Аксюта - Рождённая летать

Долгим, каким же долгим может оказаться путь, если проделывать его преимущественно на своих двоих! Редко когда кто из сердобольных селян подсаживал их себе на телегу, но и тогда скорость возрастала не сильно. Дни складывались в недели, а из недель постепенно образовался месяц. К горам, показавшимся сначала тенями на горизонте, они вышли в разгар осени.

— Эх, — ностальгически вздыхал Ярек, — а у нас сейчас полные сады груш и яблок.

— Здесь они тоже есть, — Шерил оторвала взгляд от дороги — в её плетёных сандалиях пропороть ногу о кусок острой горной породы, которые здесь встречались в изобилии, ничего не стоило. Вот когда стоило позавидовать Ярековым «настоящим сапогам». — По берегам речушек и за высокими заборами.

— Да? — он вытянул шею и закрутил головой. Вдалеке, за двухметровыми сплошными оградами действительно виднелись макушки каких-то деревьев. Теперь, когда дорога стала каменистой, иногда вообще превращаясь в тропу, а ночи из прохладных по-настоящему холодными, они отказались от ночного способа путешествий да и, при наличии выбора, ночевать под открытым небом не оставались. — А у нас яблоки прямо через забор свешивались.

— У вас они, небось, и росли сами по себе, а здесь, за каждым ростком ходить приходится. Да бог с ними, особой необходимости зарабатывать здесь на пропитание у нас с тобой нет, а случить такое, нам здесь не яблок со сливами отсыпят, а лепёшек и может даже с мясом. В горах, говорят, стада овечьи неисчислимые ходят.

В последнее время они, не желая терять время на долгие остановки, и так уже немало потраченного на ферме у Брона, приспособились зарабатывать игрой и пением по случайным придорожным трактирам. Петь Шерил умела и даже любила, правда раньше стеснялась делать это на публике потому как в сравнении с Алишером получалось… в общем её исполнение никакого сравнения с братовым не выдерживало. Ярек ни петь ни играть вообще не умел, но отстукивать ритм на простеньком бубне и он научился. Её талант менестреля и его дар привлекать людей складывались вместе и позволяли из каждой, даже самой простецкой забегаловки выходить не с пустыми руками. Выходило немного, но на прокорм в дороге хватало.

Ярек обратил мечтательный взгляд в сторону совсем уже близких, как из туманной дымки вырастающих по левую сторону дороги скалистых кряжей. Для парня, всю жизнь не выезжавшего дальше окрестностей собственной деревни, зрелище должно быть было завораживающим.

— Давай, может, путь срежем, — кивнул он на такие близкие горы.

— Какой путь? Куда срежем? Дорога, пусть и петляет, ведёт прямиком к заставе, а в горах, по незнакомым тропкам можно так основательно заблудиться, что только к зиме к людям выйдем, — указала она на очевидную глупость.

— Ну, хоть поближе подойдём. Страсть как по камням полазить хочется. Тут же совсем близко, только через лужок перейти, — он добавил в голос просительных ноток.

— На самом деле они очень далеко, это просто кажется, что близко, — она выплюнула травинку, которую сгрызла практически до жёсткой остистой макушки, наклонилась и ловко подхватила следующую. — Может быть, даже целый день пути. А может и больше.

В этом вопросе специалистом Шерил не была, и в горы прежде ей попадать не случалось, просто читала когда-то раньше, какие иллюзии со зрительным сокращением расстояний бывают на подходе к горам, и кое-что из этого случайно задержалось в памяти.

Ярек носом покрутил, не убеждённый её доводами, однако спорить с подругой не стал. Действительно, баловство ведь, было бы из-за чего в пререкания вступать. Всё равно за время службы успеет налазиться по горам, просто хотелось бы побыстрее.

Жизнь убедила в правоте сестры названой и в истинности когда-то вычитанных ею знаний. День шёл за днём, дорога где петляла, а где и ложилась под ноги прямая, как стрела, но неуклонно поднималась вверх, а горы всё не приближались, только чуть заметно глазу смещались в сторону. Впрочем, тут и там стали попадаться скальные выступы, прорывавшие ровный плотный дёрн и у Ярека появилась возможность полазать по большим камням. Небольшие речки превратились в сбегающие там и тут ручьи, а хутора стали настолько редкими, что от одного до другого приходилось добираться по нескольку дней.

