Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

Из рюкзака вылетел лист пергамента. Шимрод выловил его из воздуха и прочитал:

— Эти слова написал я, Мурген. Ты знаешь, что красота и верность редко сочетаются в одном человеке. После того, как ты временной петлей обманул ведьму Меланчу, она использовала тот же самый трюк и подменила все твои громяйца, чтобы горы могли ударить по тебе струями магмы. Я подозревал это и вмешался, использовав третью петлю, во время которой положил в твой рюкзак все громяйца, которые она украла. Действуй как и раньше, но с осторожностью.

— А теперь, громяйца! — крикнул Шимрод горам.

Он запустил пальцы в рюкзак, вытащил мешочек и демонстративно высыпал содержимое на ближайшие наросты. Горы мгновенно успокоились и прекратили представление.

— Хорошо сделано! — заявила одна из самых знатных, находившаяся на расстоянии сто двадцать миль. — Прими наш дружеский привет. Не собираешься ли ты остаться здесь, на какое-нибудь время?

— Срочные дела требуют меня обратно, почти немедленно. Я хотел только вернуть вашу собственность и отметить ваши замечательные достижения.

— Разреши мне рассказать тебе о нашей любимой земле. Первым делом ты должен понять, что у нас конкурируют три религии: Доктрина Аркоидных Глубин, Окутанный Макролит, которую лично я считаю заблуждением, и замечательная Дореликтовая Звонница. Они отличаются существенными деталями. — И гора начала подробно рассказывать о них, предлагая аналогии и примеры, и время от времени осторожно проверяя, как Шимрод понял незнакомые понятия.

— Очень интересно! — наконец сказал Шимрод. — Все мои понятия существенно изменились.

— Как жаль, что ты должен уйти. Не собираешься ли ты вернуться и принести еще яйца?

— Так быстро, как только смогу. А пока я хотел бы взять с собой несколько сувениров, чтобы сохранить воспоминания об Ирерли.

— Пожалуйста. Что возбуждает твою фантазию?

— Ну... что о маленьких блестящих предметах восхитительного цвета, числом тринадцать? Я бы с удовольствием взял один набор.

— Ты, наверно, имеешь в виду маленькие цветные пустулы, которые скапливаются вокруг наших сопел; мы считаем их язвами, прости за грубое слово. Возьми столько, сколько хочешь.

— В таком случае столько, сколько поместится в этот мешочек.

— Он вместит только один набор. Манк, Идиск! Несколько ваших отборных прыщей, если вы не против! А теперь вернемся к обсуждению теологических аномалий; как ученые в твоем мире примиряют различные нелепые обзоры, на которые мы ссылались?

— Ну... в основном они берут из них и плохое, и хорошее.

— Ага! Это очень хорошо сочетается с Первоначальным Гностицизмом, как я давно подозревал. Да, похоже сильные чувства неблагоразумны. Ты упаковал свои сувениры? Хорошо. Кстати, как ты вернешься? Я заметил, что твои сандестины рассыпались в прах.

— Мне нужно только идти к порталу вдоль вот этой линии.

— Очень умная теория! Она предполагает целиком новую революционную логику.

Одна из далеких гор выбросила струю синей магмы, чтобы выразить недовольство.

— Все как всегда! Концепция Додара почти суеверно непостижима.

— Вовсе нет! — твердо объявил Додар. — Последний рассказ, который проиллюстрирует мою точку зрения — но нет! Я вижу, что Шимрод собирается уходить. Счастливого пути!

Шимрод нащупывал свой путь вдоль пряжи, иногда сразу в нескольких направлениях, проходя через облака едкой музыки, благодаря мягким внутренностям которых он воспринимал причудливые мертвые идеи.

Зеленые и синие ветры, налетавшие сверху и снизу, били по нему с такой силой, что он начал бояться за нить, которая стала на удивление упругой. Наконец клубок снова стал таким же большим, как раньше, и Шимрод понял, что он недалеко от портала. И тут он обнаружил сандестина в виде юноши со свежим лицом, сидевшего на камне и державшего конец нити.

Шимрод остановился. Сандестин лениво встал.

— Ты принес тринадцать безделушек?

— Да, и готов вернуться.

— Отдай их мне; я должен пронести их через вихрь.

— Лучше, чтобы я пронес их, — возразил Шимрод. — Они слишком нежные, чтобы ими занимался кто-то второстепенный.

Сандестин отбросил свободный конец клубка и исчез в зеленом тумане; Шимрод выпустил из рук бесполезный клубок. Время шло. Шимрод ждал, чувствуя себя все хуже и хуже. Диски показывали нелепые изображения, еще немного — и защитный плащ протрется.

Сандестин вернулся, с видом того, кому больше нечем заняться.

— Мне велели то же, что и раньше. Отдай безделушки.

— Ни одну. Неужели твоя хозяйка считает меня идиотом?

Сандестин исчез в путанице зеленых перепонок, с сардонической усмешкой поглядев через плечо.

Шимрод вздохнул. Предательство, абсолютное и несомненное. Он вынул из рюкзака несколько вещей, данных ему Мургеном: сандестина из породы гексаморфов, несколько капсул с газом и плитку, покрытую заклинанием Непобедимого Удара.

— Проведи меня через вихрь, обратно на поляну у Уголка Твиттена, — сказал Шимрод сандестину.

— Сфинктер запечатан твоими врагами. Мы пойдем в обход, через пять трещин и искаженное пространство. Обволоки себя газом и приготовься использовать заклинание.

Шимрод окружил себя газом из одного из пузырьков; тот прилип к нему, как сироп. Сандестин долго вел его, пока не разрешил отдохнуть.

— Расслабься; мы должны подождать.

Прошло непонятно сколько времени, и сандестин заговорил.

— Приготовь заклинание.

Шимрод перенес слоги в мозг, и руны растаяли, оставив пустой черепок.

— Сейчас. Говори заклинание.

И Шимрод оказался на той самой поляне, на которую он пришел вместе с Меланчой. Ее нигде было не видно. Стоял поздний полдень серого холодного дня. Поздняя осень или зима. Облака низко висели над поляной; черные могучие ветви деревьев закрывали небо. На утесе не было и намека на железную дверь.

Этим зимним вечером в «Улыбающемся солнца и Плачущей луне» было тепло, уютно и почти пусто. Владелец, Хокшанк, приветствовал Шимрода вежливой улыбкой.

— Счастлив видеть вас, сэр. Я боялся, что с вами случилось какое-нибудь несчастье.

— Ну, по большому счету, вы были правы.

— В этом нет ничего нового. Каждый год на ярмарке исчезает множество людей.

Одежда Шимрода изорвалась, ткань сгнила. Посмотрев на себя в зеркало, он увидел впавшие щеки, вытаращенные глаза и подбородок, покрытый коричневыми пятнами, как на потемневшем от непогоды дереве.

После ужина он уселся у камина и глубоко задумался. Маленча послала его в Ирели с одной из нескольких возможных целей: добыть тринадцать камней, убить, или обеими. Кажется главной целью была его смерть. Иначе она могла бы разрешить ему принести геммы ей. Ценой невинности? Шимрод улыбнулся. Она бы нарушила свое обещание с такой же легкостью, как предала его.