Больной ублюдок - Терминатор

— Отличная адвокатская речь. А теперь замени слово «Империус» на «динамит», и все будет путем, — подбодрило его зеркало.

Но, несмотря на это, утром перед вторым испытанием у Гарри был такой вид, как будто у него болит живот. Вдобавок ко всему, Рон и Гермиона исчезли с самого вечера, и Добби лопотал какую-то чертовщину про то, что Рона поместили на дно озера к русалкам. Гарри привычно пнул Колина Криви, подхватил самодельный акваланг, который вовсе не внушал ему доверия, так как Поттер не был уверен в том, что заклинание, предназначенное для набивки колбас, сможет нормально заполнить баллоны сжатым воздухом, и отправился на берег озера.

Только после свистка судьи, уже окунувшись в озеро с головой, Гарри понял, что случилось непоправимое.

Он забыл сумку с динамитом в башне.

Впрочем, на практике все оказалось совсем не так плохо. Согревающее заклинание и плавки с начесом спасали от ледяной воды, акваланг работал превосходно, а расстилавшийся перед Поттером подводный пейзаж был вполне симпатичным. Попавшихся ему на пути гриндилоу Гарри ловко огрел по головам прихваченным с собой куском арматуры, и вид свежей крови здорово поднял ему настроение. Так что теперь Поттер весело плыл на звуки русалочьей песни, напевая тихонько «Yellow submarine» под водолазной маской, и воображая себя по меньшей мере атомным подводным крейсером.

Заложники, привязанные к огромному камню, нашлись в центре русалочьей деревни. Подумав немного, Поттер разрубил острым камнем веревки, удерживавшие Рона, и вознамерился уже освободить остальных (им руководили вовсе не благородные побуждения, как может показаться, а расчет, что тем самым он автоматически лишил бы своих соперников малейших шансов на выигрыш), как двое рыбообразных вцепились в него с обеих сторон и оттащили прочь.

— Забирай своего заложника, — сказал один из них. — Не трогай других.

Гарри вздохнул. У него оставалось достаточно воздуха в баллонах, и, как любил говорить его рыжий приятель-шулер, еще один туз в рукаве. Кажется, пришла пора его достать.

Он повернулся к собравшимся вокруг русалкам и, тщательно артикулируя, проговорил:

— Пхнглуи мнглунафх Ктулху Р'лайх угахнагл фхтагн!

— Фхтагн! — ответил нестройный хор голосов.

И русалки склонились в поклоне.

— Извините, сэр, — сказал Гарри, когда они с Дамблдором вновь очутились в директорском кабинете. — Я был уверен, что это телевизор, где как раз идет фильм «Двенадцать разгневанных мужчин».

— Это Омут Памяти, — ответил директор. — Иногда я чувствую, как мыслей в голове становится слишком много, и тогда я помещаю некоторые из них в эту чашу. Это помогает лучше заметить связи и аналогии.

— Хорошая вещь, — оценил Поттер. — А я смогу сделать такую же из старого унитаза?

— Я бы не советовал, — сказал Дамблдор, лукаво улыбаясь в густую бороду. — Тебе нужно сосредоточиться на подготовке к третьему состязанию.

— А, — Гарри небрежно махнул рукой. — Подумаешь. Молоток у меня есть, гвоздомет тоже никуда не делся, а Сириус клятвенно обещал прислать «Узи».

— Что ж, — сменил тему директор, явно не знавший, что такое «Узи», иначе он не воспринял бы эту новость так спокойно. — Ты хотел меня видеть?

— Ага. Сириус говорил, что в таких случаях надо обращаться к вам. Я заснул, и видел во сне, как я сижу в кустах, а мимо проходит голый Волдеморт.

— Что-что?

— Упс, извините, это не тот сон. Но, так или иначе, я видел Волдеморта, а когда проснулся, у меня заболел шрам.

— Хм, — задумчиво сказал Дамблдор. — Хм.

— Вы не знаете, почему у меня болит шрам?

— У меня есть одна теория… он начинает болеть, когда Волдеморт находится недалеко от тебя и чувствует особенно сильную ненависть.

Поттер поскреб ногтем столешницу директорского стола.

— У меня с Волдемортом беспроводная связь? — заржал он. — Гы, клево! А с чего бы?

— Вы связаны силой неудавшегося проклятия.

Гарри вдруг посерьезнел, прекратил царапать стол и посмотрел на директора в упор.

— А вот с этого места поподробней.

— Я еще не знаю до конца…

— По-моему, вы что-то темните, — заявил Гарри. — При всем уважении, сэр.

— В тот день, когда погибли твои родители, Волдеморт вложил в тебя часть себя, — неохотно сказал Дамблдор. — Поэтому ты можешь говорить на серпентарго.

— И поэтому я такой подонок, да?

— Нет, — улыбнулся старик. — Думаю, твой неуемный темперамент — это твоя личная особенность.

Гарри улыбнулся в ответ и вновь задумался.

— Этот ваш Волдеморт… что-то он оставляет по кусочку себя где ни попадя. Это уже саморасчленение какое-то получается.

Дамблдор взглянул на него с интересом, но эту реплику никак не прокомментировал.

— Вы верите, что он и вправду обретает силу? — спросил Поттер.

— Я могу лишь поделиться своими предположениями, — ответил директор. — Годы его могущества были отмечены многими исчезновениями… и сейчас эти исчезновения начались вновь.

— Это хорошо, что Волдеморт возвращается, — сказал Гарри и, увидев недоумение на лице Дамблдора, пояснил:

— У меня со второго тура полно динамита осталось.

Гарри вошел в лабиринт, сгибаясь под тяжестью своего арсенала, как ослик. Он положил волшебную палочку на ладонь и пробормотал:

— Указуй.

Палочка дрогнула и, повернувшись вокруг своей оси, послушно указала на север. Теперь Гарри знал, куда надо идти. Когда кусты преградили ему путь, он достал упаковку динамита, поджег фитиль с помощью Инсендио, и, бросив взрывчатку рядом с кустами, отбежал подальше. Через минуту в стене лабиринта появилась внушительная дыра.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал Поттер и потопал дальше.

В целом, лабиринт его разочаровал. За двадцать минут Гарри встретил только ловушку, которая, должно быть, каким-то образом действовала на ту зону мозга, что отвечает за ориентацию в пространстве, и создавала иллюзию того, что небо и земля меняются местами, да какого-то худосочного дементора. Разбомбив его из патронуса-танка, Поттер остановился, достал из кармана бутерброд и решил уже перекусить на ходу, как услышал поодаль женский вопль. Кричала Флер.

— Минус один, — хладнокровно прокомментировал Поттер. — М-м-м, колбаска…

Вскоре еще одна зеленая стена преградила ему дорогу. Поттер вновь воспользовался динамитом, удовлетворенно приговаривая: «Гринписа на меня нет», как вдруг услышал нечто очень странное, что заставило его замедлить шаг.