Карина Пьянкова - Мера святости

Я резко выпрямилась и увидела перед собой мужчину, довольно молодого, на вид лет двадцать пять или около того и чувствовала, что меня терзают нехорошие подозрения. Выглядел этот тип... странно. Незнакомец был красив, черты лица были настолько правильны и выверены, что вызывали оторопь: серые глаза, слишком большие для мужчины, тонкий прямой нос, губы изогнутые в легкой улыбке, подбородок выступающий ровно настолько, чтобы не создавать впечатление слабохарактерности и одновременно не уродовать тяжелой челюстью; светло-русые, чуть вьющиеся волосы опускались на плечи аккуратными прядями, будто всю эту гриву только что уложили в салоне, фигура же сохранила мальчишескую тонкость, но без угловатости жеребенка. Наверное, такими Профессор представлял своих эльфов. Да и одежда выглядела странно: облегающая, простого кроя, серо-голубая из какой-то мягкой ткани, какой я никогда прежде не видела... К этому следовало добавить идеально гладкий подбородок и матово-светлую кожу. До этого я видела, чтобы брились только служители церкви (еще говорили, что избавляются от растительности на лице знатные люди, но с ними я не сталкивалась), остальные поголовно щеголяли бородой, а уж физиономии мужчин обычно были обветренные и загорелые.

Словом, это дивное видение не могло возникнуть посреди замшелого Средневековья с его антисанитарией и прочими прелестями жизни. Вот не могло и все тут.

- И ты не болей, добрый человек, - настороженно отозвалась я, сделав шаг назад, к тракту, к брату Марку и Томасу.

Мужчина лучезарно улыбнулся.

- Что ты делаешь совсем одна тут, среди глуши, красавица? - снова обратились ко мне.

Если до этого тип казался мне подозрительным, то теперь уж перешел в разряд "очень подозрительный". За все время пребывания в этом мире на мои высушенные физическими нагрузками и монастырским рационом мощи не покусилась ни единая особь мужского пола, и это в условиях, когда женщин вокруг больше не было, а уж о том, чтобы сказать что-то положительно о моем внешнем виде вообще речи не было. И тут вдруг "красавица". Ну-ну. Нашел дуру.

- А я не одна, добрый человек, - поспешила тут же сказать я. - Мои друзья во-он там, у тракта.

И по первому же зову явятся сюда, чтобы надавать тебе по шее, если только посмеешь что-то мне сделать.

Нет, все-таки идея зайти в лес была определенно глупой. Ходят тут всякие, кто из лука стреляет, кто лапшу на уши вешает.

- Это хорошо, - ничуть не смутился тем, что у меня имеются защитники незнакомец.

- Не дело беззащитной девушке в одиночестве по дорогам разъезжать.

Никогда бы не догадалась, честное слово.

Мужчина сделал шаг вперед, впрочем, не выказывая какой-либо враждебности.

А я снова отступила назад.

- Как тебя зовут, милая?

Я насторожилась еще больше. Меня еще брат Марк просвещал на тему, что не принято тут самому называть свое имя, вроде как, так можно и власть над собою, если узнает кодун или какая нечистая сила. Я предпочитала делать, как говорят. Может быть, все это только предрассудки, но после того, как попадаешь в другой мир, начинаешь тут же верить практически во все.

- А тебе как зовут? - ответила вопросом на вопрос я.

Во взгляде незнакомца, до этого теплом и спокойном, на секунду мелькнуло раздражение.

- Ну я же первый у тебя спросил.

Нечисто тут. Вот точно нечисто.

- И что с того? - хмыкнула я. - Ты имени не говоришь - я тоже не буду. А то мало ли...

- Неужели ты думаешь, будто я задумал дурное? - недоуменно сказал мужчина с видом невинного младенца.

Вот точно подозрительный тип, ей-богу.

- Да.

- Зря. Ну, раз уж не говоришь мне имени, то я сам выберу, как звать тебя.

Я уже приготовилась к игре "дай мне пять минут, я узнаю, как тебя зовут" с вариантами вроде Анна, Эмма, Бриджит и прочими часто встречающимися вариантами, но услышала:

- Золотая.

- Что? - не поняла я.

Мужчина рассмеялся.

- Я буду звать тебя "золотая". У тебя золотые волосы, золотые глаза, да и сердце наверняка тоже золотое.

- А зачем тебе меня как-то звать? Вряд ли мы когда-нибудь увидимся, - отозвалась я, совершенно ничего не понимая.

Он с улыбкой пожал плечами.

- Как знать, золотая, как знать.

- Ири! - окликнул меня брат Марк. - Где ты там задержалась.

Я резко обернулась к монаху.

- Да я тут...

И переведя взгляд назад, туда, где только что был давешний странный человек, не пожелавший говорить мне своего имени, увидела, что там уже никого нет. И трава непримята.

Я что сошла с ума?

- Да так, брат, ягодой соблазнилась - не стал ничего говорить старику я.

Одно дело просто самозванка, но рехнувшаяся самозванка - это же вообще катастрофа.