Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 2

Служанка выполнила ее просьбу, и девчонка, начертав на листе короткую фразу, поставила под ним свою подпись.

«Сдайте оружие, власть принца Кано утверждена», — прочла Исако, принимая бумагу обратно.

— Отнесите эту записку Акизуки Монтаро, моему двоюродному брату. Он один из верных моему отцу людей. Я стою во главе их, они сдадутся и повинятся перед новым лидером клана. Все кончено…

Исако с поклоном приняла записку и торопливо вышла из комнаты. Она расцвела от радости, поверив, что волшебная лиса вновь совершила чудо и сплотила клан Акизуки. Теперь все позади, леди Кадзуми будет счастлива от того, что снова обрела дочь.

— Спасибо тебе, золотая лисичка! — тихо шептала служанка, прижимая записку к груди. — Спасибо!

Истинные самураи никогда не сдаются и верны своему господину до самой смерти.

Никто не видел, как вспыхнули злобной радостью глаза Миваки. Вне сомнения, Кицунэ шокирована фактами из прошлого и мечтами своего вечного врага. Миваки видела это по ее дрожащим пальцам, по глазам, полным паники и тревоги. Мелкая паршивка побежала жаловаться Томео и требовать подсыла убийц или открытой казни для дочери советника, но не все так просто!

То, что написано на листе, было вовсе не приказом, а условным сигналом к… началу восстания.

Томео и Кадзуми спокойно беседовали с леди Хикари, когда вошедший самурай вежливо прервал их разговор и попросил наместника выйти для решения некоторых внезапно возникших вопросов. Извинившись перед дамами, Томео покинул их и вышел из комнаты следом за самураем.

Оборотница ждала его в библиотеке, нервно расхаживая между полок с книгами.

— Что-то случилось, Кицунэ-сама? — спросил наместник, войдя и прикрыв за собой дверь. — Я вижу, вы обеспокоены.

— Я хочу вам кое-что показать, Томео-сама, — сказала девочка. — Вы позволите мне применить гендзюцу?

Наместник не стал возражать, и Кицунэ продемонстрировала ему часть иллюзии, в которой Инари выявила грехи, добродетели и мечты Миваки.

— Именно это меня и беспокоит, — сказала девочка, когда иллюзии развеялись. — Миваки… очень опасный человек. Те злодеи, что погибли, пытаясь убить моих друзей, ужасны, но она… намного страшнее их. Я едва не упустила контроль над иллюзиями, увидев, как Миваки бьет и унижает других девочек. Как гордится страданиями, причиненными людям. У меня сердце холодеет от мысли, что эта девчонка желает зла своей маме и вам, своему защитнику. Я не могу понять, как такое возможно. Я… мой разум отказывается это принимать.

— Но, к сожалению, я ничему не удивлен, — печально ответил Томео. — Мне известны многие факты из биографии Миваки, и я тоже обеспокоен тем, что исправление приемной дочери может статься мне не по силам.

— Ненавидеть собственную маму за то, что она добра… — Кицунэ едва не расплакалась, чувствуя жгучую боль в сердце. — Это не человек. Это какой-то бешеный зверь, а не человек! Хуже Юидая, хуже Тоширо, даже хуже Черной Вдовы!

— Мне стоит отдать приказ о ее казни?

— Нет! — Кицунэ встрепенулась, словно ее ударило электрическим током. — Нет, так нельзя! Подумайте, что будет с леди Кадзуми? Каково ей будет жить рядом с вами и помнить о том, что вы убили ее дочь? Нельзя! Даже тайно нанимать убийц. Ведь вы, зная, что убили, тоже не сможете смотреть Кадзуми-сан в глаза…

Томео сел на диван и задумался.

— Вы что-то можете предложить, Кицунэ-сама?

— Думаю, да. Второй шанс… — Кицунэ сделала короткую паузу, размышляя. — Это ведь плохо, если человеку не дают второго шанса и лишают надежды сделать все правильно? Это ведь плохо, правда?

— Да, это плохо. Но что вы подразумеваете под вторым шансом?

— Охраняйте Миваки. Вернее, делайте вид, что охраняете. Дайте ей лазейку, возможность сбежать и отправиться к отцу. Она будет свободна решать. Шанс сбежать… и шанс остаться. Вам нельзя будет винить себя за чужой выбор, если она бросит вас и свою маму, а если Миваки останется, то это будет ее решение, а не ваше. Она поймет многое и примет вас, самостоятельно сделав такой выбор. Подарите ей свободу и смотрите на результат. После того как она совершит поступок, вы будете знать, как действовать дальше.

Миваки совершила поступок раньше, чем Кицунэ предполагала. Не успел Томео поблагодарить маленькую оборотницу за совет, как в библиотеку ворвался запыхавшийся мечник.

— Томео-сама! — выкрикнул он. — Беда! Взбунтовались лояльные Юидаю солдаты! В парке, перед домом, уже идет бой!

Исако не понесла записку Монтаро сама, а благоразумно передала ее одному из капитанов городской стражи, который собрал солдат и повел их производить арест потенциальных изменников. Он недооценил силы клана Акизуки, городская стража была раскидана, как свора щенят, но по крайней мере они смогли защитить себя и убраться от разбушевавшихся великанов подальше. Если бы Исако передала записку своими руками, самурай-предатель разбил бы ей голову одним ударом кулака.

— Ты и ты! — Монтаро ткнул пальцами на двух сильнейших самураев из своей боевой группы. — Собирайте людей! Остальные за мной! Мы обязаны спасти госпожу!

Капитан самураев приказал своим солдатам не ввязываться в бой и отступить, организуя заслон и дожидаясь подкреплений.

— Им некуда бежать, мы перебьем их, как только они вернутся в парк!

Не встретив сопротивления, группа Монтаро ворвалась в особняк. Поднявшись по лестнице и пробежав по коридору, верные Юидаю солдаты добралась до личной комнаты Миваки. Охрана у дверей комнаты, следуя приказу, ретировалась, но не вся. Двое стражей примкнули к бунтарям.

— Миваки-сама! — восставшие ворвались в комнату и склонились перед девчонкой. — Мы ждем ваших приказов!

— Уходим отсюда, живо! — выкрикнула Миваки, подбегая к ним. — Прочь из Инакавы, наша задача — присоединиться к отцу и армии Северной Империи!

Для сокращения пути самураи вышибли окно и часть внешней стены особняка. Монтаро подхватил Миваки на руки, и все попрыгали в пролом, устремляясь прочь от дома, но громкий голос из мегафона прозвучал в ночной тиши, как удар грома:

— Стоять! Сложите оружие и поднимите руки так, чтобы их было видно!

Для полноты картины не хватало разве что лучей прожекторов, но они были совершенно излишни. Самурай, генетически измененный воин, не хуже кошки видит в темноте. Около двухсот луков поднялись, наконечники стрел нацелились на группу из двадцати двух бунтарей. Дальше по парку, там, где еще три сотни стражей вступили в бой с пятьюдесятью бандитами, спешащими на выручку своим, звенели мечи и раздавались громкие яростные выкрики.

— Вперед! — яростно взревел Монтаро, взмахивая мечом.

— Стрелки, бей! — рявкнул капитан, но, прежде чем солдаты успели выпустить тетивы из пальцев, истошный женский крик заставил замереть обе боевые группы.