Никоноров Александр - Достичь смерти

Сарпий с удовольствием расстался бы с горсткой фэрро ради двух-трех шампуров с местными деликатесами... Если бы не пять бугаев, притеснивших к стене лавки худощавую девушку в легком светло-коричневом платье.

- Оставьте.

Пятерка обернулась. Без испуга, без настороженности. Горнцы имели тяжелый нрав и не привыкли к прекословию, особенно если оно исходило от щуплого парня, не по погоде выряженного в смешной плащ золотого цвета, который шевелился точно живой. Переписчик успел заметить на лице девушки выражение не только облегчения, но и...

"Удовлетворения?! - удивился Сарпий. - Да вряд ли. Разве что ее так обрадовала неожиданно подоспевшая помощь?"

Оголенное плечо горнца, поросшее курчавыми рыжими волосами, заслонило девушку. Испачканные копотью мужчины встали теснее. Настроены они были самым решительным образом.

- Эй! А не ты ли тот самый братец, о котором твердила эта сучка? - спросил усатый детина с жиденьким чубом на голове.

Переписчик и глазом не повел. Короткий кивок был горнцу ответом.

- И, стало быть, ты и вправду спасешь ее, а нас... Как там, Украс?

Мужчина, чье тело покрывала сеть шрамов, но шрамов умышленных, нанесенных либо раскаленным прутом, либо чем-то еще, с радостью подсказал:

- Подвесит нас за яйца рядышком с гиенками!

Горнцы рассмеялись.

- Так аль не так? - нахмурился лысый парень, по виду - самый молодой. Он стоял бок о бок с седовласым, на котором кроме набедренной повязки больше ничего не было. Сарпий же отметил только пятого - настоящего великана, ибо представлять какую-никакую опасность мог только он.

Что?!

- возмутилась

ша-эна

. -

Пять ничтожеств, а ты боишься с ними не справиться? После сражения в Тисках Погибели?!

"Даже не надейся, что я прибегну к твоей помощи, тварь", - ответил Переписчик.

- Так что, - повторил лысый, - так аль не так?!

- Не так, - задумчиво бросил Сарпий.

Чубатый обернулся к девушке и скорчил гримасу отчаяния.

- Тю-ю-ю, девка, обломушки! А красноречилась-то как!

- Ажно заслушаесся! - вторил седой.

Девушка сникла. Ее грудь начала вздыматься, и по легким толчкам в стенку

глади

Переписчик почувствовал, что она плачет.

- Уходите. Будет больно, - сказал Сарпий, чувствуя себя полнейшим дураком.

Что крикнул великан, Переписчик не услышал, ибо тот благоразумно отвернулся, но

воздушная гладь

буквально взвизгнула. Заклинание возопило - тревога! Его стенку, прикрывающую Сарпия сзади, будто резануло хирургическим ножом.

"Давай!" - проклиная себя, обратился Переписчик, и ему ответили.

Время

уплотнилось

. Пятерка горнцев застыла: двое из них с открытыми ртами, третий с губами в трубочку и замершим рядом сгустком слюны, еще двое мужчин стояли с закрытыми глазами. Девушка замерла с прижатыми к груди кулачками, глаза смотрели со страхом.

"Что же произошло?" - Сарпий внимательно взглянул на каждого из пятерки, но не нашел ничего подозрительного. Обернулся. Ничего. Прислушался к

глади

. Время начинало брать верх: глаза горнцев открывались, грудь девушки начала медленно подниматься от вдоха.

"Давай же, давай..."

Переписчик закрыл глаза. Он тщательно ощупывал границы защитного купола. Да, все же что-то было позади него. На последних мгновениях Сарпий обернулся. Под ярким солнцем блеснуло лезвие вылетевшего из тени ножа. Проследив, откуда бросили нож, Переписчик обнаружил шестого члена шайки. Тот бежал к нему, продираясь сквозь густой поток времени.

Наконец, оно возобновило ход.

"Действуем быстро".

Сарпий подсек горнца и резко крутанулся на спине. Державший Струнку плащ не успел перехватить ее, и Переписчик больно ударился позвоночником. Вскочив, воин выхватил оружие и побежал к остальным. Крепкие горнцы встретили его с широкими ножами наизготовку. Очевидно, запас рабочих инструментов мясника был ограничен - самому молодому достались два шампура. Парень так торопился вооружиться, что даже не избавился от подрумянившихся колбасок; он взмахнул руками, и куски фарша с тихими шлепками упали на землю, а на самом шампуре остались висеть несколько розоватых кусочков.

Рты здоровяков распахнулись, поверхность

воздушной глади

пошла рябью. Они закричали.

Давай сотрем их в порошок?

- заманчиво предложила

ша-эна

.

"Нет! Сиди. Оставь меня!" - отмахнулся Сарпий.

Первым досталось молодому, к тому же он держал в руках парное оружие. Ненавистное парное оружие! Струнка вошла лысому в живот. Второй конец проткнул брюхо седого, который, несмотря на возраст, успел прытко зайти за спину и почти что вогнать нож Сарпию меж лопаток. Оба горнца уставились друг на друга, не понимая, как это их жизни прекратились так быстро? Старик смотрел на молодого, молодой на старика. Их взгляды опустились вниз: Струнку зажало между двумя горнцами.

Кто-то прыгнул на спину и принялся душить Сарпия.

"Небеса! Опять отвлекся!" - бегло подумал воин.

Он чувствовал поток ругательств, чувствовал неприятное горячее дыхание набросившегося на него, чувствовал возникающую ненависть. Он убивал людей тысячами и выходил живым. А тут...

Какой-то жалкий червь набросился на тебя, а ты даже не заметил этого?!

Перед глазами поплыло. Все наполнялось алым. Силуэты. Силуэты будущих мертвецов. Сарпий зарычал. Он рванул руками, перебрасывая горнца с грязным чубом через себя прямо на Струнку.

Хруст

. Мерзкий хруст, чьи эманации были очень схожими с ломающимися под ногами ветками. Пику опустило вниз, оба ее наконечника пропороли внутренности, и из рваных ран потекла кровь вперемешку с зеленовато-коричневой жижей. Пахнуло сырым мясом и фекалиями. Один конец Струнки застрял в кишечнике, другой же впился в землю. К нему прилип клок вырванной плоти. Сарпий не стал тратить время на то, чтобы привести любимое оружие в должный вид. Он вскинул руки, и воняющие внутренности, частично вывалившиеся из туловища лысого парня, толстой змеей, подобно разматывающемуся шлангу, вытянулись и поползли по земле прямиком к чубатому. Кишечник оплел не успевшего отскочить горнца, и в следующую секунду тот висел в одном ряду с копчеными гиенами - посиневший, с высунутым языком и расплывающимся темным пятном в районе паха.

- Не так, - повторил Сарпий, вспоминая фразу горнца со шрамами. - Не за яйца.

Удар в голову.

Опять он расслабился и не прислушался к

глади

! И это после стольких-то сражений...

Позор!

Тот самый великан, которого Переписчик опасался больше всех -

надо было его обезвредить первым!

- оказался на удивление шустрым и прытким. Он сбил Сарпия с ног и хотел было расплющить его лицо деревянной колодкой сандалии, но Переписчик успел откатиться. Подошва врезалась в землю, взметнулся фонтан пыли. Горнец зарычал.