Михаил Жуковин - Приключения Муна и Короля призраков

Мун не стал даже дожидаться каких-то сигналов от Лэй, что можно говорить, а что нельзя. Он почувствовал, что стал её понимать. Что все её интонации, обидные слова, странные поступки – результат чего-то такого, за что Лэй надо пожалеть, а не обижаться на неё. Почему это понимание пришло только сейчас, Мун тоже понял: ему срочно захотелось придумать, как за всё простить девочку, не обижаться на неё и быть для неё близким человеком.

– У Вас не получится нам помочь, – просто ответил Мун.

Мистер Левенпил сразу стал серьезнее, исчезло его согревающее благодушие (благо, поднос остался).

– Да, ребята, вы, конечно, влипли, – мистер Левенпил говорил, преимущественно смотря на Муна. – Я знал, что Лэй рано или поздно появится в моем доме. Это произошло, к сожалению, и слишком рано, и одновременно, слишком поздно. Рано – уж слишком молода эта хрупкая красивая девочка. Поздно – действительно, мне уже сложно вам чем-нибудь помочь. Итак, вам нужно в Лес, – слово «Лес» мистер Левенпил произнес шепотом. – Что бы ни говорили про Лес, есть только одна правда, с которой не может никто поспорить. Заходишь в Лес одним человеком, выходишь – другим.

– Как это? – произнес Мун.

– Призраки. Я слышал от Лэй, ты даже боролся с ними. Ты входишь в число счастливчиков – встретиться с призраками, даже стрелять в них, и добраться до Ярмарки. Это какое-то чудо, – мистер Левенпил даже усмехнулся. Лэй весь разговор смотрела в пол, не выказывая каких-либо эмоций. – Ну так вот. Призраки, звери… сколько про них сказано и правды, и неправды… Но речь не об этом, прости… О чем я вообще?

– Заходишь в лес одним человеком, выходишь – другим.

– Выходишь – другим… – медленно повторил мистер Левенпил. – Говорят, призраки вселяются в людей. Это правда. Они уютно располагаются в человеческой душе, как ты сейчас в креслице, и разъедают её, полностью подчиняя себе. Только есть то, о чем мало кто знает. Ты, кстати, это можешь знать. Ты же был в Лесу.

Мун знал, о чем скажет мистер Левенпил. Так и случилось:

– Да. Я видел их.

– Вот. Это вроде бы мелочь. Только ни один призрак-зверь не проникнет в тебя, не посмотрев тебе в глаза. А знаешь, что в этот момент должно произойти?

– Нет…

– Либо ты запретишь проникать в себя, либо сдашься и позволишь стать марионеткой призрака.

– Как?

– Взглядом. Глаза в глаза. Ты ведь когда-нибудь читал ответ в глазах человека? Видел его сущность? О чем он сейчас думает? Призраки смотрят тебе в глаза и видят всё насквозь. Им не нужны слова или размахивание мечом у их морд. Только твоя крепкая душа способна противостоять им. Если ты этого, конечно, хочешь.

– О чём Вы?

– Мы с тобой столько говорили о Лесе, как там опасно и так далее. Мы не коснулись самого главного. Я говорил как раз об этом с Лэй, когда ты проснулся.

Мун взглянул на Лэй. Она все так же смотрела в пол.

– Вот ты, зачем туда идешь? На поиски мамы?

Мун кивнул.

– Это редкий случай, об этом попозже. А Лэй, например, хочет убить призрака. И так хотят многие, кто, приехав на Ярмарку, не находит счастья. Сначала они идут в Трущобы, а затем в Лес.

Лэй вдруг яростно вскочила и чуть ли не прокричала:

– Я смогу, и никто меня не остановит! Мне надоели эти проповеди!

После этого она свернула в один из многочисленных коридоров, и тут же раздался хлопок двери. Мун был поражён, хозяин же спокойно глотнул чай и самому себе кивнул.

– Не волнуйтесь, мой друг. Это было предсказуемо.

– Что с ней?!

– Когда человек хочет совершить нечто… нет, пойдемте на балкон, там как-то лучше дышится.

Мистер Левенпил пошел по лестнице, Мун за ним. Они вышли на балкон. Балкон в Трущобах мог выглядеть как угодно, но такого Мун представить не мог. Это был небольшой выступ без каких-либо перил. На выступе стоял стол, на котором пылились тетради с карандашами, к столу придвинуты два стула. И был этот выступ на высоте метров пятидесяти. У Муна захватило дух. Он не очень боялся высоты, но здесь ему было не по себе. Мистер Левенпил, естественно, привык к этому месту и без какой-либо боязни сел на стул так, что одной ножкой чуть ли не касался пропасти. Жестом хозяин пригласил мальчика занять второй стул. Мун взял себя в руки и присел.

