Михаил Жуковин - Приключения Муна и Короля призраков

Мистер Левенпил уставился вниз и долгое время не моргал. Мун не знал, что ответить и стоит ли сейчас что-то отвечать. Хозяин через секунду все уладил сам.

– Понимаю, мой дорогой друг, тебе сложновато усвоить всё, что я сейчас рассказал. Быть может, впоследствии на досуге ты вспомнишь меня, и тебе будет интересно поразмышлять о моей личности. Сейчас же давай перейдем к следующей части разговора. Я столько говорил об одиночестве, и все же чуть-чуть слукавил, чтобы раньше времени не засорять свою речь. Был у меня один друг, каждонедельный гость, великий – действительно великий – ученый. Математик, философ, психолог, литературовед – я не знаю, как в одну голову может вместиться столько знаний! И каждую среду он заходил ко мне, мы садились на этом балконе и играли в самую занимательную игру из когда-либо мной виденных. Видишь, тетради?

– Да.

– Надо протереть с них пыль. Не одну тетрадь мы истратили на эту игру! Суть её проста. Выбираешь любой огонёк и наблюдаешь за ним в течение десяти минут. А потом предполагаешь, куда огонёк отправится. Видишь, с противоположной стороны от выхода в Лес тоже скопление людей? Там двери: обратно в проходы, к магистральной лестнице, в трактир… А может, человек будет просто блуждать, не зная куда податься. Вот так мы проводили время, забывая обо всем. Тут же непонятно – день или ночь. А когда ты не знаешь, что пора заканчивать, заканчивать не хочется. Но всему приходит конец, ты ведь это уже понял, мой юный гость. Однажды мой дорогой ученый проиграл. Это было не редкостью, но тот случай стал настоящим для нас событием. Объясню, почему. Мой друг не угадал, как поведет себя огонек-человек. Но даже мне было понятно, что он пойдет в трактир – до этого наблюдаемый нами человек десять минут бегал хаотично по всему Тупику, и самым логичным было бы такому отчаявшемуся человеку пойти и напиться. И вот что я понял…

Тут мистер Левенпил снова углубил взгляд вниз, где мелькали сотни огоньков. Мун не хотел его тревожить, понимая, что тот сам скоро вернется обратно в реальный мир. Пришлось ждать минут пять. Мистер Левенпил повернулся к Муну и еще несколько секунд смотрел непонимающе на мальчика.

– Мистер Левенпил…

– Да, мой прекрасный человек… Прости… Я задумался. Простишь старого одиночку?

– Да что Вы…

– Да… вот… о чем я… и вот, что я тогда я понял. Мой математик мне поддался. Он знал, что тот человек пойдет в трактир, но поддался. Я спросил: «Зачем ты поддался?». Он, ответил, что устал. Я спросил: «От чего?». И он сказал, что устал всё знать. Ему скучно. А от скуки, мой драгоценный Мун, устаешь больше всего на этом свете. И тогда я помог моему ученому другу, хотя хотел этого меньше всего. Я понимал, чем это может кончиться, и сказал: «Ты разгадываешь поведение всех людей, потому что знаешь все философские течения, обладаешь огромным жизненным опытом, изучил психологию. Математика дала твоему мозгу практически неограниченные возможности. Для тебя всё закончилось, ибо мир у твоих ног. Все люди скучны, и смысл твоего существования разгадан. Есть только один человек в тупике, поведение которого ты никогда не предугадаешь». Он вдруг посмотрел на меня с огромным интересом. Я давно не видел такого огонька в его глазах. Мне стало понятно: отступать некуда, придется выкладывать всё до конца, хоть это и может привести к страшным последствиям. «Кто же он?!» – Спросил меня мой друг. Тогда я сказал: «Это ты». Ученый не сразу понял меня, но не стал переспрашивать. Не любил он спрашивать, всегда старался дойти до истины сам. И в этот раз дошел. Он медленно произнес: «Да, после месяца скитаний по тоннелям, когда все же найду этот тупик, я не знаю, куда отправлюсь, в какую дверь…». Это были его последние слова. Он тут же ушел, на следующей неделе гостей у меня не было. Лишь через месяц я увидел его вновь. Внизу.

