Никоноров Александр - Достичь смерти

Переписчик брел вперед, глядя себе под ноги. Его состояние было сродни лихорадке. Не было больше разговоров с

ша-эной

- одна только воспаленная рана и невероятная усталость. И боль в теле.

Его отвлек звук кашля. Сперва Сарпий подумал, что это он сам, однако на деле...

"Хотя так и есть", - отрешенно подумал он, всматриваясь в того, кто стоял неподалеку.

Да, он сам. Точная копия.

- Кто ты? - спросил Сарпий у двойника.

Вопрос прозвучал жалко и как-то разбито - сейчас ему было не до драк. Их слишком много, непозволительно много. Так много, что

ша-эна

дала сбой и...

Отступила?..

Багрянец рассеялся, очистив мысли Переписчика.

"Как же я устал..." - подумал он и чуть не рухнул на шершавый камень, безвольно и подавленно. Совсем как в глуби Сальдосава.

- Я это ты. Только ума у меня поболее будет.

- Почему... Почему я тебя

слышу

?! - не скрывая изумления воскликнул Переписчик.

- А, заметил? Молодец.

Конечно, он заметил. Ибо

воздушная гладь

осталась на рубеже бестиария, сдерживая натиск животных, заключенных в фиолетовую камеру. Сарпий с ужасом осознал, что воссоздать новую он уже не сможет.

- Тебя не должно здесь быть.

- Почему же? - изумился двойник.

- Об этом не было речи в Ордене!

- Ах, вот как! Бедняга... А тебе говорили, что мир жесток? Да? Ну слава бо... Небесам! А то бы ты не выдержал всех открытий Тиэльмы.

- Дай мне пройти.

- Попробуй, - пожал плечами двойник.

Сарпий с опаской посмотрел на свою копию, от которой исходили мощнейшие волны силы. Еще немного, и она начнет сбивать его с ног. В отличие от него двойник выглядел свежим и подтянутым, а глаза горели странным огнем. Переписчик сделал осторожный шаг вперед, но острый наконечник пики уперся ему в грудь.

- За что?

- За глупость. Тебе не следует идти к Проводникам. Ты нужен этому миру.

- Я или... Или ты,

ша-эна

?!

"Само собой! Это же ты! А у меня пошли галлюцинации от изнеможения. Ведь я слышу. Значит, это в моей голове. А в моей голове сидит только одна враждебная тварь".

-

Ты

, глупец!

Ты

, принявший силу.

Ты

, вставший на путь благоразумия!

- Я уже встал!

- И очень скоро поплатишься за это.

Сарпий почувствовал, как грудь кольнуло тонкое жало Струнки - не его Струнки, а чужой,

чужеродной

. Он ушел вбок, приседая и делая подножку, но двойник подпрыгнул и хотел было проткнуть грудь Сарпия, но тот создал маленький кусочек

воздушной глади

. Наконечник клюнул перламутровую преграду. В следующее мгновение Переписчик сам выудил Струнку и набросился на двойника.

Они кружились, не уступая друг другу. Не было нанесено ни одного удара - всякий раз острые жала пик находили либо воздух, либо подставленное оружие. С Сарпия текли ручьи пота. Он задыхался. Еще никогда бой не изнурял его так, как сейчас. В Ордене он считался лучшим в своем деле. Но как быть, когда ты сталкиваешься с самим собой? Считаешься ли ты лучшим тогда?

Его двойник выглядел бодро, движения были одинаково резки и стремительны, будто и не было никакой драки. Он сражался с улыбкой и всякий раз насмехался над своим врагом, когда тот допускал обидную промашку. Ибо он, в отличие от Сарпия, дрался вполсилы. И превосходил его.

Сарпий выдыхался.

Ша-эна

не помогала. Она всегда поддерживала в нем силы, но...

- Мне это начинает надоедать! - выкрикнул двойник, блокируя очередной удар, гораздо более вялый, чем предыдущие. - Ты точно уверен в своем выборе?

- Как никогда!

Сарпий сделал выпад и промазал. Он был готов к этому. С конца Струнки сорвалась молния, однако двойник отбил и ее. Заклинание отдалось в голове неприятной болью.

"Что это? Почему?!

Ша-эна

..."

Ша-эна

молчала.

Подтвердилась страшная догадка Переписчика -

ша-эна

была перед ним. Она покинула его. Вот почему его раны не затягивались, а сам он ослаб и не мог ничего сделать.

Значит, двойник - ее воплощение. Как это понимать? Она покинула Сарпия? Сам он не был готов к магическому поединку, чего не сказать о сопернике - тот подлетел на несколько футов и начал плести руками странные символы, оставляющие за собой серые шлейфы. Узоров становилось все больше и больше; вскоре они превратились в облако.

- Решайся, Переписчик. Прими правильное решение! Тебе не совладать со мной. Я уничтожу тебя, стоит мне только дать команду заклинанию. Оно просто съест тебя. И тогда в мире останется только один Сарпий - тот самый, который выбрал путь истины и силы. Трусам не место в Тиэльме! Если ты...

Удар был быстрым. Быстрее самого яростного ветра. Мгновение - и Струнка Сарпия отправилась в полет. В свой последний полет против главного врага Переписчика - его самого. Пика вспорола облако и насквозь пробила двойника.

Тот вытаращился на торчащую из груди пику. Ноги подогнулись, он упал на колени. Облако дернулось и сжалось, но не исчезло. Сарпий смотрел сопернику в глаза и видел, как они меняются. Удивление сменилось спокойствием, спокойствие сменилось радостью, а радость - угрозой. Глаза сузились. Сарпий услышал неприятный звук... Он напомнил ему, как в детстве Переписчик, завтракая в столовой, мешал ложкой густую рисовую кашу. Когда ложка погружалась в белую массу, звук был таким же.

Рана. Рана на груди двойника затягивалась. Она буквально выдавливала пику из себя, как нечто чужеродное.

- Отвратительная попытка! - не своим голосом прорычал двойник, и Струнка, точно вылетевший из баллисты снаряд, полетела в своего хозяина.

"Ты скопировал даже это..."

Одновременно Сарпию пришлось сооружать защиту против серого облака, летевшего на него, как пчелиный рой. Им-то Сарпий и занялся в первую очередь, надеясь, что реакция позволит уйти от оружия. Но Сарпий слишком долго был под влиянием

ша-эны

и наворотил достаточно много дел, чтобы их масштабы вошли в привычку. Как и все эти последние дни, дни, когда сущность стала побеждать, он понадеялся на нее и отдался ей. Но отклика не получил. Он совсем забыл, что она ушла. И тут бы испытать облегчение, осчастливиться, но именно в этот миг Сарпий пожалел о ней как никогда.

Неприятное открытие обездвижило его. Первой стала Струнка. Его друг, его спутница. Его собственное оружие, что не раз выручало и прошло через множество сражений. Его боевая подруга. Она впилась в живот и погрузилась дюйма на четыре. Остановилась... Остановилось и время. Серое облако, вблизи действительно оказавшееся скопом мошек, застыло перед лицом Переписчика.

"Не понял", - подумал Сарпий, отмечая, что застыло

все

, даже он сам.

Боль жгла живот, словно на него капали воском. Вытекавшая из раны кровь застыла тяжелым сгустком, готовая вот-вот сорваться. Мир замер. Не просто замедлился, а именно остановился. Умер. А когда среди всего омертвелого кто-то начинает шевелиться, пускай и еле-еле, едва дернув пальцем, это становится заметно.