– Я обожаю это место. Нет ничего лучше ни на Ярмарке, ни в Трущобах, ни во всем мире, – восторженно проговорил мистер Левенпил, глядя вниз. Там бродили огоньки. Было трудно разобрать, что это. Огоньки двигались хаотично, многие то тут, то там гасли, многие зажигались вновь. Мун был мгновенно заворожен.

– Что это?

– Это люди со свечками. Стены в этой части скалы совсем гладкие, поэтому свет можно принести только в руках, со своей свечой.

– Как странно здесь двигаются люди, судя по движению свечей…

– Внизу тупик, мой мальчик. Представь себе: человек бредет по бесконечным каналам, проходам, лестницам и натыкается сюда, на тупик, если так можно выразиться. И вот тебе приходится либо возвращаться назад, либо бродить кругом, не веря, что столько сил потрачено впустую… А, может, просто сесть и зарыдать? Или биться головой о стену? Смотри на эти огоньки – каждый из них выдает поведение хозяина. Любоваться можно бесконечно…

– Но ведь это, наверно, обидно, попасть в тупик.

– Тяжело мне ответить на твой вопрос. На первый взгляд, конечно, обидно. Я приведу тебе один пример, но сначала должен объяснить, почему конкретно этот тупик не такой уж обидный. Видишь, справа скопление огней?

– Да.

– Там дверь.

– Дверь? Какая может быть дверь в тупике?

– Для многих эта дверь ничем не отличается от голой стены. Это дверь в Лес.

Мун почувствовал, как к голове прилила кровь, в пальцах начало колоть. Сердце задребезжало.

– В Лес… Нам туда и нужно!

– Да, я уже знаю. Вы особенные, таких как вы немного. В основном люди даже и думать боятся сунуться в Лес. Видишь, как много огоньков доходит до двери и возвращается обратно? Мало кому нужен Лес. Люди ищут в Трущобах то, от чего бежали из родных краёв и не нашли на Ярмарке.

– Чего же?

– Ну, это может быть что угодно. Я вот, к примеру, нашел одиночество. Мне его недоставало ни в моей провинции, ни на Ярмарке. Здесь же люди между собой не разговаривают, нет понятия «соседи» и уж тем более «гости». Разве что вы зашли, но эту встречу я предугадывал и к ней был готов.

– Зачем же Вам так нужно одиночество?

– Не совсем так, милый Мун. Оно нужно не мне, а тебе.

– Мне нужно одиночество? Мне не нужно одиночество.

– И опять не совсем так. Тебе нужно моё одиночество.

– Что? О чём Вы?

– Людям нужно моё одиночество.

– Я не понимаю Вас. Вообще, – признался Мун. Мистер Левенпил улыбнулся.

– Это вполне нормально. Я объясню. Когда-то я был самым несчастным человеком. Спорить со всеми было смыслом моей жизни. Я видел во всём только плохое. Я развелся с женой, потому что мне, в конце концов, надоел запах её помады. Я переезжал из города в город, потому что рано или поздно мне надоедали шумы из окна. Это всё было невыносимо. Тогда-то я однажды и узнал о Ярмарке. О! Это было моё спасение. Это великолепие… Я даже не могу описать, как мне было здесь хорошо, после обычного мира. Но со временем и тут что-то пошло не так. Меня начал буквально убивать постоянный свет в окна от фонарей. Тогда-то я и переехал в Трущобы. Но здесь остановлюсь подробнее. В трущобах меня настигло все то, от чего я бежал: запахи, шумы, свет… Однако я научился быть счастливым. Бежать из Трущоб некуда. Тогда я подумал, что, быть может, моё счастье в одиночестве. Я сразу же отгородился от всех людей. В этой части Ярмарки (надеюсь, ты понимаешь, что Трущобы – это всего лишь часть Ярмарки) это совсем просто. Ты, в общем-то, никому не нужен. Так вот я стал одинок. Но если ты одинок по собственной воле, это значит, что ты освобождаешь людей и мир от себя, а не наоборот. Таким образом, я стал как бы благородным человеком. Тут я и почувствовал, почему меня всё раздражало. Я просто был никчемен. Когда ты никчемен, ты найдешь любую причину, чтобы найти недостатки в других. Теперь же я благороден – я освободил от себя мир. Круг замкнулся. И я счастлив.