Аксюта - Рождённая летать

— Я вернулась! — она шлёпнула раскрытой ладошкой по замку и умная автоматика убрала с её пути дверь.

— Очень вовремя. Пойдём.

Ничуть не удивлённый её своевременным возвращением Мастер Езекиил поднялся со своего места, взял Шерил за руку и отвёл к большой цилиндрической прозрачной ёмкости, где в питательном растворе плавали серо-стальные крылья.

— Это они? — рука Шерил сама потянулась потрогать их сквозь стекло.

— Тележку выкатывай, нам их ещё в операционную перемещать, — сурово скомандовал Мастер. — Без спешки! — воскликнул мастер, когда Шерил чуть не свалила требуемое приспособление. — Счёт не идёт на минуты — у нас ещё есть несколько дней в резерве.

Молча и собранно работая, они в четыре руки перегрузили ёмкость на колёса, подкатили её к дверям, ведущим к иным внутригорным помещениям, и тут Мастер Езекиил приостановил движение, как бы собираясь с мыслями, и спросил:

— Ещё одно, — он немного замялся. — Наши там сейчас будут начинать переговоры с этим Сиятельным, с которым ты приехала, и меня попросили спросить тебя: как он?

Шерил на мгновенье задумалась, пытаясь как можно более точно формулируя ответ на такой расплывчатый вопрос:

— Выгоды своего народа и своего государства не упустит, но договариваться с ним можно. И необходимость этого он сознаёт, так что будет идти на некоторые уступки, — и подумала, что странно, что её первым делом не расспросили подробно о Лйве, его мыслях и планах, она была почти уверена, что так оно и будет.

Операционная находилась тут же, рядышком, оставленная ещё с тех времён, когда айи обзаводились крыльями таким вот неестественным образом. И наверняка не только она: многое другое, как подозревала Шерил, бережно законсервированное, оставленное до неопределённых времён, но не упразднённое насовсем. По крайней мере, несколько основательно запертых дверей, пока катили тележку с крыльями, они миновали.

— Здесь, — Мастер распахнул последние двери.

Светлый зал, в котором они очутились, был полон народа: коллеги её Мастера, которым было любопытно понаблюдать за уникальной операцией (и которых сюда, явно никто не звал), шестеро медиков в стерильной робе и один айя чиновного вида.

— Документы. Если вы полностью осознаёте последствия своего выбора, распишитесь, вот здесь и здесь, — ей протянули папку с серьёзного вида документами. Шерил они не только не напугали, но даже не заинтересовали: что за бумаги ей предстоит подписать, она изучила ещё тогда, когда давала согласие на этот рискованный эксперимент. Она решительно ухватила ручку и, поглядывая одним глазом, что там делают с её серо-стальными крылышками, оставила замысловатые вензеля в нужных графах на документе.

Всё. Теперь дело за магией и медициной.

— Куда её? — Лейв совсем не собирался этого спрашивать — само вырвалось. Оказавшийся в пределах слышимости крылатый, хмыкнул, как-то совсем уж пакостно, а потом, как бы не обращаясь ни к кому, буркнул:

— Сначала в «пыточную» к Езекиилу, потом, если нормально всё переживёт, со скалы скинут. Дней пять на всё про всё.

Это слышали многие, и несчастной фаворитке Сиятельного не сочувствовал почти никто. Некоторые, которые сами хотели бы иметь влияние на Лейва, сравнимое с тем, которое имела на него любовница, даже позволили себе некоторое злорадство по этому поводу. Лейв заметил и запомнил. Мелкие душонки, которые даже на пороге мировой катастрофы продолжают играть в свои подковёрные игры. Однако же больше за разъяснениями обращаться не рискнул: мало ли что ещё гадостное скажут, так можно и о принятом решении пожалеть. И даже, что, пожалуй, ещё хуже, отразить это сожаление в мимике.

И уж совсем паршиво он себя почувствовал, когда вечером, выйдя подышать свежим воздухом, услыхал доносящиеся из воздуховодов, пусть и приглушённые расстоянием, но всё равно страшные крики, не то боли, не то ярости. Случайные прохожие, заслышав их, спешили ускорить шаг, а то и вовсе срывались в полёт и все как один виновато отводили взгляд. Никаких доводов, что кричит именно Шерил, у него не было, однако сердце нехорошо сжималось.

Двух часов из её жизни как будто не стало. Вот только ещё она отвечала на какие-то вопросы сосредоточенных медиков, а потом мир в один момент погас и тут же включился, но только имея дополнение в виде двух очагов обжигающей боли в районе лопаток. Два часа спустя, как показал её случайный взгляд на настенные часы.

— Уже всё?! — по нервам пробежала волна возбуждения, такая, что даже боль стала какой-то незначительной.

— Лежи пока, — на затылок, придавливая, опустилась тяжёлая ладонь Мастера и только тогда Шерил поняла, что уже дёрнулась, чтобы вскочить. — Пока сможешь. И крыльями шевелить не пробуй — мы их пока зафиксировали.

— Но сказать-то вы можете? Всё нормально?

— Всё очень удачно, — почти нараспев проговорил Мастер. И отошёл, зараза такая, оставив её прислушиваться к своему телу, ощущать, как боль начинает выкручивать и выламывать рёбра, холодными острыми пальцами подбираться к голове, тянуться к пояснице. И сохранять неподвижность становится всё тяжелее и тяжелее. Кажется, что стоит повернуться набок, чуть сменить позу, как станет хоть немного легче. Она всё-таки дёрнулась и застонала.

— Как ты? — рядом с её ложем мгновенно возникла Мастер Аяна. — Очень больно? Терпеть ещё можешь?

— Могу, — простонала Шерил. Говорить тоже было больно. Да что там говорить, больно было даже дышать. — Только можно мне встать?

— Подожди. Эй, — она махнула рукой двум дюжим санитарам. Которые в один момент оказались по правую и левую сторону операционного стола и бережно, как стеклянную, подняли Шелил на ноги.

— Стоишь?

Она стояла. А чего же не стоять, ноги-то остались целы? Вот только поначалу, из-за изменения центра тяжести её повело назад (успело, оказывается, тело отвыкнуть), потом закружилась голова, поднялась тошнота, и мир померк ещё на некоторое время.

А когда очнулась, уже в другом помещении, но судя по отсутствию окон тоже находящимся в глубине горы, вокруг неё были друзья. Нуэ Но с Никеей, Юджин с Визасом и другие, не менее родные для неё айи.

— Что? — она чуть приподнялась на постели, но от прострелившей тело боли не смогла конкретизировать вопрос.

— Что мы тут делаем? — догадался самый старший и опытный, к тому же неплохо её знавший Нуэ Но. — Мы твоя группа поддержки и спарринг-партнёры на ближайшие трое суток, когда тебе понадобится чем-то заглушить боль.

— Все вы? — она упёрлась лбом в подушку, стараясь ничем ниже шеи не шевелить. Боль была, но вполне умеренная, её можно было терпеть. Наверное, организм начал приспосабливаться: всё-таки регенерация у взрослого, хорошо обученного Творца, зверская.