Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости

Не осознавай я, кто говорит, не узнала бы! Нет, правда: голос казался человеческим и даже...

мужским,

– Никогда не думал, что в подобных обстоятельствах будет не хватать обычного живого тепла. До

чего я дошёл! – издав смешок, полный горечи, Алехандро похлопал меня по шее. – Расположение

бешеной кобылы и то в радость... Спасибо.

Я нервно передёрнула шкурой и поднялась на ноги. Сквозь спазм омерзения, проступило и

растеклось по телу робкое чувство благодарности. Быть нужной хоть кому-то в этом чужом и

страшном мире оказалось приятно. И всё же я предпочла быть нужна кому-то другому. Нуждающийся

в тебе зомби – это звучит несколько... дико и противоестественно.

Да уж, на его месте живого тепла не хватало бы любому. Впрочем, сейчас я бы и от обыкновенного

не отказалась. Тёплый плед, шерстяные носочки, кружка ароматного чая и бублик были бы очень

кстати... Жаль, но вместо них лишь промозглый сырой ветер, одинокий зомби верхом на не менее

одинокой лошади и острый запах осени и приближающихся холодов.

Оглядевшись, я нашла взглядом отвратное бурое пятно из тех, по которым мы вчера

ориентировались. Ну, с Богом?! Я тяжело вздохнула, делая первый шаг. Лишь бы не с богиней...

Непривычно было ощущать на спине тяжесть живого человека. Тем более седло сгинуло. С другой

стороны, уздечки ведь тоже нет? И повода... Того самого, который подразумевал засовывание в рот

железяки. И верёвки нету...

Осознав, чего избежала, я приободрилась и почти потрюхала к пятну. Ничего, если и в такой гадости

радости находятся, есть смысл бороться. А если есть желание, силы и удача будут.

Подмёрзшая за ночь трава с тихим хрустом ложилась под копыта. Солнце вновь спряталось за

тяжёлыми свинцовыми тучами. Порывистый ветер никак не давал согреться и заставлял то и дело

ёжиться и вспоминать про плед, чай и носочки. Угу! Носочки на копытах... Ещё бы о шпильках

вспомнила, блин!

Алехандро, кстати, радовал. То ли эффект от затеи с котлом обладал отсроченным эффектом, то ли

уродец ещё чего-то намути, но теперь почти не вонял. Так как сшибающей с ног красотищи своего

спутника я сейчас не видела, то заводным зайчиком лихо трусила вперёд и вперёд, от одного пятна-

следа к другому.

Часа через два перестала дёргаться от прикосновений горбуна. Ну, почти перестала. Всё равно,

гадко же! Если б не помнила об относительной ‘нормальности’ ладоней, точно психанула бы. Вот, зуб

даю, скинула бы хухрю радужную к едрене фене!

Каких усилий мне стоило каждый раз повторять просебя, что бирюзовые ладони у Алехандро

язвами не покрыты! Могла бы, высказалась по поводу постоянных поползновений вонючки и мацанья

моей бедной шкурки, да куда там! На недовольное фырканье зомбик только негромко посмеивался и

умилённо бормотал нечто вроде ‘Хорошая моя, ‘ Словно не понимал как меня колбасит от каждого его

прикосновения! Или не понимал?

Ближе к обеду относительно пологий склон закончился. К счастью, пятна-путеводители не только не

пропали, но даже стали ярче. И как раз их цепочка отмечала самые удобные для подъёма места.

Добравшись до небольшой каменистой площадки я встала как вкопанная.

Следующая метка виднелась совсем недалеко, но я элементарно устала пробираться между

грудами камней и обломками скал. А ещё ветер! Словно живой он выл и швырял в морду мелкий

песок и сухие листья. Спрашивается: откуда здесь листья, да ещё сухие? После дождя? Там где нет

ни деревьев, ни приличных кустов?! Так, какие-то маловразумительные растительные ошмётки

высотой едва ли мне по брюхо.

И вообще, как говаривал один медвежонок: ‘Это неправильные горы они делают неправильный

мёд’. Судя по тому, что довелось прежде видеть по телевизору, тут явно что-то не так. Телевизор,

конечно, далеко на Анатолий Вассерман и полагаться на него не стоит, но всё же.

Должна же быть нижняя часть скал покрыта растительностью? На фотках в инете именно так и

было. А тут всё ни как у людей. Камни, пыль, песок, лишайники куда ни глянь и убогие кустишки,

которые кустами язык не поворачивался назвать. Мы как ночью греться будем? Опять без костра

куковать?!

Впрочем, если запрокинуть голову и посмотреть наверх, надежда на ‘сугрев’ расправляла

потрёпанные крылышки. Там, довольно высоко, гора, словно в насмешку на безжизненность

предгорий, буквально зеленела и кучерявилась. Вот если бы добраться туда к ночи...

Пока я мотала головой по сторонам и мечтала о почти несбыточном, до Алехандро дошло, что

встала я в серьёз и надолго. Тяжело вздохнув, уродец спешился, задев при этом собственным

грязным пузом мой многострадальный бок. Именно в этот момент вонючке повезло! Ну просто

сказочно подфартило!

В чём? Да в том, что я не сразу сообразила, чем мне это самое ‘сползание’ грозит! В смысле о

степени умурзыканности рванья, заменявшему спутнику одежду. Вспомнила бы – лететь бы горбуну

далеко, высок и до-о-олго. За последнее время столько агрессии накопилось, что не удержалась бы.

Ага! А потом бы чесала копытом репу: как вот ЭТО от камней отскрябывать. Так что повезло не только

вонючке, но и мне тоже.

– Слышь, – горбун почесал в затылке, отчего оттуда что-то выпало и, шустро перебирая

многочисленными лапками рвануло за кустик, – Ты надолго встала-то?

Хм... Едва сдержавшись от улыбки, я села, отчего сумки начали сползать по крупу на землю. Кроме

обеда и отдыха следовало посетить кустики, найти которые здесь в принципе задачка не из лёгких. Ну,

по крайней мере такие, которые если не скроют, так хоть прикроют здоровенную кобылу от

любопытных взглядов. А шарахаться по округе с поклажей на спине? Ищите другую кретинообразную

копытную дуру!

Слава Богу, за минувшие несколько часов горбун усвоил: пытаться управлять мной то же самое, что

ковырять в носу паяльником – бессмысленно и крайне опасно. Пару раз пытался пятками стучать и за

уши дёргать, за что был коварно сброшен на землю невозмутимой мной. А что? Я тут себя

превозмогая везу его высочество гниль забубенную, а он вместо ‘спасибо’ будет меня тягать и бить?!

Нет уж. Фигушки.

Как честная кобыла, верная своему долгу, я не только скидывала вонючку, но и демонстративно

ложилась на землю, позволяя забраться обратно. После третьего полёта зомбик плюнул на всё,

уверился в том, что иду куда следует, и притих. Вот тогда-то и начались, кстати, поглаживания и

сюсюканья. Бррр... Лучше б и дальше летал!

Оценив мой манёвр, горбун понятливо подхватил сумки, а я почапала искать место для воздаяния

природе. Дань та ещё, но другой у меня нету, а от этой уже часа полтора как мечтаю избавиться.