В таких условиях никак не рассчитываешь на появление случайных путников…

— Простите, уважаемые, — эта обычная завязка для разговора между незнакомыми людьми донеслась откуда-то слева и сзади, где по идее никого не должно было бы быть, со стороны скал. Шерил нервно обернулась и автоматически ухватилась за рукоять короткой сабли, которая, с некоторых пор, постоянно висела у неё на поясе. Путники. Двое. Смуглокожие и востроносые как все местные жители, на голове какие-то тряпки намотаны, в руках длинные тяжёлые посохи, которые при желании можно использовать как оружие. Больше ничего не говорят, но улыбаются ненатурально широко, а приближаются стремительно.

— Сзади ещё двое, — тихо, сдавленным голосом, проговорил Ярек.

Шерил больше не медлила: отскочив в сторону, поближе к высокому плоскому скальному выступу, и сманеврировав так, чтобы названный брат оказался с той стороны, где добраться до него противниками будет сложнее всего, она обнажила оружие. Двое, ещё двое и вот ещё одна парочка, словно из разреженного воздуха сконденсировалась. И как это они ухитрились? Местность пустынная, спрятаться особо негде: скалы довольно низкие, кустарник, если где встречается, вообще полупрозрачный, а дорога, хоть и петляет, просматривается на пару километров вперёд и назад. Это, выходит, они прятались специально, кого-то здесь поджидая?

Шерил мысленно зло усмехнулась: троекратное превосходство в живой силе — классика жанра и практически гарантия лёгкой победы. И это не слишком похоже на случайность. Вторая рука, практически без указаний хозяйки намотала на себя ойрский плащ. Эх, жаль второго клинка нет, но и так, ничего, пойдёт. Правда и противники, с её точки зрения, оказались вооружены кое-как: длинными ножами, посохами и… сетями.

А потом всё это утратило значение, и Шерил окунулась в привычный ритм боя. Звон-скрежет встретившихся клинков, намотанный на руку плащ отводит в сторону лезвие длинного ножа, разворот, уводящий от опускающегося на неё посоха и окружающий мир сузился для неё до троих, четверых, шестерых противников. Они стали, нет, не партнёрами по танцу, скорее участниками одной мистерии, свою роль в которой, роль ведущей фигуры и победителя в конечном итоге, она знала превосходно.

Поначалу, когда странные незнакомцы окружили их, Яреку приходилась отбиваться. Палкой, конечно, не мечом и не саблей, но хорошо уже то, что была она довольно длинной, длиннее колюще-режущего оружия нападающих и ему, пусть даже довольно неловко, удалось отбить первые несколько выпадов. У него даже не было времени толком посмотреть, как там справляется его странная и удивительная названная сестра, только и успел краем глаза заметить, что машет своей лёгкой сабелькой она вполне уверенно. А потом она резко взвинтила темп движений и один из его противников, а потом и двое оставшихся были вынуждены присоединиться к коллегам. Она уже давно не жалась к скале, выбравшись на дорогу, где было больше простора для манёвра. Не спешила, не металась, хотя двигалась очень быстро и так, словно точно знала, где в следующий момент окажутся её противники. А ведь, если он правильно понял смысл происшествия, те трое, что предназначались ему, вовсе не собирались оставлять парня и переключаться на девчонку, у одной тройки была своя задача, у другой — другая, но вынуждены были защищать собственные жизни. Внезапно ритм боя немного изменился и один из участников действа выпал из него. В буквальном смысле выпал: на дорогу с распоротым горлом. За ним второй, третий и вот уже все нападавшие, расположились вдоль дороги на равном расстоянии друг от друга с одинаковыми кровавыми улыбками, глядящими в небо. Смотреть на это было страшно, но и глаз отвести не удавалось. Словно бы лихой росчерк подписи оставлен. Ровный, чёткий, аккуратный. Смертельный.