Карина Пьянкова - Мера святости

Через несколько минут, которые отец Иоанн не отходил от Ири, она прикрыла враз помутневшие глаза и опустилась на кровать, погрузившись в сон, проснуться от которого ей было уже не суждено.

"Покойся с миром".

Как и предвещал отец-настоятель, выспалась я прекрасно, и даже не болело ничего. Я-то предполагала, что он просто мне лапшу на уши вешает, пытаясь спастись от моих оханий и жалоб.

И все было бы прекрасно, но вот только... только проснулась я посреди храма, в каком-то ящике, подозрительно напоминающем гроб, а вокруг в полумраке раздавался бубнеж, подозрительно напоминающий молитву. И, кажется, заупокойную.

Разумеется, мне тут же смертельно захотелось оборвать это скорбное мероприятие. Я ведь еще жива. И даже совершенно здорова. Меня не надо отпевать!

С такими мыслями я подскочила в своем гробу.

Чувствовала себя панночкой, на которую пялится Хома Брут. Вот только действующих лиц здесь было гораздо больше, чем у Гоголя, да и закончиться все могло с точностью наоборот. Я в гробу точно летать не умею, а братия меня от греха подальше может и насмерть забить. В Средние века народ дикий был, особо не церемонился и не разбирался что и почему - убить и все.

Увидев, что "покойница", то бишь я, встала и удивленно обозревает храм, монахи заорали, да истошно так, с надрывом, аж витражи задребезжали.

- Нежить! Ведьма!!!

Особенно старался отец-настоятель, который от моего "воскрешения" аж глаза выпучил. Вряд ли такая гримаса от счастья могла появиться.

- Жечь ее!

Вот тут я ударилась в настоящую панику. Мне еще с первых дней в этом странном чужом мире костер везде мерещился, сказать смешно, мне по ночам дым снился. Так орала, что с другого конца монастыря прибегали посмотреть, кого режут. А теперь...

И спасать точно никто не будет. Отец Иоанн в первых рядах и орет громче всех.

- Да какая ж нечистая сила в святом храме, пред ликом Его, себя явит? - скептически хмыкнул брат Марк, мой персональный мучитель.

Аргумент вышел просто поразительным по силе действия. Потенциальные убийцы примолкли. Версия недостаточной силы Творца или веры в Него братией даже не выдвигались. Стало быть, являться порождением зла я точно не могла. Соответственно, необходима была иная, более благопристойная причина происходящего.

- Чудо!!! - слаженно завопила братия.

Угу. Кто бы сомневался. Как у людей все просто в жизни: либо происки темных сил, либо чудо. Хорошо еще, относят все те безобразия, связанные со мной ко второй группе...

- А ну девка, отоспалась, очухалась... Марш на занятие, халявщица!!! Десять кругов вокруг монастыря!!! - заорал на меня брат Марк во всю мощь своих легких.

Я даже пискнуть что-то поперек не посмела: вылетела сперва из храма, а потом и из монастыря, как была, в белой полотняной рубашке на голое тело (мать моя женщина, да это же настоящий саван!), в которой меня, предположительно собирались хоронить, и босиком полетела вокруг стен. Все десять кругов без малейшей передышки, будто за мной по пятам черти гнались...

Сумерки... Не понятно только утренние или вечерние, главное, что сумерки, а рядом с монастырем тракт проходит... В общем, даже боюсь представлять шок, испытанный путниками, когда не так уж далеко от них пронеслась простоволосая бледная девица в одежде покойницы. Вопли ужаса, по крайней мере, я не один раз слышала, правда, не отвлекалась на них. Будто кто-то в моей голове беспрестанно повторял приказ "бежать!". Остановиться сама я попросту не могла, хотя уже в глазах мутилось и бок болел ужасно, а не получалось заставить ноги не двигаться.

Спас меня от этого бега по кругу Томас, в которого я врезалась на полной скорости. Видимо, разогналась я довольно-таки прилично, так как далеко не мелкого соученика, который в дурном настроении и быка мог кулаком сшибить, просто свалила на землю.

- Ири, ты чего, совсем ума лишилась? - дружелюбно поинтересовались у меня. Кажется, бить меня за "приземление" не собирается. Отлично, а то повторения последнего моего "подвига" я бы могла и не пережить.

- Ты последний выбил, - буркнула я, поднимаясь с Томаса.

- Видать не слишком много было, раз так легко вылетел, - прокомментировал мои слова парень, с кряхтением вставая на ноги.

Вот ведь тоже язва. Надо бы нажаловаться на него брату Марку, что не испытывает должного раскаяния, едва не угробив к чертям свою сестру во Творце. Пусть ему пару лишних кругов на тренировке накинут. Для смирения.

- Как это ты так носилось-то? Три дня пластом пролежала, даже не дышала, кажется. А тут встала и такого стрекача задала! Я уж думал, ты до самого тайного града лесных еретиков бежать задумала.

- Знала бы, где их искать, может и побежала бы, - мрачно ответила я. - Меня же чуть не спалили сегодня.

А потом до моей светлой головы дошло.

- Сколько, ты говоришь, я пролежала?! - воскликнула я, чувствуя, как внутри екает.

- Три дня. И не дышала. Брат-лекарь едва не в припадке бился, пытаясь тебя поднять, но не получалось, - торжественно сообщил мне Томас. - Вот говорю тебя, без Его вмешательства здесь точно не могло обойтись. Ты ж мертвая была!

Мертвая. В который раз. Восхитительно.

- А может и не мертвая, - фыркнула я. - Может, просто спала так крепко. Такое иногда бывает - заснет человек, а его за мертвого принимают.

Ну, может, я действительно в летаргический сон просто-напросто впала, а монахи и подумали, будто преставилась. Такие случаи сплошь и рядом происходят... Ну, правда ведь, десятки случаев было. Ходит человек, ходит, а потом - хлоп, и падает замертво. А потом просыпается. Помнится, в какой-то стороне даже каким-то хитрым образом протаскивали шнурок от колокольчика, чтобы если несостоявшийся покойник вдруг придет в себя, он смог бы сообщить о своим пробуждении, а не заживо гнить под землей.

- Бывает... Только тебя слезами Святого Эдмунда проверяли, они-то живого никогда не пропустят!

Упс. Видела я эти штучки у брата-лекаря. Кажется, даже какой-то волшебный камешек, который светится, если положить его на живого. Монах рассказывал, что этим камнем на поле боя проверяют павших и таким образом спасают многих воинов. Сама я такой занятной вещицы не видела, но местные в ее силу верят истово, как в Творца и явление грядущей святой. Или даже больше. Все же не первого, ни второй народные массы вживе не лицезрели, зато слезы Святого Эдмунда у каждого лекаря под рукой обязательно были и даже вполне сносно работали.

- Может, слеза бракованная попалась? Ну как бы я мертвая встала, а? Даже и в храме. Я же из себя ничего и не представляю, верно? А рядом никого особо благочестивого, кроме отца Иоанна не было. Ну, так он же вроде мертвых не поднимает, так? - затараторила я.

Ну не могла же я действительно три дня мертвой пролежать, так? Это ж вам не клиническая смерть! Как нас на уголовке учили: необратимые изменения в головном мозге. После такого никакая реанимация не поможет, а уж тем более какое-то чудо. А я вполне себе бодро хожу и даже мыслю. Следовательно, ничего с моим мозгом не произошло. Летаргия. Точно летаргия.