю ты и сама догадаешься, когда придёшь в себя.

– И ты туда же, – расстроилась, – тоже ничего конкретного не говоришь и только пугаешь.

– Тоже? – вкрадчиво пророкотало существо, – А кто ещё?

– Да, есть тут одна богиня – отмахнулась, обеими руками отламывая кусок шоколадки, – может, и ты

бог?

– Значит, я всё правильно понял, – проигнорировав моё предположение, обрадовался кто-то, – и как

она?

– Кто? Богиня?

Глаз смотрел пристально и выжидающе. И что мне ему ответить? Скажу ‘стерва’ ещё обидится,

‘психопатка’ – тем паче. А кроме этого и говорить нечего.

– Эм... Она... красивая. Только нервная очень и никак не может внятно объяснить, чего хочет.

– Это она тебя привела сюда, – не вопрос, констатация факта.

– Сюда? – Я демонстративно огляделась. Кроме гигантского глаза, шоколадки ему под стать и меня

самой, ничего. – Куда?

– Я имел ввиду горы. – Усмехнулось существо и в яркой зелени напротив заплясали смешинки.

– Угу. А где я сейчас?

– В нигде, – ответил голос. – Это – мои горы и, когда ты упала, я немного изменил реальность,

чтобы познакомиться и поболтать.

– Нормально... То есть, когда мы потреплемся вдосталь, я всё-таки брякнусь с бог знает какой

высоты в реку? Любишь отбивные из копытных?

Пол под ногами задрожал и воздух наполнился густым, почти материальным смехом, от которого я

почувствовала себя человекообразным желе. Будь я помясистей, порадовалась бы возможности

‘растрясти’ жирок на халяву, а так лишь начала безостановочно икать. Хорошо хоть падать некуда

было! Если бы ещё земля под попой ходуном не ходила, было бы ещё лучше.

– Трусишка, – прогудело существо на удивление добродушно. – Всё хорошо будет. Пусть я сейчас не

в лучшей форме, но уж на такую малость силёнок хватит.

– А... Домой меня вернуть вы можете? – заискивающе протянула я, уже почти обнадёженная.

– Могу, но не стану. Не проси, девочка.

– Почему? – Едва не расплакалась я. А счастье было так близко! – Ну почему?!

– Прости, но без твоей помощи никак.

– Господи, да чем тебе-то я помочь могу?!

– Не мне, малышка.

- А кому? Эйлару?

– Эйлар это который? Твой спутник?

– Нет, это такой высокий и черноволосый войн.

– А... есть тут такой. В какой-то мере и ему тоже, – задумчиво отозвался голос. – Вы оба

преследуете разные цели, но в конечном счёте идёте к одной и той же.

– И к какой?

– Узнаешь, малышка. Совсем скоро узнаешь, а сейчас тебе пора. Мне сложно так долго

удерживать временной разлом.

– А...

– Мы ещё встретимся, – уверенно выдал невидимка и огромный глаз медленно закрылся.

Золотистая мгла резко сгустилась, стала плотной и вязкой, как кисель.

– Подожди! – попыталась отсрочить неизвестное я, – Это нечестно!

Липкое нечто замерло, прильнув к коже.

– Что именно? – виновато прогудело вокруг.

– Да всё! Меня против воли запихнули в чужое тело, выдернули из родного мира и ради чего?

Почему я должна помогать и тебе, и Эйлару, и белобрысой этой?! – отчаяние испуг

трансформировались в громогласное праведное возмущение. – С Эйларом ещё худо-бедно ясно. Я

сама не против ему помочь, но это – мои тараканы. А с какого перепуга из-за вас корячиться? Только

потому, что вам нужна моя помощь? Так мне тоже много чего нужно, но как-то никто особенно не

рвётся выворачиваться наизнанку ради воплощения капризов в жизнь!

– Не плачь, – голос окрасился растерянностью и тёплым дуновением ветра скользнул по плечам и

щеке.

Я и не собиралась распускать нюни, но как-то само собой получилось. Смахнув ладонью влагу со

щёк, непроизвольно всхлипнула и опустила голову, чтобы волосы занавесили лицо. Терпеть не могу

реветь на виду! А впрочем, почему бы и не пожаловаться, если невидимка так чутко реагирует?

Поджав коленки, обхватила их руками и дала волю слезам:

– Конечно... Чего от меня хотите – не знаю. Как этого добиться – не знаю. Сделали из меня не пойми

что в лошадиной шкуре! И даже шкуру выдали непрезентабельную! Ем через раз и каждый, как в

последний! Про качество еды вообще молчу, как дохлый окунь на сковородке!

– Успокойся, малышка, – попытался вклиниться в моё нытьё невидимка. – Потерпи ещё немного...

– Грязная, как гнилой огрызок в мусорном баке! – Не повелась я на искреннее сочувствие, –

Согреться не могу. Спать не дают. Стоит задремать, богиня к себе выдёргивает и нервы треплет!

Мало ей моих мучений, ещё и гибелью чужих людей угрожает и говорит’ я виновата буду! Не хочу я

вам помогать! Да за такое не помогать, а мстить нужно! Что я вам сделала-а-а-а-а...

– Ох... Ну не реви! Домой вернуть я тебя пока не могу, да и мешать младшенькой не имею права.

Прости! Но без тебя действительно никак! Зато когда поможешь, выполню любое желание. Вот

вызволите наследницу, проси чего угодно.

– А? Какую ещё насле...

Слова на мгновение застряли в горле, а вырвались из него уже жалобным ржанием. Не помог

слезоразлив...

Всхлипнув, в некоторой прострации уставилась на поток прозрачной воды прямо перед мордой.

Мелкие холодные брызги попадали на нос и в глаза, но в то же время лучи опускающегося солнца

причудливо раскрасили занавесь хрустально-чистой воды. Красиво, как ни крути...

Какое-то время я любовалась переливами радужных бликов и гнала мысли прочь. Нужно

успокоиться, нужно принять происходящее как данность, а не извиваться дождевым червём в грязной

луже. Нужно поискать, и во всём этом бреду обязательно найдётся нечто хорошее. Нужно только

поискать как следует. .

Вот например: если выживу и вернусь домой, ценить скучные. мелочи буду ещё больше. И забота

родителей предстанет в ином свете, и собственная не яркая внешность будет радовать. По

сравнению с теперешним положением и обликом, всё хорошо. Ну, может и не совсем ‘всё’:

уподобиться Алехандро не хотелось бы. Кстати...

А почему, предъявляя список горестей невидимке, я ни разу не вспомнила про горбуна? Ведь, если

не считать копытности нового тела и отнюдь не добровольного пребывания в чужом мире, зомбик