Карина Пьянкова - Мера святости

Лесной народ уже привык к тому, что каждый человек, объявивший себя избранным их божеством, Творцом, первым делом решает доказать свою исключительность, разорив земли соседей-нелюдей, к такому повороту событий за века успели привыкнуть, и даже выработалась особая тактика против людского воинства, но ты были святые обычные, рядовые. Кто-то из них оказывался самозванцем, кто-то действительно показывал свои способности, но Ирина, ожидаемая смертными так долго, наверняка будет чем-то чудовищным по своей разрушительности.

- Объяви о сборе войска, друг мой. Люди войдут под кроны наших лесов только, если в живых не останется ни единого эльфа. И призови ко мне Ралинэля. Я хочу поручить ему особую миссию.

Угрозу нужно устранить как можно быстрее. Ралинэль же был одним из лучших Скрывающихся в тени, воинов, чья задача уничтожить врага быстро и незаметно. Король Перворожденных надеялся, что и на этот раз его вернейший слуга выполнит приказ быстро и безукоризненное. Нет святой - нет проблемы.

Отца Иоанна выставляли втроем, общими усилиями и еле справились, честное слово. Ну до чего же настырный старик! Похоже, у него навязчивая идея использовать меня как ширму то ли для политической борьбы, то ли действительно борьбы за чистоту веры. Ни интриган, ни фанатик не могу вызвать во мне симпатии и уж тем более желания плясать под их дудку. Нет, будь я одна, наглости и упрямства моих хватило бы ой как ненадолго, запугивал и уговаривал отец-настоятель мастерски. Зато у брата Марка на такие приемы, как оказалось, имелся неплохой иммунитет. Почтения к начальству в моем главном заступнике не обнаружилось, зато затаенное раздражении показало себя в полной красе. Томас являл собой моральную поддержку, когда нужно было спорить с отцом Иоанном, и физическую, когда необходимо было выставлять божьего человека за дверь.

- Он меня достал, - шепотом сообщила я своей группе поддержки, когда дверь за настоятелем была наконец-то закрыта. Произнеся эту фразу, я просто сползла мешком по двери.

- Меня тоже, - отозвался Томас, сев на мою кровать.

- Это грех, - пожурил нас брат Марк. - Но меня тоже.

- Ничего, я, как святая Ирина, отпущу вам это прегрешение, - отмахнулась я.

- Не святотатствуй! - осадил наставник.

- К сожалению, мне придется это делать очень часто. Так что привыкайте.

- По-моему, из монастыря нам надо убираться, - задумчиво произнес Томас. - Быстро. Пока отец Иоанн еще чего не удумал.

- Это точно, - кивнула я. - Причем вместе с инквизиторами.

Парень поежился.

- А эти-то тебе зачем?

- Как только мы отсюда уедем, их тут же на части разорвут и спалят для верности, - пояснила я. - Так что пусть выедут с нами, а там уж катятся, куда хотят.

- Ири, они тебя убить хотели, - на всякий случай напомнил мне мой новый "дедушка".

А то я не помню. До сих пор, кажется, легкие горят, как от псов Его улепетывала, но они же тоже люди, в конце концов. К тому же, обязанности у них такие.

- Он заповедовал прощать, - пожала плечами я. - Считайте, что это мое первое благое дело в статусе святой. Ну, еще мелкая пакость отцу-настоятелю. Тоже приятно.

Наставник приобнял меня за плечи, успокаивающим, по-настоящему родственным жестом.

- Мы пойдем, девонька, поспим в соседних кельях, благо здесь много их пустует. А ты ставни запри и к двери сундук придвинь. Мало ли.

Так я и поступила.

Ночью действительно пытались пробраться через окно. Ломились так нагло, что даже звуки грозы не заглушили попыток вынести ставни. Я сквозь сон уже почти привычно призвала громы небесные на головы нечестивцев, надеясь, что те испугаются божественного возмездия.

С улицы донесся крик, а потом загрохотало. Проверять, что же там приключилось, у меня желания не было никакого.

Проснулась я по выработавшейся привычке за пару минут до звона колокола, зевнула, потерла глаза и стала одеваться. Эх, скорей бы служба, там еще часик преотличного сна можно выкроить, пусть и стоя, я уже даже привыкла. А уж потом и пробежка... Хотя... Стоп, я вообще о чем? Какая пробежка? Я ж вроде как святая, могу, наверное, и не бегать. Но нужно у брата Марка это еще выяснить, а то с него станется мне еще один пинок под зад дать...

Но на службе надо присутствовать в любом случае, это факт.

Во дворе братья косились на мой скромный наряд как-то странно, то ли с одобрением, то ли наоборот. Будет кто спрашивать про тряпки - скажу, что святой пристало смирение. И отсутствие железных (или золотых, как в моем случае) вериг. Пусть мужчины так развлекаются во славу Его, я же существо хрупкое, слабое и беззащитное, мне неприлично на себе тяжести таскать.

- Святая! - шелковым шлейфом полз за мной многоголосый шепот.

Хотелось спрятаться, скрыться от всего этого. Не люблю лжи в принцип, а уж той, что произношу сама и подавно не переношу. К тому же последствия этой лжи могут плачевно отразиться на целостности моих нечудотворных мощей.

Идти было неприятно, даже очень, все же вчерашние пробежки не могли не сказаться, а уж топать после всего этого безобразия по мощеному камнем двору в деревянных башмаках. Казалось, ноги у меня вот-вот отвалятся... Ладно, босиком будет еще неприятнее, Христос терпел и нам велел... Потерпим немного.

Я старательно смотрела прямо перед собой, стараясь отвлечься от боли в своих многострадальных конечностях, шепча под нос местные молитвы, которые в последнее время старательно зазубривала, чтобы не выделяться на фоне местных. Сейчас обращения к Творцу с успехом сошли за мантру. Кстати, действительно полегчало.

- Святая! - завопил кто-то позади меня.

О господи, да сколько ж мож...

Я все-таки посмотрела себе под ноги. А потом и обернулась, чтобы посмотреть, что же творится позади меня. Хм. Да, теперь явно никто не усомнится в том, каким путем я шла до храма. Где-то с середины двора за мной тянулась полоска зеленой густой травы, из которой выглядывали алые маки и синие как небо колокольчики. Я даже икнула от растерянности. Так вот почему идти-то стало легче...

- Чудо! - радостно завопил брат Яков, тыкая в мои "следы".

Чудо крыть это нечем. За пару минут сквозь камень и утоптанную землю трава может пробиться только чудом и никак иначе.

- Милостив Творец!

Милостив. Пожалел мои ноги. Если только к этой озеленительной деятельности хоть какое-то отношение. Ну это же глупость какая-то, являть чудо только, чтобы мозоли не заработала. Странно как-то. И глупо.

Самое забавное, что всю эту ерунду с травой увидели и инквизиторы, которых под конвоем волокли на службу. И лица у псов Творца были настолько изумленные, что словами не передать. И на меня они уже глядели совсем по-иному, не так, как вчера. И почему людям, чтобы во что-то поверить, достаточно такой ерунды? Нет, зрелище, конечно, впечатляющее, но пользы ведь от него нет ни малейшей. Это вам не манна небесная и не воскрешение мертвых, однако же все готовы теперь передо мной на колени встать.