– Как вы его различили? – спросил Мун.

– Не спеши, я сам все расскажу, – улыбнулся мистер Левенпил. – У моего математика, психолога и философа была особая газовая горелка, намного мощнее обычной свечи. И свет от нее был голубой. Так я и заметил голубой огонек. Он пришел медленно – не так суетно, как все остальные. И замер посреди тупика. Я понял, что после месяца скитаний что-то произошло в душе его. Он долго думал, куда отправиться, и – представь себе! – отправился в Лес! Больше я его не видел. Редко кто возвращается из Леса. Мой единственный друг исчез навсегда.

Мистер Левенпил вновь замер, глядя на карнавал огоньков. Через минуту начал тихо рассказывать:

– Мы с братом и его дочуркой (которая только что убежала и заперлась в комнате) жили у залива Среднепарийского моря. Не сказать, что там было красиво. Горы располагались так, что наш городок не видел ни заката, ни восхода. Зато о недостатке в рыбе говорить не приходилось. Кто только не подплывал к нашему заливу. Мы садились на старенькую, едва ли не протекающую лодочку, и ловили рыбу. Самую вкусную рыбу во всей Парии. На это и жили. Тихо и спокойно. Лишь наша маленькая Сэнти (которая сейчас называет себя Лэй) всегда взглядом тянулась к горам и постоянно спрашивала, что за ними. У нас был один морячок – не припомню имени. Так вот, когда мы выходили в плаванье, он не только греб веслами, но и придумывал всякие сказки для Сэнти. Вот и выходили на берег: мы с рыбой, а Сэнти с воодушевлением от всяких небылиц про жизнь за горами. Старым был морячок. Девочка подросла, и он вскоре умер. Все меньше она спрашивала про горы, да и говорила все меньше. Сначала нас это радовало, а потом мы заметили морщины у её бровей. Те морщины, что появляются, когда ты чем-то недоволен, когда что-то гнетущее сидит внутри тебя. И стало понятно, что жизнь в этом закрытом от всего мира городке не для неё.

Однажды случилось нечто странное – из-под воды освещенный луной всплыл поезд. Он стоял там, где обычно на привязи колыхались корабли, что скупали нашу рыбу. Раздался гудок, разбудивший наш городок. Мы выбежали на берег и стали смотреть на это чудо. Из последнего вагона, чертыхаясь, вылезла полная женщина с огромной сумкой. Оглядевшись, она прямо по дну в нашу сторону. Там было не глубоко – где-то по колено – но было видно и слышно, как мадам неприятно. Она добралась до берега, достала из сумки раскладной стул и маленький рупор. Зачем ей нужен был рупор, я до сих пор не знаю: все жители стояли прямо перед ней. Дама начала кричать: «Билеты до Ярмарки! Не проходим мимо! Только сегодня тридцатипроцентная скидка! Детям до семи лет – бесплатно! Билеты до Ярмарки!».

Кричала она без умолку, и это казалось сном. Особенно, когда я глядел на стоящий посреди залива поезд с темными окнами. Скоро женщина, рассмотрев наши удивленные, но пустые глаза, поняла, что никто не решится взять и купить билет (пусть он и со скидкой) и отправиться в какую-то неизведанную Ярмарку на паровозе, который только что вынырнул из-под воды. Поэтому она прекратила кричать и, смачно чертыхаясь и отряхивая мокрый песок с сапог, собралась возвращаться в вагон. Однако вдруг женщина увидела в толпе Сэнти. Не всю – только голову, но этого хватило. Завороженные глаза нашей девочки, которая как и мы все не верила в происходящее сразу привлекли внимание билетерши. «Собирайся, чего ждешь? Я в этой дыре сидеть не собираюсь!», – заявила билетерша и тут же поплелась к поезду, предварительно задрав полы юбки.