Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 2

Хару взмахнул катаной, намереваясь срубить Миваки голову, но Кадзуми с криком снова заключила дочь в объятия и закрыла ее собой. Не на шутку разозленный капитан хотел приказать своим самураям оттащить женщину, но резкий окрик Томео остановил его.

— Ваши слова логичны и полны правды, Хару-сама, — Томео сделал пару шагов вперед и коснулся рукояти катаны у себя на поясе. — Но все же вынужден просить вас убрать оружие. Клан волен судить своих преступников по собственным законам, но я не могу остаться сторонним наблюдателем в этом деле по той причине, что люблю и хочу взять в жены эту благородную даму, Акизуки Кадзуми. Ее дочь — моя дочь, воспитанием которой отныне займется клан Огасавара.

— Я ничего не имею против того, что вы готовы забрать из нашего клана леди Кадзуми, но Миваки несет в себе наш геном! Она — часть нашего клана.

— Расценивается ли это как сокрытие генетического материала? Означает ли это, что договоренности, по которым клан Акизуки взял двух жен из Огасавара, являлся обманом и воровством генов?

— Тот договор был заключен с прежним главой клана, а не со мной!

Клинки с шелестом вылетели из ножен. Двадцать четыре самурая Акизуки встали спиной к спине, а около полутора сотен стражей города окружили их. Численный перевес был, несомненно, за воинами Томео, но среди бойцов Хару не было никого, кто не прошел бы суровую школу морских сражений. Бугры мускулов вздувались под одеждой. Битва обещала быть похожа на стычку красных и черных лесных муравьев, в которой черным «малышам» не было дано гарантированных шансов на победу.

— Вы представляете, что это будет означать для вашего клана, если сейчас мы начнем бой? — выкрикнул Томео, взывая к благоразумию старого карателя. — Вне зависимости от исхода вам придется уйти из Инакавы!

— Я не хочу начинать сражения с вами, Томео-сама. Но и терпеть попрание прав нашей семьи, молчать при запрете Акизуки вершить суд над собственными преступниками я не намерен! Предатели должны быть уничтожены из простой и понятной необходимости обезопасить свою спину! Эта девочка — не просто девочка! Это — дочь главного советника Юидая, через которую изменник может командовать лояльными ему людьми в городе! Мой меч обращен не против вас, а против предателей и заговорщиков, которые желают видеть наш народ в рабстве у дайме Северной Империи! Предупреждаю, что если ваши воины сделают еще один шаг в нашу сторону, она первая, кто умрет в начавшейся бойне!

— Остановитесь! — звонкий девчоночий голос прозвучал в сгущающемся сумраке угасающего дня. Больше сотни взглядов тотчас устремились на Кицунэ, которая без страха и колебаний приближалась к солдатам.

Городские стражи расступились перед ней, и девочка, не задерживаясь ни на мгновение, ровным шагом направилась к Хару.

— Не вмешивайтесь, Кицунэ-сама, прошу вас, — грозный самурай смутился под суровым взглядом малявки, которая, может, и выглядела обычной хрупкой девчонкой, но на деле являлась подругой принцессы Мичиэ, желанной гостьей принца Кано и героем, о которой в Инакаве повсеместно шептались. — Это внутренние дела нашего клана. После того, что замышляла против вас обвиняемая, слишком милосердно будет с вашей стороны заступаться за нее.

— Милосердие — удел глупцов, — ответила Кицунэ и мило улыбнулась. — Так, кажется, говорил верховный лидер Чистой Крови и повторяли тысячи палачей его армии, расправляясь с детьми и женщинами генетически измененных? Должны ли мы, люди, отрицающие правду кровавых мясников, пытаться в то же время уподобиться им? Я прошу вас освободить Миваки и передать ее клану Огасавара. Уверена, Томео-сама сумеет правильно позаботиться о своей приемной дочери и сделает так, чтобы она впредь никому не причинила вреда.

— Но, Кицунэ-сама… — Хару обрадованно уцепился за возможность решить проблему, не теряя лица перед жителями города и соклановцами. Приказ от самой Кицунэ, в которой сейчас многие, может быть и ошибочно, но видят посланницу богини Инари. Нет проявления слабости в том, чтобы исполнить ее волю.

— Нет ничего удивительного в том, что Миваки подчинялась Черной Вдове, — продолжила оборотница, печально поникнув. — Она была уверена, что ее отец и мама едины в мнении, что поступки правильны. Нельзя недооценивать доверие ребенка к своим родителям, а обвинять ее в подчинении — значит… — Кицунэ резко вскинула голову и повысила голос, — …обвинять всех, для кого родители и семейные узы являются важнейшей составляющей жизни!

Самурай молчал несколько мгновений, прежде чем ответить:

— Но как она могла не заподозрить…

— Поднимите меч, — Кицунэ отбросила одеяло, в которое была закутана.

— Что? — лидер Акизуки удивленно посмотрел на девочку.

— Поднимите меч. Направьте его мне в грудь и пустите по клинку энергию Ци. Прошу вас, Хару-сама.

Самурай был вынужден подчиниться и выполнить ее требование. Кицунэ сделала шаг вперед и вдруг, к ужасу всех окружающих, нанизалась на меч, который пронзил ее насквозь и вышел из спины. Леди Хикари, стоявшая позади солдат, побледнела, хотя Кицунэ и предупреждала ее о том, что намерена сделать.

— Не недооценивайте то, на что способны оборотни, Хару-сама, — сказала золотоволосая балбеска, отступая. Покрытый алыми потеками, клинок выскользнул из ее груди. Самураи особо восприимчивы, когда видят кровь. Необходимо шокировать их, прежде чем что-то объяснять. Так говорил хозяин, Хебимару. Кицунэ хорошо помнила его уроки и применяла знания по мере надобности. — Черная Вдова — истинный мастер маски, умный и опытный старый людоед. Она умеет играть на людских чувствах, иначе ей просто не удалось бы выжить, свершив столько преступлений, — сколько именно преступлений совершила Юмако, Кицунэ не знала, но судя по тому, как произносилось прозвище ее недавнего врага, девочка чувствовала, что немало. — Черная Вдова окружила себя верными людьми, которые помогали ей обманывать дочь Кадзуми. У Миваки не было шансов, и она погибла бы из-за заговора пауков, если бы все сложилось удачно для союзников Юидая. Она такая же жертва, как я. Поэтому, прошу вас, не причиняйте ей вреда. Дайте ей шанс искупить свои грехи и вспомнить, что она не паук, не скорпион, а все же человек!

Хару дрогнул, отступил на шаг, почти минуту делал вид, что размышляет над ее словами, а затем, опуская катану, поклонился девочке.

— В ваших словах мудрость и доброта, Кицунэ-сама, — сказал самурай. — Просьба будет выполнена, даю вам слово чести. Томео-сама! Можете забрать свою приемную дочь. Я хочу извиниться перед вами за недопонимание. Моя фраза о том, что Миваки — часть нашего клана, не содержит желания укрыть от Огасавара гены Акизуки. Я лишь хотел указать на то, что в ней — наша кровь и я испытываю глубокий стыд за действия родственницы. Договор о согласии на родственные связи действительно заключен предыдущим главой клана, но лишь обнаженные клинки помешали мне сказать, что я признаю этот договор, — Хару низко поклонился наместнику, выражая всю глубину своего раскаяния. — Прошу вас простить меня за неудачно построенные фразы, которые едва не привели к столь серьезному конфликту.