Юлия Набокова - VIP значит вампир. (Трилогия)

Московская тусовка встретила ее тепло и с интересом. К удивлению Мэй, она была многонациональной. Соотечественников китаянка здесь не нашла, зато встретила вьетнамца, кореянку и японку. Мэй не стала экзотической пташкой, но быстро сделалась своей. Номер, который она показала на вечеринке в честь своего посвящения, вызвал фурор. Глеб обещал, что отбоя от приглашений на праздники не будет. Мэй сияла от счастья.

Первая жажда настигла ее на третьи сутки. Она была мучительной и неутолимой. Мэй хлестала кровь из пробирок, как воду, но жажда не отступала. Глеб, чья кровь стала для нее пропуском в мир братства, откликнулся на ее поздний звонок и очаровал для нее симпатичного студента, возвращавшегося из ночного клуба… Мэй навсегда запомнила его глаза – большие, голубые, остекленевшие. И вкус крови – хмельной, обжигающий, пряный. И ту бессмысленную улыбку на его устах, когда она, насытившись, оставила его. С той ночи талончики на донорскую кровь стали копиться неиспользованными в ящике стола – ничто не могло сравниться с живой кровью.

Глеб не обманул: номера Мэй пользовались успехом, иногда за одну ночь она выступала на трех площадках. Ее звали на свадьбы и детские праздники, на юбилеи и корпоративные вечеринки. Она демонстрировала свое мастерство искушенным олигархам и непроницаемым бандитам, пьяненьким менеджерам и восторженным детям. И везде срывала аплодисменты. Благодарные заказчики часто платили ей двойные гонорары. Мэй зарабатывала достаточно, чтобы выступать всего раз в неделю, но она с радостью хваталась за все приглашения – она жила своим искусством.

После каждого выступления Мэй чувствовала сильнейшую жажду, но терзаться долго не приходилось. Мужчины, разгоряченные алкоголем и необыкновенным зрелищем, валом валили по пятам. Мэй не была красавицей даже у себя на родине и не могла составить конкуренцию холеным и белокурым как одна русским девушкам, которые для нее все были на одно лицо. Лицо куклы Барби. Но ее фантастическое владение собственным телом и невероятная пластика делали ее желанной добычей для искушенных сластолюбцев. Кто–то с ходу предлагал провести с ним ночь, кто–то галантно приглашал на ужин. Попадались и такие, кто неуклюже цитировал японские хокку, путая их с китайской поэзией, или вспоминал учение Конфуция, чтобы произвести впечатление на уникальную циркачку. Мэй не пренебрегала ни одним. Бывало, что за одну ночь в ее желудке перемешивался целый коктейль из трех – пяти ингредиентов, и тогда Мэй чувствовала себя опьяневшей от восторга и желания. Эти чувства, вызванные ее талантом, придавали крови зрителей особый вкус и богатство оттенков. Каждый раз, погружая зубы в чужую плоть с ароматом дорогого одеколона и табака, Мэй переживала те же азарт и эйфорию, какие переживала на арене, исполняя особенно сложный трюк под барабанную дробь. Утоление жажды было захватывающим приключением, как и вся ее жизнь в цирке. Опасность была ей по вкусу, и она жадно отпивала ее у красивых, богатых, знаменитых европейских мужчин, которые никогда не взглянули бы в ее сторону, не будь она искусной гимнасткой.

На сегодняшней первой вечеринке она уже успела полакомиться кровью веселого светловолосого исполина по имени Егор. Из–за этого и припозднилась с выездом, а пробки еще больше задержали в дороге. Егор был похож на русского медведя, цитировал Аристотеля, выдавая его за Конфуция, и звал ее в Куршевель, обещая, что она будет бесподобна на горных лыжах. Пожалуй, надо будет и впрямь махнуть. Мэй млела от плечистых и высоких русских мужчин, а кровь Егора к тому же была особенно восхитительной и бодрящей… Быть может, с русским медведем Панде повезет? Разве не заслужила она простое человеческое счастье?

Мэй показала язык вредному зеркалу, спрятала кисти и косметику и поднялась с места. Публика ждет.

ВАМПИР, КОТОРЫЙ МЕНЯ СОБЛАЗНИЛ

Все когда–нибудь должно случиться в первый раз. В том числе и секс, факт которого не установлен по причине пьяной отключки главных фигурантов.

Маша Царева. Московский бестиарий

Нам ведь, если задуматься, нужна вовсе не кровь. Кровь только носитель различного вида энергий. И высшими животворящими силами ее способна наполнить одна лишь любовь.

Челси Куин Ярбро. Хроники Сен–Жермена

– Ну и бледна ты, мать! – радостно заявил наутро массовик–затейник, которого я обнаружила в своей постели.

Натянув на себя простыню и покопавшись в памяти, я извлекла его имя – Глеб, и события прошлой ночи, начиная с танцев и рок–н–ролла и заканчивая… Последние события напрочь стерлись из памяти, как будто кто–то прошелся по ним ластиком.

Определенно, шампанского было много, ибо я попала в те десять процентов девушек из статистики «Космо», которые хоть раз да имели секс на первом свидании. Впрочем, я в эту статистику вписываюсь с трудом: свидания как такового у нас не было, если не считать за оное наш зажигательный рок–н–ролл… Может, с кровью Жана мне передалось и легкомыслие? Хотя меня можно понять.

Я окинула Глеба оценивающим взглядом: даже после бурной ночи и неизбежного похмелья после банкета в мою честь парень выглядит ослепительно. Светлые кудряшки, пронзительно–голубые глаза с хитрой искоркой, пухлые губы, тонкие черты лица – как тут не потерять голову?

– Знаешь, а ты ничего, – признался Глеб.

– В смысле? – отчего–то смутилась я.

– Ну, нормальная, – улыбнулся он. – А то когда ты произнесла тот тост про почившее пальто, я уж решил, что ты совсем чокнутая. А потом оказалось, что ты Мильтона читала, Уайльда на английском цитируешь…

– Мы еще и поговорить успели? – нахмурилась я, мучительно напрягая память. – Извини, но что–то я не помню этих литературных бесед…

– Неудивительно, – хмыкнул Глеб, – шампанское вчера лилось рекой. Кстати, – он пытливо глянул на меня, – ты за это время ни разу не принимала?

Я сразу поняла, о чем речь, хотя можно было подумать, что парень говорит о витаминах или лекарстве от гриппа.

– Так я и думал! – укорил меня Глеб. – Эх ты, дурында! Уже почти неделя прошла! Ну что с тобой делать? Ведь ноги так протянешь!

Он вскочил с постели и потопал в прихожую, откуда вернулся уже с борсеткой. Сев ко мне спиной, он заскрипел молнией.

– Сейчас оживлять тебя буду! – пообещал он через плечо.

– Не надо, – просипела я, похолодев от ужаса, и широко раскрыла глаза при виде пробирки, которую протягивал мне Глеб.

– Тьфу ты! Ты что, подумала, что я ножичком себе вены взрежу и тебе дам отпить? – восхитился моей наивности он. – Это только в кино и книжках бывает. А тебе с моей крови все равно толку не будет – зараза заразу не лечит. Пей давай!

Он вынул пробку и насильно вложил мне в руку пробирку.