Каро Кинг - Убить Рыбку Джонса

Рыбка молча сжал ее руку.

Элис зарделась:

— Да ладно тебе. Ради друга чего не сделаешь. А мама день-два вообще не заметит моего отсутствия. Ты же знаешь — с работы возвращается, когда я уже сплю, уходит, когда я еще сплю. — Она издала смешок. — Папа ушел больше года назад, и я все еще сомневаюсь, что она это заметила.

Какое-то время они ехали молча. Надвигающиеся сумерки одевали землю в шелковый покров из теней. Впереди среди холмов мерцали огни какого-то городка, его свет наводил на мысли о домашнем уюте, горячем ужине и вечере перед телевизором. Они пересекли город, оставив его позади и въехав в сумрак, освещаемый одинокими огнями фар.

Наконец машина сбавила скорость.

— Мы вроде бы на месте, солнце, но я не знаю, где этот Дом Ворона. Вряд ли вон тот. — Водитель ткнул пальцем в темную выпуклость, выделявшуюся на фоне неба, озаренного лунным светом. — Похож на нежилой.

— Следующий наш, — успокаивающе произнесла Элис.

Он медленно проехал где-то с милю.

— Вон тот, это дом моей тетушки. — Она указала на огонек. — Рыбка, вылезаем. Обойдем сзади, она оставила дверь открытой. Быстрее в дом.

Элис распахнула дверь машины, выпихнула Рыбку наружу и вылезла вслед за ним, таща за собой мешки. Порывшись в кармане, она выудила пачку денег, отделила несколько верхних купюр и протянула водителю. Он открыл окошко:

— Это слишком много, солнце!

— Оставьте.

— Но…

— Деньги не проблема, ладно? Денег у меня гора. А вы были так милы и терпеливы и вообще, ехали в такую даль. И вам еще назад возвращаться. Так что оставьте.

Водитель улыбнулся в темноте:

— Спорить не буду, солнце.

Элис подняла мешки с земли и направилась к свету. Озадаченный, Рыбка пошел следом. Она открыла калитку и быстро зашагала по тропинке аккуратного садика. Такси не уезжало.

— Вокруг дома, — прошептала она Рыбке. — Он добрый человек, наверняка не уедет, пока не удостоверится, что мы внутри. И смотри, чтоб тебя не заметили!

Элис вжалась в стену дома. Рыбка тоже. Они слушали, как такси, издавая низкое урчание, растворялось в ночи. Пока Элис удостоверялась, что путь свободен, глаза Рыбки привыкли к темноте. Постепенно силуэт местности вырисовывался на фоне темного неба.

— Можно, — наконец сказала Элис.

Они осторожно обогнули дом, стараясь издавать как можно меньше шума. Проходя мимо центрального окна, Рыбка услышал бормотание телевизора, которое объясняло, почему никто не обращал внимания на то, что происходит на улице.

Вернувшись на дорогу, Элис направилась назад, туда, откуда приехало такси.

— Это не очень далеко, Рыбка, — мягко произнесла она. — Дойдешь?

Рыбка кивнул. Он немного передохнул, к тому же жалкая миля, разделявшая дома, не шла ни в какое сравнение с долгой-долгой дорогой, которую ему пришлось бы преодолеть, если бы Элис не подобрала его на машине.

Ночной воздух был мягок и спокоен, пахло прохладной водой. Высоко над головой звезды прокололи небо своим светом, слабо мерцал тонкий изгиб луны. Тишину нарушали лишь мягкая поступь и шорох мешков. Вскоре они поравнялись с темным очертанием Дома Ворона. На железной калитке был ворон, служивший чем-то вроде замка. Рыбка остановился в нерешительности.

— Да ладно тебе, — сказала Элис, — вряд ли все так плохо. Пошли посмотрим.

Она открыла калитку, и они зашагали по дорожке, усыпанной хрустящим гравием. Сквозь камни пробивались сорняки. Добравшись до входной двери, путники остановились.

— Рыбка, а как мы внутрь попадем?

Мальчик нахмурился. Он простонал, вспомнив, что Джон дал Сьюзан ключи от дома. Она положила их в сумку, а значит, они либо лежали на дороге в том месте, где ее сбила машина, либо, если кто-то вернул ей сумку, были в больнице в Блекхисе, больше чем в тридцати милях отсюда.

— Полагаю, нам придется взломать дверь, да? Пойдем поищем заднее окно или что-нибудь такое.

Элис бросила поклажу на пороге и направилась в обход дома. Рыбка последовал за ней без энтузиазма. Он не был искателем приключений и любил все делать по правилам. Идея разбивать окна ему совсем не нравилась. Элис, наоборот, воспринимала табличку «Не входить!» как приглашение. Она никогда не поступала так, как ей скажут, и любила забираться в опасные места. Отчасти поэтому Рыбка любил ее. А еще потому, что она понимала его без слов.

Элис подобрала у дороги булыжник, и через мгновение тишину ночи нарушил звон стекла. Рыбка огляделся, опасаясь, что кто-нибудь услышит шум. Элис сняла жакет и обернула им руку.

— Так в фильмах делают, — пояснила она. — Чтобы не пораниться.

Ругаясь так, что Рыбка покраснел, девочка осторожно просунула руку внутрь, нашла ручку и повернула ее, распахнув заднюю дверь Дома Ворона.

Элис достала из кармана фонарик и осветила темную комнату. Они заглянули внутрь через выбитое окно двери.

Рыбка вздрогнул.

— Где?

Он показал на демонов грязи, устроившихся на куче старых тряпок. Когда Элис открыла дверь, они повернули головы к внезапным посетителям, их глаза, горящие в свете фонарика, пристально и раздражающе уставились на Рыбку. Один из них оскалил похожие на крошечные иглы зубы. Рыбка краем глаза различал какое-то движение слева, но старательно избегал туда смотреть.

— Угу. Что ж, я вон вижу пауков. — Элис задрала голову к потолку и воззрилась на сеть из паутин. — Фе, гадость.

Прижавшись друг к другу, они проскользнули через кухню в коридор, где обнаружили две закрытые двери. Пол там был выложен плиткой.

— Я возьму сумки, — сказала Элис. — Потом сходим наверх.

Она сунула Рыбке фонарик, подошла к входной двери, открыла ее и втащила внутрь мешки, оставленные на пороге.

Рыбка осторожно осмотрелся, проведя фонариком по полу, стенам и потолку. В коридоре демонов грязи не оказалось. С потолка свисали тонкие паутинки, было пыльно, но не замусорено, ветшать было нечему. Лестница наверх не была застлана ковром, и Рыбка с облегчением обнаружил, что на покрашенных стенах не было обоев, благодаря этому они не кишели демонами. Краска стойкая. Она могла запачкаться, но не гнила, в отличие от бумаги.

Внеся сумки внутрь, Элис бросила их на пол посреди коридора, закрыла дверь, взяла у Рыбки фонарик и устало пошла наверх. Голые доски громко заскрипели у нее под ногами, нарушая ночную тишину. Поколебавшись с минуту, Рыбка поплелся следом.

Добравшись до верхнего этажа, Элис направилась к единственной незапертой комнате. Это была небольшая пустая комнатка, выходившая окнами на задний двор. В ней было светлее — неплотно задернутые старые шторы пропускали внутрь слабый свет ночного неба.

— Так, — сказала Элис, посмотрев на занавески, — держу пари, эти тряпки кишмя кишат всякой нечестью.